Читать интересную книгу Мне давно хотелось убить - Анна Данилова

Кроме того, Кречетову не терпелось рассказать Крымову и о том, что две последние ночи окна удачинского дома СВЕТИЛИСЬ! И что в окнах мелькали чьи-то тени, которые сразу после звонка в ворота (это звонил сам Кречетов, которому про свет в окнах рассказал проезжавший случайно мимо дома Челобанов) исчезли, и свет в окнах тотчас погас. И сколько бы ни звонил Кречетов, сколько бы ни стучал, ему так никто и не открыл. Только на следующий день, рано утром, когда к воротам удачинского дома подъехала милицейская машина, на крыльце появился заспанный рослый мужчина, который, представившись Виталием Дубовым, агентом по недвижимости, сказал появившемуся из машины прокурору М., Дроздову, что дом этот теперь принадлежит не Лизе Удачиной, а совершенно другому господину, имя которого он пока обещал держать в тайне. В доказательство своих слов он представил, просунув сквозь ажурные прутья чугунных украшений на воротах, договор, заключенный между Елизаветой Удачиной и агентством по недвижимости «Кедр», представителем которого он, Дубов, и являлся, о чем свидетельствовало и его удостоверение.

Из его слов выходило, что Лиза Удачина, находясь последние две недели в С., занималась там продажей своего дома. Дубов сам лично заключал договор с Удачиной и даже получил от нее генеральную доверенность на ведение дел, связанных с продажей дома.

– Вы хотите сказать, что на этот дом нашелся покупатель? – спросил прокурор, который втайне сам мечтал купить у Лизы этот дом, тем более что она как-то намекала, что собирается в ближайшем будущем перебраться сначала в С., а потом, быть может, и в Москву. И теперь, понимая, что его обошли и что навряд ли он соберет сумму, которая была бы в состоянии перекрыть ту, что назначил этот ушлый и жадный, как и все агенты по недвижимости, Дубов, он чувствовал себя не только обманутым, но и оскорбленным в своих лучших чувствах: кроме дома, ему была нужна и сама Лиза, ради нее он мог бы пожертвовать даже своей семьей!

– Конечно, нашелся. Осталось соблюсти кое-какие формальности, и дело будет сделано. Да и как не найтись покупателю на ТАКОЙ дом?! Вы что, смеетесь? Это же картинка, а не дом…

Прокурор уехал, а Кречетов, который узнал об этом визите чуть позже, почему-то испытал чувство удовлетворения от того, что Лизин дом не достался этому взяточнику и выскочке Дроздову.

Ему повезло: в окнах агентства тоже горел свет. Однако рассмотреть сквозь опущенные жалюзи, кто именно там находится, было невозможно.

Кречетов вышел из машины и позвонил в дверь. Ждать пришлось недолго. Где-то на уровне глаз блеснул желтым огоньком дверной глазок – на посетителя посмотрели, затем послышался скрежет открываемого замка, наконец дверь открылась, и он, к своей искренней радости, увидел стоящего на пороге Крымова.

– Женя, ты извини, что я без приглашения… Но я крутом виноват перед тобой и каюсь… – Кречетов суетился, потому что на чужой территории чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Одно дело, когда Крымов приезжает к нему и просит о помощи, задает какие-то вопросы и ведет себя как гость, а другое дело, когда заместитель начальника уголовного розыска такого крошечного городка, как М., приезжает в областной город, да еще и в офис частного сыскного агентства, чтобы признаться в своем непрофессионализме и, что самое неприятное, в своей недавней неприязни к Крымову и желании обойти его в деле и тем самым доказать собственную состоятельность.

– Ба! Кречетов? Ну, заходи-заходи, рад тебя видеть… – Крымов крепко пожал его руку. И от этого теплого и сильного рукопожатия Кречетову сделалось и вовсе плохо: стыд проступил на его лице красными пятнами. – Опять что-то случилось в вашем М.? Ну и городок, ну и волжский курорт!

Он пригласил гостя пройти в приемную, где он сидел за щукинским столом и разрабатывал очередной план действий. Приход Кречетова оказался очень кстати – Крымову необходима была информация о Трубникове и Лизе.

– Ты один?

– Один. Пока один. Шубин поехал по делу, а девчонки спят… Я им так и сказал: чтобы побольше ели и спали, потому как работы много и надо делать все возможное, чтобы как можно скорее восстановить силы. Ну, говори, не томи, что у тебя новенького? Снова кого-то грохнули?

Кречетов достал из портфеля пакет с простреленной ночной сорочкой Нины Гоппе и рассказал о ее визите.

– И когда это было?

Он ответил.

– Ну и скотина ты, Кречетов! Убить тебя мало! Спрашивается, какого черта мы тогда возвратились в С., если убийца спокойненько разгуливает себе по вашим улицам? Тебе что, жить надоело? Ты что, не понимаешь, что если убили совершенно нейтрального Рождественского (кстати, мы выяснили его настоящую фамилию, это Русаков, наркоман, но об этом потом), то почему ты думаешь, что убийца оставит в живых тебя, человека, обладающего такой важной информацией?

– Так я потому и приехал…

– Сам хотел клубочек распутать? Ну и как, получилось? Или ты приехал теперь для того, чтобы я раскрыл тебе все свои карты? Ты хотя бы понимаешь, что в тот день, когда Шубин с Земцовой пришли в дом Лизы, они оба могли НЕ ВЫЙТИ ОТТУДА ЖИВЫМИ! Ведь этот Русаков, который жил под фамилией Рождественского, хотел отравить Шубина и принес ему кофе с настойкой канабиса… А если бы Шубин его выпил? Хорошо, что Игорь заподозрил что-то неладное, а так… И, судя по всему, Удачина ничего об этом не знала, потому что не допустила бы, чтобы кофе, в чашку с которым Шубин сунул пирожки, оказался в собачьей миске… Думаю, она была сильно привязана к этому сенбернару, иначе бы не повезла его на вскрытие… А как ты думаешь, зачем ей понадобилось вскрытие?

– Понятное дело – чтобы узнать причину смерти.

– А я думаю, что не только для этого. Ей нужно было узнать правду про Василия – способен ли он на убийство, зачем он вообще сотворил подобное угощение и, что самое для нее важное, как он мог допустить, чтобы этим кофе отравилась собака? Сдается мне, что если бы Василий отравил и Шубина, и Земцову, то Лиза не расстроилась бы так, как от гибели любимого пса. Я даже думаю, что она и Василия убила, чтобы отомстить за смерть сенбернара. А избавилась от трупа своего любимца, потому что не собиралась в этот день возвращаться в М., уверен, у нее были какие-то дела в С. А поскольку багажник мог ей понадобиться для трупа Василия, то она и освободила его, как только отъехала от ветлечебницы, выбросив сенбернара прямо на улице… Это говорит о том, что хотя у нее расстроенная психика, но она четко отделяет живых существ от мертвых, и память о собаке для нее не то же самое, что окоченевший и распотрошенный труп.

Кречетов понял, что Крымов от упреков постепенно перешел к рассуждениям, и теперь сидел смирно, ловя каждое слово, тем более что о выброшенном трупе собаки он услышал впервые.

– Личность Удачиной весьма интересует меня. Я бы отдал многое, чтобы теперь, особенно после того, как ты мне рассказал, что в день убийства Литвинец Нина Гоппе видела Удачину на Графском озере, задать ей несколько вопросов. Что она вообще представляет собой, эта Лиза?

Кстати, мне звонил Чайкин, который привез сюда труп Рождественского-Русакова, и рассказал кое-что интересное… Его посетил Ханов, ты его не знаешь, он у нас в городе главный по наркоте, так вот.., этот Русаков был его клиентом, как и предполагал Шубин. Безобидный гомосексуалист, наркоман. Ханов говорит, что он и мухи не обидит. Я все время думаю, зачем он был нужен Лизе?

– Гомосексуалист? Я не ослышался? – Кречетов был поражен. – Может, твой Ханов что-то спутал?

– Нет, он никогда ничего не путает. Причем Русаков был пассивным, и все это удивляет меня не меньше твоего… Я думал и по этому поводу и что надумал… У Лизы были деньги, а Русаков наркоман. Так?

– Так.

– Деньги были нужны Русакову как воздух, чтобы на них он мог приобретать кокаин, так? Но вряд ли Удачина просто так давала бы ему эти деньги и вообще содержала его!

– Значит, и она что-то имела от него. Но что?

– Вот этот-то вопрос меня больше всего и мучает.

Что могло понадобиться молодой и красивой женщине от «голубого» наркомана, нигде не работающего и все такое прочее?..

– Может, он ее шантажировал?

– Тогда ей было бы проще убить его этими же самыми наркотиками… Для нее это – сущий пустяк, к тому же она наверняка знала о том, что никакой он не Рождественский… Ой, Кречетов, чуешь, дымом пахнет – это задымились мои мозги… Я ничего не понимаю. У меня эта чертова поэтесса уже в печенках сидит… А деньги у нее откуда? Не поверю, чтобы мужик, я имею в виду ее бывшего мужа, присылал ей постоянно деньги, зная, что она живет с другим… Все это – форменная чушь. Но ведь деньги-то есть или были, и дом роскошный – тому доказательство…

– Дома-то у нее теперь нет… – проронил Кречетов.

– Как нет?

И Юрий Александрович рассказал Крымову про агента по недвижимости, который уже продал дом неизвестному лицу.