Безмозглый аппарат принял их, и так Зорат расширил своё тело до всего комплекса.
Зорат оборвал свой поток, чтобы не утечь на подпитку заклинаний Герусет, а так же прекратить мучить остальных пленников пирамид. Хотя и возвращать им относительно небольшой проточный запас энергии из пирамиды Зорат им не стал — ведь надо было освобождать не их одних, а всех сразу…
* * *
Инанна с трудом приоткрыла глаза. Высоко над её головой переливался сотнями белых искр тёмный свод, горящие факелы отбрасывали танцующие тени на белые стены и шестиугольные плиты пола. Рыжая драконица помотала головой, крепко зажмурилась и снова огляделась по сторонам — но ничего не изменилось.
Пленница находилась в самом центре округлого зала с высоким куполом, и эхо под ним было столь зычным и гулким, что даже своё тяжёлое дыхание Инанна ловила острыми ушами как непрерывный рокот волн… Или же просто собственное сердце слишком сильно гнало взволнованную кровь. Хищно щерились статуи драконов, овивавшие колонны, наблюдая за позором и поражением руководительницы «Воли к свободе». Да… Только воля у неё и осталась. Свободы её лишили.
Инанна подвигала лапами, определяя своё положение. Она лежала на боку, и в её тело болезненно врезались широкие чёрные ремни, исписанные какими-то знаками, как будто бы в насмешку мигающие золотым свечением. Они оплетали её задние и передние лапы, крепко прижимали к телу крылья и опутывали грудь и шею. Мутантка попробовала освободиться, но ни магия, ни физическая сила не могли сладить с колдовскими путами.
— Это так же бесполезно, как подрывать моё правление. Теперь-то ты поймёшь, что я неуязвим, как сама Тьма? — пара глаз сверкнула в темноте металлом — хладно-серебристый и задорно-золотой. А после на неяркий свет вышла и сама Герусет, безумная правительница мрачной империи. Пасть недобро улыбалась, глаза щурились с издевательством над заведомо более слабой крылатой. Красные когти водили по цилиндру, что вырубил Инанну во время её плохо спланированной атаки… К эху трепетного дыхания добавился цокот когтей на задних.
— Ты… — прорычала Инанна. Герусет оскалилась надменной ухмылкой:
— Жалкое зрелище для моих глаз, — произнесла она. — Твой маленький бунт подавлен, Инанна. Теперь самое время получить награду за свой поступок.
Инанна бешено задёргалась. Она сто раз предпочла бы встретиться с охочими до молодых любовниц самцами, но сейчас ей предстояла участь, ужаснее которой самка не могла себе и представить. Она находилась в полной власти Герусет!
— Твои попытки освободиться ни к чему не приведут, — повторила серая. — Эти ремни околдованы таким образом, что твои попытки вырваться лишь делают их крепче.
Инанна сипло выдохнула и расслабилась, помня уроки Зората. И, как бы наивно это не выглядело, они не подвели её. Стоило лишь ослабить вырывания, и оковы перестали получать от Инанны энергию, направляемую на её же сдерживание, чёрные ленты безвольно опали.
Герусет шокировано отступила, поднимая Жезл Боли. Инанна проявила сверкающий радужными переливами меч. Она бы не успела поразить врага и снова бы проиграла битву, но прекращать бороться просто не желала. И Герусет воспользовалась этим в свою пользу. Она дёрнула рукой, ленты снова напрыгнули на Инанну, получая от неё силы вновь. Рогатая подставила меч, разрывая путы прежде, чем они её оплетут. Потом накатила волна чудовищной агонии — Инанна еле выстояла на ногах, зло обернулась к обучающей её энергией жезла Герусет. Мука была столь же невыносимой, но на этот раз Инанна была к ней готова.
— Р-р-а-а-а-а! — она, распахивая пасть озверело, ускорилась праной и рванула на сар-волод алой кометой. Инанна подпрыгнула к своему старому врагу и, одной лапой ловко выбив жезл из ладони Герусет, другой, победно и ехидно оскалившись, перерубила уже надоевшей самке шею.
* * *
— Велеяр, ты не на той стороне, — к тяжело дышащему от быстрого бега сар-волху подошла, накрыв ему спину крылом, его жена Небетхет. — Я понимаю, что ты любишь её, ведь она твоя родная сестра. Но если взглянуть трезво, как ты это любишь — достойна ли она быть сар-володом?
— Никто не достоин, не в этом дело, — отвечая своей самке рефлекторно, Велеяр основной частью сознания творил поисковые чары, стремясь отследить Герусет и прийти ей на помощь. — Надо пытаться удержать страну от развала.
— Неужели ты не видишь, что именно Герусет её разваливала? Да, твоими стараниями она держалась, но теперь, когда твоя сестра больше не будет творить безумства — крайне нелогичные безумства — не полетят ли дела вверх? — Небетхет попыталась воззвать к прославленному самцовому здравомыслию, встав перед мордой Велеяра. — Разве ты до сих пор считаешь Герусет невиновной ни в чём? Ты не устал хоть как-то латать страну после её эксцессов? Ещё немного, и в Нашаре осталась бы лишь она одна… все остальные бы погибли в пирамидах. Даже варисамы — рано или поздно. Велеяр, ради меня и детей, дай Герусет уйти. Уйти в историю. Я устала жить в этой помойной яме, в этом могильнике, Утгард достоен большего, и ты это знаешь… Знаешь, что, если вернуть Герусет, всё будет лишь хуже. Навы улетели, пусть и Герусет улетит.
— Так или иначе, а убийство сар-волод спускать с лап нельзя, — Велеяр мягко дотронулся ладонью до плеча Небетхет, заглянув в её глаза, и, мигнув, пропал, перенёсшись ко врагам если не Нашара, то власти.
Велеяр уже был внутренне готов увидеть труп сестры, но не саму её убийцу. Несмотря на то, что давно искал её, не подозревая, в какие беды выльется её пропажа. Да, это была племянница его Небетхет, Инанна — внебрачный потомок первого сар-волха Утгарда, Нергала.
— Ты вся в свою мать, — Велеяр неожиданной фразой остановил собиравшуюся было напасть на него революционерку. — Кстати, она жива.
По обыкновению, Велеяр говорил лишь правду — но ту её часть, что играла в его пользу. Ведь похожая даже внешне на эту мутантку — не по приобретённым неведомо как мутациям, конечно, а по цвету шерсти и рогам — Нингаль была столь же жестока даже к собственным родственникам, что уже говорить о чужих. И, действительно, Нингаль была жива на данный момент — в отличии от Сина, отца Инанны.