Мы ждали, но беда не обошла и нас стороной. В один из дней в лагерь прибежал мальчишка лет восьми-девяти и сообщил, что отряд мародёров напал на соседнее поселение. Я был в госпитале, когда к нам прибежал посыльный и потребовал главную шаманку на совещание. Я увязался следом. Лагерь будто вымер. Все молодые воины оказались разогнаны по шатрам, лишь небольшое количество старших юношей усилила патрули вокруг лагеря. В центре лагеря, на площади собрались все взрослые воины и военачальники. Решался вопрос об оказании помощи селению. Старший военачальник уже решил идти на помощь и собирался возглавить рейд. Они громко спорили. Как перевела шаманка, спорили о том, кто пойдёт и кто останется. Сюда же подтянулись Голендил и посольство гномов вместе с Балиным и Грундиром. В конце концов, Старший военачальник, пользуясь своей властью, отобрал для рейда двадцать бойцов, а остальных оставил охранять лагерь. Ругань продолжалась, но воины подчинились приказу и расходились по своим местам. Военачальник заговорил с шаманкой. В голосе присутствовали просящие нотки. Шаманка дала согласие, а потом перевела мне, что она уходит с отрядом отбивать селение.
- Я иду с вами. – Твёрдо сказал я шаманке. – Переведи ему. – Я ткнул рукой в сторону военачальника.
Спустя время, понадобившееся на перевод, мне задали вопрос через шаманку.
- Зачем?
- Я – боевой маг. Там я буду полезнее, чем сидя здесь.
- Я тоже иду. – Вперёд вышел Голендил.
Снова шаманка переводила военачальнику. Потом тот ткнул рукой в сторону гномов и задал вопрос. Шаманка перевела.
- А гномы тоже пойдут?
Прежде, чем кто-то из них успел что-то сказать, я ответил.
- Лучше им остаться в лагере. Гномы не созданы для рейдов. Но в обороне они превосходят многие расы. Если захотят помочь, то в обороне лагеря они будут полезнее.
Мою речь подхватил Балин, громко говоря на их языке. В конце военачальник просто махнул рукой. Шаманка перевела.
- Он согласился. Собирайтесь, через четверть часа выход.
Мы бросились к повозке. Мне нечего было собирать. Посох я носил всегда с собой. Изъяв из повозки меч в ножнах, я запихнул его за пояс. Не то, чтобы я был большим мастером меча, но случаи бывают разные. Следом я прицепил к поясу подсумок с метательными ножами. На них я надеялся больше, чем на меч, они уже выручали меня. Голендил изъял и нацепил на пояс саблю, налуч с луком и тул со стрелами. К назначенному времени мы были на площади, куда уже подтягивались остальные.
- Когда ты стал экспертом по гномам и их тактике? – подколол меня Голендил. Его немного потряхивало в предчувствии схватки.
- С тех пор, как сходил с ними в подземелья Южного Форта, в гости к паукам. Там я не столько стал экспертом, сколько другом для некоторых гномов. Я не хочу их втягивать в эту бойню. Они нужнее живыми, чтобы подписать договор о мире. Да и как бегуны они не очень.
- Согласен.
Рядом фыркнула шаманка. В этот момент военачальник дал приказ на выход. Я шёл в поход с варварами. Не мог же я сказать, что моё чутьё, обострившееся за время походов, показало мне большую кровь и гибель всего отряда, если пойдут без меня, и намного меньшую кровь и сохранение многих жизней, если я пойду с ними. У меня появился недостаток. Много раз умирая, я стал ценить чужие жизни. Сентиментальным становлюсь? Отряд скорым шагом вышел за ворота лагеря. Сразу же мы перешли на волчий скок: сто шагов бегом, сто – шагом. Через четверть часа, мы увидели окраинные дома селения. Раздавались крики женщин, и плачь детей. Ругань мужчин доносилась отовсюду.
Отряд сходу вошёл в село. Сразу посреди улицы мы встретили разбойника, который тащил откуда-то козу. Он был пьян и не сразу сообразил, в чём дело. Так и умер с перерубленной шеей. Воины ворвались в первый дом. Во дворе мужчина фермер отбивался от двух разбойников оглоблей. Разбойники были вооружены топорами и старались насесть с двух сторон. Но хозяин выбрал узкое место для битвы, мешавшее этому маневру. Воины двигались молниеносно. Один из разбойников был убит сразу, второй оглушён ударом обуха топора по голове. Из дома доносились девичьи визги. Два вина вбежали в дом. Раздались крики, ругань и хрипы, заглушаемые ударами. Я запнулся обо что-то. Скосив глаза, я увидел мертвую женщину, наверное, хозяйку дома. Чуть дальше во дворе я разглядел два неподвижных тела, явно детские. Один из воинов склонился над телами. Пощупав одно, а затем второе, он распрямился и отрицательно мотнул головой. У меня к горлу стал подкатывать ком. Я сглотнул его, приложив определённые усилия. Из дома вышли воины и вывели девушку лет тринадцати. Одежда на ней была разорвана. Она куталась в какое-то покрывало. Девушка размазывала слёзы по лицу, и бросилась к мужчине, наверное, отцу. Один из воинов буркнул фразу и отправился в строй. За время жизни в лагере я стал понимать некоторые слова его обитателей. Это слово я перевёл как: «не успели испоганить». Стало ясно, что разбойники так увлеклись попыткой насилия, что не услышали, когда во дворе стали убивать их товарищей. А потом погибли сами, не успев добраться до девичьего тела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы стали двигаться от одного дома к другому. Убивая встреченных нами разбойников. Тактика военачальника была ясна: «Подъесть пирог с краёв». Банда была явно крупнее нашего отряда, поэтому требовалось уничтожить как можно больше бандитов, прежде, чем они сообразят в чём дело и соберутся для решающего боя. Наконец, мы вырвались в центр селения, и здесь завязался бой. Нас окружили. Отряд сплотился в плотное кольцо, ощетинившись копьям и топорами. Бандиты решили смять нас числом, и насели со всех сторон сразу большой массой. Я вертелся волчком, раскидывая заряды из посоха, ослабляя противника, пользуясь парализующим жезлом для замедления движений вражеских воинов. Замедленные противники попадали под топор или копьё наших бойцов и падали один за другим. Не все из них были убиты, но напор резко спал. Противники резко отхлынули явно по сигналу, оставив между собой и нашим отрядом целый вал из раненых и мёртвых тел. Кто-то смог уйти сам, прихрамывая или зажимая рану на теле. Несколько из наших бойцов были ранены. Наступила передышка.
Вперёд перед строем бандитов выехал на коне их вожак и громко заговорил с нашим военачальником. Военачальник вышел вперёд и стал отвечать не менее громко и дерзко. Бандитов всё равно оставалось больше нас, но на предложение сдаться, наш военачальник только рассмеялся и ткнул в сторону груды тел, отделяющих нас от врагов. Я не стал слушать. Воспользовавшись передышкой, я стал вытаскивать внутрь раненых бойцов и проводить лечение. Не каждый хотел уходить с передовой. Пришлось применять парализацию. А после излечения возвращать в строй. Шаманка что-то буркнула военачальнику. Тот сразу стал затягивать переговоры. Я лишь надеялся вернуть в строй всех бойцов раньше, чем начнётся бой. Не было времени жалеть ни себя, ни раненых бойцов. Лечение проводилось быстро и крайне жёстко. Мне помогала шаманка. Внезапно наступила тишина. Я как раз отправил в строй последнего бойца, когда шаманка заговорила со мной.
- Тебя хочет видеть вожак разбойников.
Кажется, моё лицо вытянулось от удивления.
- Зачем?
- Поговорить.
Я разогнулся и потянулся всем телом. От сидения на четвереньках мышцы затекли. Двигаясь вслед за шаманкой, я вышел из строя и взглянул на вожака. На фоне воинов, из строя которых вышел, я выглядел слишком маленьким. Даже шаманка была выше меня ростом. А она была на голову ниже воинов. Не надо говорить о том, что воины были значительно шиременя в плечах. На их фоне я смотрелся подростком. Да, у меня был невзрачный вид. Вожак, увидав меня, сначала раздулся, затем покраснел, а после разразился безудержным хохотом. Он ржал словно конь, на котором сидел. Захлёбываясь хохотом, он стал тыкать в меня пальцем и произносить фразы, прерываемые его фырканьем и приступами смеха. Окружающие его бандиты стали посмеиваться вслед за своим вожаком. Окинув его презрительным взглядом, я проговорил.