Но — увы. Времена величия бессмертных миновали. Этот мир так и не стал им домом.
— Где круга этого начало, где конец, откуда мы пришли, куда уйдем отселе?..14 — пробормотал Марк, с сожалением возвращая меч в ножны.
Отложив клинок в сторону, Перворожденный лег на кровать, расслабил каждую мышцу и закрыл глаза, настраиваясь. В контакт с Изой он вошел почти сразу — и эмоции девушки обрушились на него сокрушительным шквалом, на мгновение оглушив. Он ощутил ее страх, смятение, горечь и боль, увидел ее глазами помещение, в котором ее держали, охранников, кандалы на тонких запястьях. Почувствовал радость и одновременно злость, вспыхнувшие в ней, едва она уловила его "присутствие".
"Ты бросил меня!" — зазвучал в голове Марка ее обвиняющий голос.
"Нет. Это ты бросила меня".
"Но ты меня предал! Я в плену — помоги мне!"
"Помоги себе сама".
"Ты не придешь за мной?" — не поверила она.
Марк вздохнул, вспомнив горячий нрав, ненасытность и яростную жажду жизни Изабель, ее красоту, проведенные вместе упоительные ночи и часы дневного сна, уроки охоты, которые она так быстро усвоила… Он обратил ее, и он был за нее в ответе. Но необходимость в ней давно отпала; кроме того, она оказалась слишком человечной, слишком слабой, чтобы сопровождать его в этом пути. Даже малышка Лиза превосходила ее по жестокости, а уж в беспрекословном послушании ей вовсе не было равных. Девочка была совершенным хищником. Нет, за Изой он не вернется. Она сама сделала свой выбор, сбежав от него в руки врагов. Пусть и выбирается сама, хотя вряд ли ей это удастся. Назад он ее не примет в любом случае.
Ему не было нужды все это ей объяснять. Эхо его мыслей мгновенно коснулось ее незримой ментальной волной, дав безмолвный ответ на ее вопрос. Прежде, чем связывающая их нить разорвалась, Марк еще успел ощутить ее изумление и ярость. Похоже, девчонка всерьез верила, что он придет ей на помощь — после всего, что она учинила. Что лишний раз подтверждало правильность его выбора. Таким, как Изабель, было не место в его семье. Впрочем, нынешние его вриколакосы тоже были лишь временным решением: от Ильи с Матвеем он намеревался избавиться сразу после того, как заполучит власть над городом. Веру, пожалуй, он оставит: при должном воспитании из девочки выйдет стоящий соратник. Да и красивое молодое тело под боком никогда не помешает…
Что делать с Лизой, он пока не решил. Эксперимент получился забавный, но взваливать на свои плечи вечную обузу в лице малышки он не собирался, а оставлять в живых одинокого ребенка-кровососа на улицах города было бы крайне неосмотрительно. Видимо, придется даровать ей покой, как некогда ее матери.
Он подумывал о том, чтобы обзавестись большим количеством вриколакосов, которое обеспечило бы ему численное превосходство над врагами — но это было чревато определенными сложностями. Одновременный контроль над таким количеством новообращенных и забота об их пропитании в первое время отнимали бы у него гораздо больше сил и времени, да и их последующее уничтожение потребовало бы слишком много возни. Нет, для осуществления своего плана ему вполне хватит этих четверых. Истинные, которым он бросил вызов, не обладали достаточным могуществом или способностями, чтобы противостоять даже ничтожным вриколакосам, не говоря уже о его, Перворожденного, силе.
Горло его неожиданно пересохло; он ощутил, как сжимается в муках голода его нутро, с горечью отметив, что промежутки между приемами пищи становятся все короче. Если так пойдет и дальше, скоро ему придется постоянно держать при себе нескольких жертв для экстренного утоления голода.
Что ж, настал час охоты. Он вполне мог позволить себе отлучиться на часок-другой: пленниц стерегли Матвей и Илья, за которыми, в свою очередь, присматривала Вера — она не позволит этим двум безмозглым разгильдяям выкинуть какой-нибудь фортель в его отсутствие. Лиза смотрела телевизор внизу. К его возращению Мия как раз придет в себя; нужно будет вколоть ей новую дозу транквилизатора. Впрочем, быть может, ему захочется с ней немного поговорить — он давненько не вел бесед с если не равными себе, то достойными его внимания Истинными. С теми, кто разделял хоть малую толику его воспоминаний…
* * *
— След затерялся, — вновь пробормотал Палач, досадливо втянув воздух ноздрями.
Они уже с добрых полчаса рыскали среди выстроившихся вдоль речного берега коттеджей, пытаясь отыскать нужный — но мешанина запахов близкого человеческого жилья сбивала Габриэля с толку. Истинные, особенно Каин и Аскольд, уже начали беситься от нетерпения: мало того, что выслеживание Перворожденного на улицах города съело пару драгоценных часов времени, так еще теперь, находясь в сводящей с ума близости от логова врага, они могли лишь бессильно метаться от дома к дому, пытаясь при этом остаться незамеченными. Наконец, они добрались до самого отдаленного коттеджа, трехэтажного, обнесенного невысоким забором и частично стилизованного под средневековый замок: цоколь был отделан натуральным камнем, мансардную крышу окружали изящные башенки, светлеющие на фоне ночного неба, но в арочных окнах, в отличие от окон соседних домов, свет не горел. Еще до того, как Алекс открыл рот, чтобы высказать свои соображения по этому поводу, Палач вдруг напрягся, весь подобравшись, точно охотничий пес, и обронил:
— Чую вриколакосов.
— Наконец-то! — взревел Каин, но сорваться с места ему не дали стальные пальцы Орсо, сжавшие его плечо.
— Помните, вы должны соблюдать осторожность и беспрекословно повиноваться моим приказам. Повторюсь: мы имеем дело с Перворожденным. Мы не должны ни спугнуть его, ни подвергнуть никого из вас ненужной опасности. Это понятно?
— Понятно, Орсо. Пошли уже, — Каин кусал губы от нетерпения: пока они тут лясы точат, его девочка, его Яна, быть может, именно в эту минуту отчаянно нуждается в его помощи…
— Нас больше. Если поторопимся, возьмем их тепленькими, — мрачно заметил Аскольд.
— Не в численном превосходстве дело, а в грамотной расстановке сил. — Палач неохотно разжал пальцы и кивнул Александру: — Нам следует незаметно приблизиться к дому и так же бесшумно в него проникнуть. Ты сказал, что одна из пленниц — человек; в этом случае почуять ее труда не составит — если, конечно, она еще жива…
— Они обе живы и ждут нас, пока мы тут треплемся! — негодующе озвучил Аскольд общую мысль.
— Хладнокровие — залог победы, — невозмутимо произнес Габриэль. — Все, выдвигаемся. Держитесь тени — они могут наблюдать за двором изнутри. И постарайтесь немного приглушить свои эмоции: вас сейчас "слышно" за версту.