пять кристаллов в день. У вас в шахте работает четырнадцать человек. Допустим, что они все вместе получают по восемьдесят кристаллов в день. За год они смогут добыть около тридцати тысяч кристаллов разной величины. Куда вы их продаете? Скорее всего, отправляете через перевал и продаете там за треть, а то и четверть цены, снабжая чужое государство.
Мэр напряженно улыбнулся:
— А вы неплохо считаете.
— Да, я люблю считать, — широко улыбнулся в ответ Байсо. — Читать не люблю, писать тоже, а вот считать мне нравится.
— Но я все еще не понимаю, к чему вы ведете.
— А если торговый дом «Синий ветер» будет покупать эти кристаллы за полцены?
— Но это государственное преступление! Ваш отец никогда не пойдет на такое!
— Отец не пойдет. Но мой менее благородный дядя, тот самый Ань, что сейчас управляет торговым домом, обрадуется такой возможности.
— Вы не можете поручиться, что ваш дядя согласится…
— Понимаете, господин мэр, — и Байсо почесал затылок, — у нас с вами сложная ситуация. С одной стороны, я уже знаю о существовании этой шахты. И вы не можете ни убить меня, ни заставить замолчать, так как после этого Ваньшань будет попросту уничтожен. Я не знаю, как именно: может, лавина сойдет с гор, а может, Небеса вдруг разверзнутся огнем. С другой стороны, если «Синий ветер» будет закупать у вас эти кристаллы, то в его интересах будет хранить эту тайну как можно лучше. Вы будете получать хорошую цену, мы — хорошую прибыль. И все будут в плюсе.
— У меня есть маленькая комната в подвале, — хрипло сказал чиновник, — которая позволяет отсечь любую слежку.
— Вы думаете, пропажа меток не заинтересует моего отца? Я всего лишь восьмой внук, и благородная мать не очень любит неродного сына, который заставил ее поседеть, — Байсо криво усмехнулся, словно вспоминая лицо мачехи, — но дядя прочит меня в свои преемники.
— Как можно связаться с вашим дядей?
— Отец сказал, что я смогу вернуться в Киньян только при выполнении одного из условий. Первое — я должен заработать денег, чтобы оплатить место в караване и добраться до Киньяна самостоятельно. Второе — я должен узнать что-то полезное для торгового дома, и тогда я должен передать это через мага-связника, который ждет в Ваньшане. Третье — если моя жизнь будет под угрозой, я должен сломать амулет, и тогда меня спасут. Но после этого я уже не смогу претендовать на роль преемника дяди.
Я хотел подработать, но на шахты мне еще рано, а другой работы в городе нет. Поэтому я и решил что-нибудь узнать, а в Ваньшане, как я думал, интересен только Зимняя Цапля.
Так что я могу поговорить с дядей через мага-связника. Только прошу выдать мне мою старую одежду: меня в городе знают только как простолюдина, и я не хотел бы привлечь внимание Зимней Цапли к нашему делу. Вы же понимаете, что он пока не знает про вашу шахту, раз посылает детей на разведку. Так что лучше, чтобы как можно меньше людей знало про нашу сделку.
— Но позволено ли мне поставить на вас метку, чтобы я мог вовремя прийти на помощь?
— Конечно, — махнул рукой Байсо. — Мне и самому будет так спокойнее, а то вдруг я снова забреду в неположенное место?
Байсо выпустили из дома мэра лишь спустя несколько дней.
Он не знал, разрешат ли ему выходить в дальнейшем, поэтому надо было проработать все вопросы за один присест.
Для начала он навестил мать Бохая, у которой за время его отсутствия дела пошли совсем худо. Деньги, что он оставил ей, давно закончились, по городу прошел слух, что Бохай пропал, потому что она его съела, и детей перестали пускать в ее школу.
Дверь дома была измазана грязью, бедная женщина боялась выйти за порог. Поэтому, когда Байсо с трудом открыл дверь, она даже не поверила своим глазам.
— Бохай! Это ты? Куда же ты пропал? — она обнимала его и плакала. Байсо вдруг стало стыдно, он не подумал о том, что приемная мать может как-то пострадать.
— Я немного заигрался. Жил у хороших людей, они меня смотри как откормили. Даже щеки появились! — мальчик потыкал себя в лицо. — Можно я еще у них поживу? Только ты меня больше не теряй! Я буду приходить к тебе!
После этого они вместе оттерли дверь, Байсо отправился в лавку за продуктами, здороваясь с каждым встречным и кланяясь им. Он постарался обойти как можно больше знакомых, чтобы больше никто не думал, что его съели. Заглянул в помещение, где велись уроки, поговорил с детьми, и уже когда выходил из лавки, на него налетела Горлянка с криками и слезами:
— Ты! Я думала, что тебя убили! Ты куда пропал? Прости за госпожу Хэ, я говорила им, что она не виновата, но ты же сам запретил говорить, куда пошел. Ты видел Чижа? Тебя выпустили? Ты сбежал?
Байсо даже растрогался от такого чрезмерного проявления чувств:
— Тьфу на тебя, Горлянка. Успокойся. Хватит плакать! Что за девчачьи сопли?
— Лучше бы я вырвала себе язык, чем сказала про ту повозку, — всхлипывала девочка. — Я думала, что и ты… Почему ты не сказал?
— Тсс, я был на важном задании, — заговорщицки прошептал Байсо, и тут же перешел на нормальный тон. — Поможешь донести до дома? Мама совсем голодная.
— Конечно, — кивнула Горлянка, взяла корзину за вторую ручку и пошла рядом. — Так что там?
— Я пока не могу сказать. Цапля запретил. Чиж жив и здоров, только не сможет вернуться в город какое-то время. Но самое главное — я смог пробраться в дом мэра. Теперь задания будут еще сложнее, и мне нужна твоя помощь.
— Больше никаких повозок! — твердо сказала Горлянка.
— Согласен. Скоро мне придется вернуться к мэру, и нужен человек, который будет забирать мои сообщения. Я буду засовывать записки в снежки и перекидывать их за стену заднего двора.
Горлянка кивнула:
— А обратно? Как ты будешь получать информацию?
— Я буду выбираться в город. Поэтому приглядывай за мамой, хорошо? И пусть снова откроют школу. Ты же учишь иероглифы? Не бросила?
— Нет, — замотала головой девочка. — Я учу. Уже много выучила.
Горлянка доложила обо всех изменениях. В шахтерский союз вступали всё новые и новые люди, собрали уже много Ки. Более того, люди сами решили сдавать ещё и деньги, чтобы покупать еду в самое сложное время. До кого-то дошло, что можно скупить еду сейчас, не дожидаясь весеннего повышения цен, шахтеры нашли пустой дом, и теперь там складировали небольшие запасы продуктов.