Наконец поток обвинений иссяк, и Корилад уже набрал в грудь воздух, чтобы отдать приказание выпороть девчонку, когда в зале прозвучал громкий голос Алиены:
— Ты ошибаешься, мой император! Моя госпожа не погибла! В ту ночь, три дня назад, мы вместе покинули крепость через подземный ход — тот самый, по которому три столетия назад ушла Алиена-Провидица, спасаясь от кровожадных тэров!..
Корилад умолк на полуслове, едва не позабыв закрыть рот. Он даже не обратил внимания на фразу про "кровожадных тэров", которую в другое время не преминул бы высмеять.
Алиена продолжала свою историю, рассказав о пути по подземным коридорам и днёвке на склоне; о краже лошадей и о тумане на дороге; о том, как ее госпожа вдруг свернула с дороги в лес, а она, Алиена, не смогла последовать за ней, потому что её лошадь, испугавшись чего-то, вдруг понесла. Когда ей удалось, наконец, успокоить животное, она предположила, что императрица уже давно вернулась обратно на дорогу и, разминувшись с ней, продолжила свою дорогу к форту Кариен. Придя к такому решению, Алиена без устали погоняла свою каурую лошадку, рассчитывая догнать госпожу, и теперь очень удивлена и обеспокоена, узнав, что императрицу еще не видели в форте. Значит, ее госпожа попросту заблудилась в лесу, и надо послать людей на ее поиски… Лес, конечно, тоже опасное место, но самое главное, что императрица сумела спастись из лап мятежников, — а разве это не самое важное сейчас для её господина?..
Слушая рассказ любовницы, Корилад нервно теребил в руках кисточку, украшавшую ножны его сабли — пока красивая безделица, оторвавшись, не осталась у него в руках. Вновь воскресшая надежда боролась в душе императора с недоверием к словам стоящей перед ним женщины. Все люди склонны лгать, оказавшись перед лицом наказания, а женщины вдвойне. В то же время, Алиена действительно была с ними в ту роковую ночь, когда они прорывались из дворца к конюшне, но вот, когда они с боем уходили через Восточные ворота, ее рядом уже не было… Впрочем, в процессе бегства они потеряли почти всех придворных дам, и Корилад вовсе не думал об Алиене, когда рубил мятежников в дыму у ворот, — даже горькая мысль о потере Лэйсы появилась у него лишь только тогда, когда он, с немногими уцелевшими соратниками, нахлестывая коней, мчался к форту Кариен.
Император принял решение, как всегда, быстро.
— Горе тебе, девица, если ты мне солгала, — глядя в бледное, испачканное копотью лицо Алиены, промолвил он. — Я отправлю две сотни солдат прочесывать лес, и ты поедешь с ними. А в ночь перед штурмом крепости ты покажешь моим людям этот легендарный ход — быть может, он поможет нам застать мятежников врасплох.
Алиена, кусая губы, смотрела на своего царственного любовника, и его лицо расплывалось у неё перед глазами, а в голове таяли мечты о ванне и мягкой постели, — единственном, что придавало ей силы на третий день бессонного путешествия. Да и сама мысль о возвращении в лес, где пропала Лэйса, пугала её едва ли не больше любого возможного наказания.
Девушка не стала рассказывать, что в тот миг, когда Лэйса свернула свою кобылу с дороги в лес, ею самой — а не ее лошадью! — овладел вдруг необъяснимый страх, заставивший ей мчаться во весь опор от этого странного места, не заботясь ни о производимом шуме, ни о том, что её несчастная госпожа осталась одна в пользующемся недоброй славой лесу…
* * *
"Мэллины". Сердце Лэйсы пропустило один удар, а потом заколотилось в груди, как пойманная в силки птица. Все слышанные когда-либо легенды о Древнем Народе всплыли у нее в голове, и в каждой из них говорилось, что человек, увидевший мэллинов, уже никогда больше не возвратится в мир людей. Но… но откуда же тогда в легендах взялись их описания? Нет, кто-то все же возвращался. И Алиена Провидица, и король Ульда — её легендарный предок — жили и учились у них, а значит, легенды противоречат сами себе.
Все эти мысли промелькнули в голове у Лэйсы в мгновение ока, но её страх немного утих. Кем бы ни были мэллины, она — дочь альдийских королей и императрица Тэры. А значит, не станет показывать свой страх даже древним мудрецам.
— Айе! — первой произнесла приветствие на альдэнн молодая женщина, когда мэллины приблизились.
Их ответ прозвучал как будто бы у нее в голове:
"Здравствуй, императрица!" — произнес спокойный мелодичный голос.
А другой чуть насмешливо добавил:
"Мы рады, что ты решила не убегать от нас. Смелые люди сейчас — редкость".
Третий из мэллинов, по-видимому, промолчал.
Ободрённая началом разговора, Лэйса решила взять инициативу в свои руки. И с удивлением поняла, что мэллины поняли ее, едва только её мысль оказалась сформулированной:
"Простите за нечаянное вторжение. Я заблудилась в вашем лесу".
Ответ прозвучал у неё в мозгу незамедлительно:
"Не стоит извиняться. Это мы сами пригласили тебя". — Говорил второй голос, насмешливый.
А первый голос добавил:
"Удели нам немного твоего времени. Мы не задержим тебя надолго, акута".
В голове у Лэйсы пронеслась мысль, что она не посмеет отказаться, тем более от такого вежливого предложения, но причины мэллинского гостеприимства вызывают у нее недоумение.
Как видно, мэллины догадались о ее согласии быстрее, чем сама Лэйса смогла бы сообщить о нём, ибо почти в то же мгновение, окружающее императрицу и мэллинов пространство изменилось — как видно, подчиняясь плавным движениям рук одного из них.
Лесная поляна преобразилась в подобие гостиной в богатом доме — место подступающих деревьев заняли колонны и драпировки, посередине образовался низкий столик с чайными принадлежностями на нем, а рядом с ним приглашающе раскинулись мягкие подушки и кресла. Подумав мгновение, меллин-кудесник легкими движениями рук обозначил возле одной из "стен" камин и создал паркет вокруг стола. Вся мебель и обстановка выглядела самой что ни на есть настоящей, правда, цвета интерьера были неяркими, скорее ближе к серому. Чуть склонив голову в шутливом поклоне, древний мудрец пригласил своих товарищей и Лэйсу проследовать к столу.
Гадая, иллюзия перед ней или реальность, Лэйса последовала за ним. Трава поляны плавно переходила в паркет, ступив на который, императрица ощутила, что он твердый и гладкий. Прикосновение к паркету вызвало у нее неожиданное смущение — она была обута в чужую грубую обувь — и в тот же миг императрица почувствовала, как порванные башмаки, позаимствованные в комнате для слуг, сменились мягкими кожаными туфельки, а в голове у неё прозвучало что-то, похожее на смешок.
Тем не менее, в туфлях идти по паркету было гораздо привычнее, и Лэйса искренне поблагодарила своих спутников (который именно из них совершил это маленькое чудо, она не знала). В тот же миг молодая женщина ощутила, как лохмотья, в которые она была одета, преобразились в изящное платье (хотя и немного старомодного покроя), а волосы сами собой собрались в высокую прическу.