полкам. Специальный для шампанского не нашелся, поэтому она взяла винный. Они чокнулись.
– Ну, давай делись впечатлениями с концерта, – сказала Саша, делая аккуратный глоток.
Жидкость пузырилась на губах, приятно щекотала под носом и пахла так странно и вкусно: залежалой свежестью.
– Почему тебе нравятся такие грустные стихи? – Золотов придвинул к себе тарелку с горячим и воткнул в говяжий стейк вилку. – Это как будто не твое.
– Ты думал, я только под «Фарадензу» угараю? – Саша тоже взялась за еду. Стейк казался слишком жирным, а ее еще после самбуки не отпустило, поэтому она схватила салат. – Меня тоже, бывает, настигает меланхолия.
Парень усмехнулся, подняв на нее лицо. Голубой еще отдавал холодом, но уже другим. Холодом таявших ледников, подмоченных горных глыб и весенних снегов. По крайней мере, Саша чувствовала теплые течения. Смотрела в его глаза с упоением, вспоминая услышанные сегодня стихи:
«– Влюблена в него? – Нет. Но целый
Космос спит у него во взгляде.
Я – молящая у Морфея
Горсть забвения – до рассвета…
– Он не любит тебя. – И это
Только к лучшему, моя фея.
Души холодом зашивая,
Город бледен и мутно-бежев. –
Счастье. – Слушай, но ведь тебе же
Больно! – Этим и выживаю»[16].
Раньше ее эти слова не трогали. Только сегодня она в них вслушалась, зацепилась как будто случайно. Потом перечитала, пока ехали до катера. И запомнила легко после третьего повторения. Строки сами крутились на языке, обреченные остаться не высказанными.
– Мне казалось, тебе должен нравиться какой-нибудь Асадов, – произнес Золотов, опустив взгляд в тарелку. – У Полозковой порой сложные формы и мутные смыслы.
– Мне, может, нравится ковыряться в сложных формах и расшифровывать мутные смыслы.
Саша улыбнулась, а про себя еще боялась. Вникать. В него. Полностью. Действительно, Паша был понятен, как стихи Асадова, а Золотов… Даже Бродский или Цветаева не подходили для сравнения.
– Давай, лучше Евлампию обсудим. Ты прочитал уже «Фиговый листочек»? – воодушевилась девушка – ей хотелось поскорее уйти от тяжелых тем и вернуться в легкость.
Вечер. Вода. Городские огни. Все вокруг требовало расслабиться и наслаждаться. Золотов прочитал и даже больше. За полтора часа они успели обсудить все книги из серии, которые парень осилил. Саша хотела двинуться и дальше, но Золотов строго запретил ей спойлерить. Девушке пришлось ограничиться советами, какие истории особенно стоит прочитать.
Когда еда уже утрамбовалась, а все шампанское из бутылки перелилось в Сашины вены, ей все-таки приспичило потанцевать. Но одна она этого делать не хотела.
– Сейчас мы будем учить танец «Скибиди».
Девушка тянула Золотова за руку, пытаясь поднять с дивана. На открытой палубе можно было выплясывать на полную.
– Танцор из меня так себе, – отнекивался парень.
– Ой, будто я балерина, – она сильно дернула его за руку и смогла стащить с дивана. – Там все равно никто не увидит.
Они распахнули двери и вышли на палубу. Речная морось брызнула в лицо вместе с ветром. Но Саша уже разгорячилась и не ощущала дискомфорта, а Золотов поежился.
– Сейчас разгоняем кровь!
Пультом она добавила громкости музыке и включила нужный трек. Опять раздалось кукареканье и пошли биты.
– Повторяй за мной, все просто.
Золотов осмотрел берега с обеих сторон. Люди гуляли по набережной, не обращая на них внимания. Убедившись в этом, он тоже стал двигаться за Сашей по кругу вдоль бортов небольшой палубы. Как два болванчика они двигали прямыми руками, хмурили лица, высоко и в стороны поднимали колени, подражая персонажам из клипа. Но долго оставаться серьезными не получилось. Саша расхохоталась, увидев, как Золотов старается. Заразила и его. Но танец они все-таки выучили.
Потом просто прыгали и дурачились под другие песни «Литл Биг». Оригинальная энергетика композиций добавляла хорошего трэша веселью. Некоторые прохожие оборачивались на их катер, смеялись и махали руками. Саша всех приветствовала громкими восклицаниями, прыгала, как ребенок, ждущий у причала отца-моряка, и раздавала всем неосязаемые «пятюни». Золотов скромно махал правой ладонью.
После танцев на сорванный голос Саше приспичило еще и спеть. Система включала караоке. Первой и очень кстати ей на глаза попалась «Песня про счастье» из комедии «Иван Васильевич меняет профессию». Ее она и поставила. Не успела девушка допеть первый куплет, как Золотов завыл, упав на диван.
– Сань, пощади. Я не могу это слушать.
Саша не обиделась. Родители тоже изнывали, когда она напевала, убираясь в квартире. Она и их не жалела, и его не собиралась.
– Терпи.
– Давай, хотя бы без микрофона.
Смеясь, он ловко выхватил из ее рук «орудие пыток».
– Эй! – Саша потянулась за устройством, но высокому парню достаточно было поднять руку, и она даже в прыжке не достигала цели. – Отдай! Я хочу петь!
В голубых глазах сверкнул азарт. Золотов кинулся наутек по дивану. Девушка полезла за ним. Как Том и Джерри, они наворачивали круги по каюте. Иногда катер сильно качало, и оба падали, но тут же поднимались, смеясь и пыхтя.
В суматохе парень ударился головой об одну из полок и остановился, потирая ушибленный затылок. Саша настигла его в этот момент. Кинулась, как кошка, и прижала парня к дивану, упершись ладонями в грудь. Но руку с микрофоном он успел откинуть назад. Девушке пришлось тянуться через него. Грудью она навалилась прямо на его лицо. Золотов сразу расслабился.
– Сдаюсь.
Саша впитывала через тонкую ткань водолазки его теплое дыхание, хихикая. Выхватила микрофон из вялых рук и приподнялась, упираясь в широкую грудную клетку, но не слезла. Животом чувствовала твердеющее мужское возбуждение. И собственное, которое, наоборот, размякало и растекалось.
Сексуальная ямочка снова появилась на щеке, когда она, наконец, освободила его лицо. Золотов улыбался, но не широко, а едва заметно. Долго смотрел в глаза, а потом медленно, ничего не упуская, спустился ниже и коснулся большим пальцем ее левого соска. Девушка вздрогнула. Желание сквозило и через кружевное бра, и через водолазку.
– Это от холода? – спросил Золотов, с удовольствием разглядывая ее грудь. Пальцем разглаживал упругий сосок. Облизал нижнюю губу и закусил.
Внутренний Сашин стержень трепетал от его прикосновений, но внешне она старалась держаться стойко. Из последних сил.
– А это от воды? – двинула тазом, напирая на его член, который уже полностью набух под ней.
– У меня на воду не встает, – усмехнулся Золотов, не спуская глаз с ее бюста.
Он коснулся второго соска и мягко смял правую грудь целиком. Из девушки вырвался глухой стон, короткий и пылкий.
– Тебе, кажется, жарко, – парень спустился и, выдернув водолазку из брюк, стал поднимать ее наверх, но успел только раскрыть живот, как завибрировал телефон в кармане толстовки.
Саша втянула