собой Сеффи. Хотя не было слышно, что я говорю, не оставалось никаких сомнений, что мне надо одно – поскорее вывести ее из здания. Похоже, именно тогда зазвучал сигнал тревоги: Сеффи изумленно заозиралась. Я подтащил ее к ближайшему выходу, мы оба бросились бежать. Когда мы выскочили на улицу, Пингьюл перемотал вперед на две минуты – и тут вдруг в кафе что-то ослепительно вспыхнуло, и экран почернел.
Настала убийственная тишина.
– Вы продолжаете настаивать, что ни вы, ни кто-то из членов вашей семьи не имеет отношения к теракту в «Дандейле»? – ехидно спросил Пингьюл.
– Да.
– Ясно. Кого вы насильно уводите из кафе «Кукушкино яйцо» на этой записи?
– Это Сеффи…
– Персефона Хэдли? Дочь Камаля Хэдли?
– Да.
– В каких отношениях вы состоите с Персефоной Хэдли?
– Она… Мы с ней друзья…
С галереи для публики послышался чей-то шепоток.
– Можете ли вы сообщить суду, почему вы так спешили вывести Персефону из кафе?
– Я… ну… Мы с ней договорились встретиться, и я опоздал.
– Правда? – Пингьюл недоверчиво поднял бровь. – Почему же, когда вы ее нашли, вы не сели за столик в кафе и не пошли прогуляться по торговому центру? Куда вы так спешили?
– Я опоздал и боялся, что сейчас придет ее мама, и… я хотел что-то ей показать.
– Что? – спросил Пингьюл.
– Не помню.
Шепот на галерее для публики стал громче.
– Столько всего случилось – я уже и не помню. Ерунду какую-то – машину, самолет, что-то в этом роде.
– Правда?
– Да.
Я так взмок, что впору выплыть из-за свидетельской трибуны.
– Больше вопросов нет, – сказал Пингьюл голосом, полным презрения, и сел.
Я понурил голову.
Прости меня, папа.
Я не мог даже смотреть на него. И двинулся вниз со свидетельской трибуны.
– Одну минуту, Каллум. – Голос Келани вернул меня к действительности.
Я поднял голову. Келани жестом велела мне вернуться на трибуну. Я послушался.
– Вы могли бы описать свои отношения с миссис Хэдли, матерью Персефоны Хэдли? – мягко спросила Келани.
– Миссис Хэдли не… недолюбливает меня.
– Почему вы так считаете?
– Она велела своей секретарше не пускать меня в дом.
– Понятно. Вам известно почему?
Я нервно закашлялся:
– Сеффи… Персефону избили в школе. Миссис Хэдли считала, что я в этом виноват.
– Почему? Это вы избили ее?
– Нет! Нет, конечно! – возмутился я. – Какие-то девочки на класс старше.
Пингьюл поднялся:
– Ваша честь, не могу понять, какое отношение эти вопросы…
– Мисс Адамс?.. – Судья Андерсон посмотрел на Келани.
– Перехожу к сути, ваша честь. – Келани улыбнулась. – Каллум, как бы вы поступили, если бы вместе с Персефоной в кафе оказалась ее мать?
Что мне на это ответить? Думай! Думай!
– Ну… Я дождался бы, когда Сеффи останется одна, и только после этого заговорил с ней.
– Но ведь это могло занять какое-то время.
Я изобразил, что небрежно пожимаю плечами.
– Я хотел показать Сеффи что-то снаружи, но ничего бы не случилось, если бы мне это не удалось. Я подождал бы, когда она останется одна. Я никуда не спешил.
– Спасибо, Каллум, – Келани снова улыбнулась мне. – Это все.
Глава 69
× Сеффи
– Мисс Хэдли, вы можете рассказать, что произошло, когда вы были в кафе «Кукушкино яйцо» в день теракта?
Мистер Пингьюл, прокурор, приветливо улыбался мне, что немного придало сил. Совсем немного. Я и не ожидала, что так разнервничаюсь. И вообще не хотела идти в суд.
Зал суда был слишком теплый и слишком просторный. Уж лучше бы сразу разрисовали все стены, пол и потолок огромными глазами и этим ограничились. Даже такой декор пугал бы гораздо меньше, чем судья, юристы и присяжные.
– Не спешите, мисс Хэдли, – улыбнулся судья.
Я благодарно улыбнулась в ответ. Может быть, у меня все получится. Может быть, это окажется не так уж и страшно.