Вода, еда и лекарства у тебя есть. Продержишься?
— Да, товарищ командир, — ответил раненый, — я не подведу.
Все складывалось, как нельзя лучше, подумал раненый. Когда они уйдут, он доберется до тела убитого Поскребышева и достанет из него пулю. Никто не определит, из чьего пистолета сделан смертельный выстрел, так что старшина на допросе может говорить, что угодно.
Если, конечно, ко времени допроса он еще будет жив.
Старшина не знал, верит охотник ему или нет.
Он рассказывал краткую историю СССР за последние двадцать лет, и при этом чувствовал, что идет по минному полю. Охотник задавал вопросы, короткие и точные — о решениях пятнадцатого съезда, о начале индустриализации. Особый интерес у охотника вызвала статья «О головокружении от успехов», так что старшине пришлось пару раз кратко ее пересказать. Охотник одобрительно хмыкал, услышав рассказ о выдворении Троцкого из СССР. Рассказ об успехах индустриализации вызвал у него задумчивость, охотник как будто помрачнел и что-то недовольно бормотал себе под нос.
— Ты гений, если все это сам выдумал, — сказал охотник.
— Я ничего не придумал, — ответил старшина, — вы все увидите сами, если пойдете со мной.
Они подошли к точке выхода. Это была небольшая поляна, скрытая от посторонних глаз в густом еловом лесу. Старшина посмотрел на часы — до открытия коридора оставалось около часа.
— Что теперь? — спросил охотник.
— Нас заберут отсюда, — ответил старшина, — надо подождать.
— А полковника Сазонова тоже заберут?
— Так было по плану.
— Значит, он тоже будет здесь?
— Да.
— Как вы представляете нашу встречу?
Вопрос в самую точку, подумал старшина.
— Когда коридор откроют, мы выйдем на поляну, — ответил он. — Те, кто на той стороне, все увидят, у них на глазах полковник не станет стрелять. Мы перейдем к нашим, и во всем разберемся.
Охотник молчал. Старшина не понял, согласился ли он с этим планом.
— Расскажи, как шла война, — попросил охотник.
Старшина начал рассказ. Самое большое удивление у охотника вызвал союз даже не с Америкой, а с Великобританией. Охотник хмыкнул в усы и одобрительно выцедил крепкое словцо на цитату из Черчилля, что тот заключил бы союз с сатаной, если бы Гитлер вторгнулся в ад.
— Значит, под Москвой их остановили… — задумчиво сказал охотник.
Старшина кивнул.
— Сибирские дивизии спасли фронт. Сначала думали, что погоним немцев, как французов в двенадцатом году, только в этот раз до Берлина. Но сразу не вышло, пришлось повоевать еще три с лишним года.
— Сибирские дивизии… — повторил охотник, и, не сдержавшись, длинно выругался по-грузински. Старшина не понял ни слова — только то, что это ругательство. — А у нас Троцкий мотался по фронтам на своем бронепоезде, пока не подбили, — добавил он, — а сибирские дивизии воевали в Китае…
Рассказывая спутнику про ход войны, про освобождение Европы, старшина думал, как они пройдут через коридор. Он сказал, что полковник не будет стрелять, но так ли это? Если раненый разведчик действовал по особому приказу, неизвестному полковнику, то, пожалуй, да, не будет. Но если приказ убрать обоих дал сам полковник, то это совсем другой расклад…
Старшина взглянул на часы: коридор вот-вот откроется. Не успел об этом подумать, как в воздухе на краю поляны обозначилось голубоватое сияние, исходящее из расширяющегося круга. Старшина бросил взгляд на охотника — тот пристально смотрел на происходящее, сохраняя, однако, полное самообладание.
Коридор открылся, и спустя минуту в нем показался человек в плащ-палатке, кативший за собой установку для стабилизации коридора. За ней тянулись провода. Человек снял плащ-палатку, и старшина узнал Владимира. Почему именно он, мелькнула мысль, у нас не хватает людей для обычных операций? После того, как Владимир включил генератор плазмы, коридор еще расширился, а его стенки стабилизировались. Теперь по нему можно было пройти, не нагибаясь. Закончив манипуляции, Владимир обернулся к поляне, словно приглашая выйти на нее тех, за кем пришел.
— Пойдем, — скомандовал старшина. — Я иду первым, вы за мной.
Он шагнул на открытое пространство, чувствуя себя совершенно беззащитным. Старшина был уверен, что полковник Сазонов уже здесь и наблюдает за ним. Что же он медлит, почему не выходит? Ответ на этот вопрос он получил в ту же секунду: на противоположной стороне поляны ветви густой ели раздвинулись, и появился Сазонов, держа пистолет, направленный на старшину. Полковник не сводил с него взгляда.
— Только дернись, — спокойно сказал он.
— Что происходит? — спросил Владимир, взиравший на эту сцену. Из леса появился разведчик, бывший с Сазоновым, — объясните мне.
— Он убил их, — ответил Сазонов, — убил их обоих. И ранил одного моего человека.
— Кого их? — спросил Владимир. — Кого он убил?
Но на его вопрос никто не ответил.
— Это неправда. Одного из взятых пристрелил ваш человек, а другого я спас. Вы допросили раненого? Он вам сказал, по чьему приказу стрелял?
Показалось, или в глазах полковника на мгновение мелькнуло сомнение? Наверное, показалось, потому что полковник усмехнулся и тоже спросил:
— Говорите, другого вы спасли? Где же он?
Старшина недоуменно посмотрел на полковника.
— У меня за спиной.
Полковник подошел ближе.
— Вам не кажется, что сейчас не время для шуток? — спросил он, жестко глядя ему в глаза.
Старшина обернулся. У него за спиной никого не было. Во рту у старшины мгновенно пересохло.
— Эй… — попытался он позвать, но из горла вырвался только хрип, — эй, товарищ… — выговорить «Сталин» он не смог заставить себя. Иван сделал было шаг назад, но Сазонов крикнул:
— Стоять!
— Он был здесь… — начал было Иван, обернувшись к нему — как раз в тот момент, когда Сазонов замахнулся для удара.
Увернуться старшина не успел. В голове взорвалась боль, и спустя мгновение все вокруг померкло.
Глава 32.ОПЕРАЦИЯ "ОСВОБОЖДЕНИЕ"
Голос, объявивший Победу, вновь готовился к выступлению.
Он знал, что в стране в последние недели происходит что-то важное. Войска заполнили Московскую область, по проспектам столицы то и дело проезжали танковые колонны, грузовики с солдатами и орудиями на буксире, и вид у них был не парадный, а боевой. Слухи ходили самые разные, и настолько странные, что поверить им было ну никак невозможно. А пару недель назад Левитану вновь вернули охрану, снятую в мае. Двое вежливых офицеров в форме НКВД сопровождали его повсюду, что, прямо скажем, причиняло некоторые неудобства. От ответов на конкретные вопросы офицеры вежливо уклонялись, но говорили, что ситуация может потребовать «вашей работы на благо советского народа в любой момент».
Момент настал в самом конце июня, поздно вечером. В дверь позвонили