Читать интересную книгу Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон

Быстрый Бен ошалевше моргнул.

— Что ты сказал?

— Добрый господин, разве мы не изыскивали подходящие места, куда следует поместить затычку? «Тихо», «помолчи» и так далее? Крупп просто сообщает сокровенную версию, согласно которой непрестанные визгливые жалобы чаек умолкнут, закупоренные, к вящему облегчению всех и каждого!

В двухстах шагах справа от берега отвалила очередная баржа с войсками Бруда, быстро двинулось вперёд, оставляя на воде след, который уходил вниз по течению.

Пара морпехов подъехали к Быстрому Бену и Круппу.

Чародей нахмурился.

— Где Скворец?

— В пути, «мостожог». Жаба и её художник тут не пробегали?

— Едва успели запрыгнуть в свой фургон. Они уже на другом берегу.

— Отличная работа. Мы так же переправимся?

— Ну, я подумываю над тем, чтобы уронить вас на полпути к берегу. Давно вы обе купались в последний раз?

Женщины переглянулись, потом одна из них сказала, пожав плечами:

— Не знаю. Месяц назад? Три? Мы были заняты.

— И мы предпочли бы не мокнуть, Чародей, — сказала другая. — А то доспехи и одежда под ними могут разлезться на куски.

— Крупп заявляет: сие зрелище будет незабываемо вовеки!

— Бьюсь об заклад, у тебя аж глаза выскочат, — согласилась воительница. — А если нет, то уж мы им поможем.

— Ну, хоть ногти станут чистыми, — заметила другая.

— А-а! Грубые бабы! Крупп всего лишь стремился сделать комплимент!

— Это тебе нужно искупаться, — сказала воительница.

Лицо даруджийца сначала приобрело потрясённое, а затем удручённое выражение.

— Возмутительное замечание. Соответствующее количество чудесных духов, используемых в течение соответствующих лет, нет, десятилетий, дали результат в виде постоянного и воистину стойкого букета тончайшего аромата. — Он взмахнул пухлыми, бледными руками. — Его дуновение доподлинно притягивает очарованных бабочек…

— По мне, они больше похожи на слепней.

— Эти земли не цивилизованы, но — видите ли вы на мне хотя бы одно насекомое?

— Ну, вон несколько потонуло в твоих сальных волосах, как раз когда ты спросил.

— Точно. Злобных врагов, всех и каждого, ожидает подобная участь.

— Ага! — перебил Быстрый Бен. — А вот и Скворец. Наконец-то. Хвала богам.

Тьма поглотила переулок, когда сумерки спустились на разрушенный город. Несколько масляных ламп освещали главные улицы. Иногда мимо проходил патруль джидратов, освещая путь фонарями.

Кутаясь в плащ, чтобы скрыть доспехи, Колл стоял в алькове и смотрел, как один из таких отрядов шагает мимо выхода из переулка, наблюдал, как медленно уменьшается пятно жёлтого света, пока ночная тьма снова не окутала улицу.

Он выступил из ниши и взмахнул рукой.

Мурильо тряхнул вожжами, понукая волов. Повозка заскрипела и затряслась по растрескавшимися от жара булыжниками.

Колл шагнул вперёд, на улицу. Обломки зданий с неё убрали только выборочно. Три заброшенных храма показались впереди, ни в один, похоже, жрецы ещё не вернулись. Точь-в-точь как и четыре других, найденных ими раньше, вечером.

На настоящий момент дела обстояли скверно. Похоже, из всех жрецов выжили только те, что прятались в Пленнике, а это было последнее место, куда Кол с Мурильо хотели бы пойти. По слухам, политическое соперничество достигло взрывоопасного состояния, поскольку теперь Совет Масок избавился от присутствия могущественных союзников. Равным образом он освободился от влияния монарха, которое традиционно уравновешивало крайние позиции. Будущее Капастана представлялось отнюдь не радужным.

Колл свернул направо, на северо-восток, и зашагал по улице, призывно махнув рукой. Он слышал, как Мурильо бормочет проклятия, хлеща вожжами по спинам пары волов. Животные были утомлены и голодны, а повозка позади них — перегружена.

Худ нас побери, может, мы совершили ужасную ошибку…

Он услышал хлопанье птичьих крыльев над головой, тихое и краткое, но не обратил на него внимания.

Глубокие борозды врезались в мостовую из-за проехавших здесь бесчисленных возов, многие из них в последнее время были нагружены битым камнем, но по ширине они не совпадали с осью повозки рхиви — устойчивого экипажа с широкими колёсами, рассчитанного на езду по высокой траве и илистым топям. Мурильо никак не мог удержать повозку ровно, колёса соскальзывали то в одну, то в другую колею, поскольку волам тоже приходилось петлять по неровной мостовой. В результате повозка неуклюже накренилась на ходу, и ярмо встало под углом, явно неудобным для волов.

Колл услышал позади приглушённый вскрик, перешедший в странное хрюканье, а затем — щелчок поводьев. Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как тело Мурильо валится с козел и с костным хрустом ударяется о мостовую.

Огромная фигура, вся в чёрном и, как ему показалось на кратчайшее мгновение, крылатая, теперь стояла на верхушке повозки.

Мурильо неподвижной грудой лежал у переднего колеса.

Ужас пронзил даруджийца.

— Что за…

Фигура сделала жест рукой. Чёрное заклятие расцвело на ней и мощно обрушилось на Колла.

Выругавшись, даруджиец бросился вправо и покатился по камням. Гремя доспехами о камни, он столкнулся с похожей на полумесяц нижней ступенькой храмовой паперти.

Однако поток магии был слишком широк, чтобы от него уклониться. Бурлящий водоворот чернильной силы внезапным половодьем залил всю улицу.

Лежа на боку и прижавшись к ступеньке, Колл смог только поднять руку, чтобы прикрыть глаза, когда поток навис над ним, обрушился и…

…исчез. Моргнув, Колл крякнул, опустил руку и увидел тёмную фигуру в броне, которая перешагнула через него сзади, со стороны входа в храм.

Боковым зрением он различил пару длинных мечей — один из которых был странно изогнут — скользнувших над ним, когда массивная фигура воина ступила на мостовую.

Нападавший, который умостился на крыше фургона, ошеломлённо произнёс высоким голосом:

— Ты должен быть мёртв. Я чувствую холод, исходящий от тебя. Я ощущаю руку Худа, копошащуюся в твоей безжизненной груди. Она удерживает тебя здесь. Заставляет блуждать.

Ха, а мне этот парень особо мёртвым не кажется. Глаза Колла обшаривали тени справа от повозки в поисках неподвижного тела Мурильо.

— Не блуждать, — проскрежетал воин, продолжая шагать к нападавшему. —Охотиться.

— На нас? Но ведь мы так мало взяли у вас. Менее двадцати в этом городе. Рыцарь Смерти, разве твой господин не наелся до отвала в последние дни? И я искал лишь обморочную каргу — она лежит здесь, в повозке. Зависла на самом краю пропасти. Я убеждён, твой господин…

— Не для тебя! — громыхнул воин — Её дух ждёт. И ждут её родичи. И звери, чьи сердца пусты. Все они ждут. Не для тебя.

Воздух улицы наполнился злым холодом.

— Ах, ладно, что уж, — вздохнул нападавший. — А как насчёт возницы и его стража? Мне бы пригодились их органы…

— Нет. Услышь слова моего господина, Корбал Брош. Ты освободишь неупокоенных стражей своей усадьбы. Ты и ещё тот, кто называется Бошеленом, должны покинуть город. Нынче же ночью.

— Мы планировали отъезд на утро, Рыцарь Смерти. Ты же настоящий Рыцарь, так? Высокий дом Смерти ворочается, пробуждаясь. Теперь я чувствую это. Отъезд утром, так? На юг, вслед за прелюбопытнейшими армиями…

— Нынче ночью, иначе я приду к вам и пожну ваши души. Догадываешься, какую участь припас мой повелитель для вас двоих?

Колл увидел, как лысый бледнолицый человек на крыше повозки поднял руки. Их очертания помутнели, и руки обернулись крыльями цвета полуночи.

— Сперва поймай нас! — хихикнул он. Его черты стали смазанными — и вот на месте, где он стоял, возникла грязная ворона. Она взлетела и, пронзительно каркнув, захлопав крылами, исчезла во тьме.

Воин подошёл к лежащему Мурильо.

Колл глубоко втянул в себя воздух, чтобы унять колотящееся сердце, затем с трудом поднялся на ноги.

— Прими мою благодарность, господин, — пробормотал он, морщась от боли. Наверняка, к утру на правом плече и бедре возникнут лютые синяки. — Мой спутник жив?

Воин, одетый, как Колл мог теперь видеть, в остатки джидратского доспеха, повернулся лицом к нему.

— Он жив. Корбалу Брошу нужно, чтобы жертвы оставались живыми для его… работы. По крайней мере, вначале. Вы пойдёте со мной.

— Эм-м… Когда ты сказал, что охотишься, колдун решил, будто он — твоя добыча. Но ведь это не так, верно?

— Оба они — гордецы.

Колл медленно кивнул. Он замялся, затем произнёс:

— Прости, если я буду груб, но могу ли я узнать, что ты — вернее, твой Господин — собирается с нами делать? Мы должны заботиться об этой престарелой женщине…