— Но, Боже мой! — сказал Юрген. — Это же потрясающе неподобающее исполнение роли, как сразу же увидел бы любой женатый мужчина. Я не договаривался любить такую безобразную и вспыльчивую особу. Я отвергаю требования такой особы как явно несправедливые. Я отдаю свою бессмертную привязанность этой возвышенной и благородной принцессе Гиневре, являющейся самой прекрасной дамой, которую я когда — либо видел.
— Ты прав, — возопила госпожа Лиза, — а во всем виновата я. Потому что любила тебя и хотела, чтобы ты преуспел в высшем свете и сделал честь отцовскому делу, чем я тебя также изводила. Но ты никогда не поймешь чувств жены, как и того, что сейчас я превыше всего желаю тебе счастья. Вот наше обручальное кольцо, Юрген. Возвращаю тебе твою свободу. И молю, чтобы эта принцесса смогла сделать тебя очень счастливым, мой милый. Ты наверняка заслуживаешь принцессы, как никто другой.
Юрген покачал головой.
— Поразительно, что злой дух, о котором так много говорят, настолько плохой актер. Он выдвигает шаткое предположение, что большинство замужних женщин должно отправиться на Небеса. Что касается твоего кольца, я этим утром ни у кого не принимаю подарков. И, полагаю, ты понимаешь, что я безумно увлечен принцессой вследствие ее красоты.
— О, не могу винить тебя, мой милый. Она — прелестнейшая особа, которую я когда — либо видела.
— Ха, Фрагнар! — говорит Юрген. — Теперь ты попался. Женщина бы могла, вероятно, допустить собственную невзрачность, но ни одна из живших когда — либо женщин не признала бы в принцессе ни малейшей красоты.
Тут он взмахнул Калибуром и отрубил голову существу, которое так бездарно притворялось госпожой Лизой.
— Здорово! О, великолепно! — воскликнула Гиневра. — Теперь чары исчезли, и Фрагнар убит моим умным защитником.
— Мне бы хотелось иметь более верный признак этого, — сказал Юрген. — Я бы предпочел, чтобы павильон и обезглавленный король троллей исчезли в сопровождении раскатов грома, землетрясения и других подобающих случаю явлений. В действительности же ничего не изменилось. Лишь женщина, говорившая со мной минуту назад, лежит у моих ног в весьма неприглядном виде. Понимаете ли, сударыня, я обычно дразнил ее по поводу изогнутого мизинца еще до того, как мы начали пререкаться из — за пустяков. И меня раздражает, что Фрагнар не пропустил даже кривого мизинца у нее на левой руке. Да, такая кропотливая точность беспокоит меня. Поймите также, сударыня, было бы некрасиво, если бы я совершил ошибку и за внешностью не распознал ее настоящего обладателя, поскольку мне иногда случается перестараться. В любом случае, я сделал то, что казалось мне справедливым, и не обнаружил при этом никаких угрызений совести, но мне это место не нравится.
Глава XI
Явление герцога Логрейского
Юрген смахнул со стола шахматные фигуры расставленные для игры, и вылил содержимое серебряного кубка на землю. Причину того, почему он не стал связываться с рогом, он объяснил принцессе: та вздрогнула и сказала, что в таком случае он, определенно, очень благоразумен. Затем они вскочили на коней и ускакали от серебряно — черного павильона. В скором времени они без приключений добрались до Камельяра — города Гогирвана Гора.
Когда люди узнали, что к ним вернулась их принцесса, повсюду послышались крики и зазвонили колокола. На домах развевались цветные полотнища, звучали трубы, когда Гиневра и Юрген входили к королю в его Судный Зал. И этот самый Гогирван, который был королем Глатиона и властелином Энисгарта, Камвея и Саргилла, сошел с широкого трона и обнял сначала Гиневру, а потом Юргена.
— Требуй от меня чего хочешь, герцог Логрейский, — сказал Гогирван, когда услышал имя победителя, — ты заслужил это право, возвратив мне самую любимую дочь, которая является гордостью величественного короля.
— Сударь, — разумно ответил Юрген, — служба, исполняемая с радостью, уже сама по себе — награда. И я прошу, чтобы вы, в свою очередь, возвратили мне принцессу Гиневру посредством почетного брака — понимаете? Потому что я бедный несчастный вдовец, в чем я абсолютно уверен. И я совершенно уверен также, что люблю вашу дочь всем сердцем.
Таков был Юрген, красноречию которого мешали душевные переживания.
— Не понимаю, что общего состояние вашего сердца имеет с такой неразумной просьбой. Бессмысленно просить меня об этом, когда слуги Артура, являющегося сейчас королем бриттов, пришли просить мою дочь ему в жены. Вы сказали, что вы — герцог Логрейский, и я признаю, что герцог — это очень здорово, но я ожидаю, что вы, в свою очередь, согласитесь с любым человеком, у которого дочь на выданье, что король имеет преимущество перед герцогом. Но завтра или, быть может, послезавтра мы с вами поговорим о награде более частным образом. Между тем вы выглядите очень странным и очень напуганным для человека, одолевшего Фрагнара.
Юрген уставился в большое зеркало за королевским троном. В этом зеркале он увидел затылок венценосной головы Гогирвана, а за ним — странного, испуганного молодого человека с прилизанными черными волосами, вздернутым носом и широко открытыми, ясными карими глазами, которые в упор уставились на Юргена. А очень красные и очень пухлые губы этого парня были полуоткрыты, так что виднелись прекрасные крепкие зубы. И на нем была блестящая рубаха с причудливым рисунком.
— Полагаю, — сказал Юрген и увидел, что парень в зеркале тоже говорит, — полагаю, у вас замечательное зеркало.
— Как любое другое, — отвечает король. — Показывает вещи такими, какие они есть. Но если оно вам нравится, что ж, берите его, пожалуйста, в качестве награды.
— А вы по — прежнему говорите о наградах! — восклицает Юрген. — Если это зеркало показывает вещи такими, какие они есть, то я вышел из своей взятой на время среды в возрасте двадцати одного года. О, я был умным малым, что так хитро льстил Матушке Середе и обманом добился такой щедрости! И я дивлюсь, что вы — лишь какой — то король с затуманенным взором под короной и со свисающим брюшком под всеми вашими царскими одеждами — говорите о награждении прекрасного молодого человека двадцати одного года, ибо у вас нет ничего, что бы мне сейчас понадобилось.
— Значит, вы не будете больше досаждать мне своим вздором относительно моей дочери? Это превосходное известие.
— Теперь у меня нет нужды просить ваших милостей, — сказал Юрген, — да и расположения любого ныне живущего человека, у которого есть привлекательная дочь или жена. Теперь мне помогает юноша, что совсем недавно сделался герцогом Логрейским. А с его внешностью я могу постоять за себя и могу добиться справедливости где угодно, во всех спальнях на свете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});