Читать интересную книгу Иоанна — женщина на папском престоле - Донна Кросс

Но Анастасий вынужден жить в земле франков.

Арсением овладевало глухое отчаянье, но он старался преодолеть его. Великие люди не ждут благоприятных возможностей, они завоевывают их. Тот, кто желает править, должен платить за власть, какой бы высокой ни была цена.

Во время мессы в праздник Святого Иоанна Крестителя Джоанна впервые заметила: со Львом происходит что-то неладное. Его руки дрожали, когда он принимал святые дары, и Папа странно запнулся, произнося Nobis quoque peccatoribus.

Когда позднее Джоанна спросила его об этом, Лев сказал, что дело в перегреве и несварении желудка.

Ни в один из последующих дней Льву не стало лучше. У него постоянно болела голова, и он жаловался на жгучую боль в руках и ногах. Лев слабел, и с каждым днем ему становилось все труднее подняться с постели. Джоанна встревожилась. Она испробовала все, но ничего не помогало. Лев медленно угасал.

Хор громко запел Те Deum финального псалма мессы. Лицо Анастасия по-прежнему ничего не выражало, он лишь пытался не морщиться от шума. Анастасий так и не привык к франкскому песнопению; непривычные интонации раздражали, как кудахтанье кур. Вспомнив чистые, нежные звуки римского хора, Анастасий невыносимо затосковал по дому.

Нет, в Аахене он не провел время попусту. Следуя советам отца, Анастасий решил заручиться поддержкой императора. Он начал обхаживать друзей Лотара и его близких, старался понравиться Эрменгард, жене короля. Анастасий очаровал франкскую знать, поразив всех своими знаниями Священного писания и особенно редким в ту пору владением греческим языком. Эрменгард и ее друзья заинтересовали им Лотара, и Анастасий был приближен к нему. Хотя прежде Лотар усомнился в Анастасии, теперь король забыл об этом, и Анастасий снова завоевал доверие и поддержку императора.

Я сделал все, о чем просил отец и даже больше. Но когда же я буду вознагражден? Временами Анастасию казалось, что он навсегда останется в этой холодной варварской дыре.

Вернувшись к себе после мессы, он нашел адресованное ему письмо. Узнав почерк отца, Анастасий быстро распечатал письмо и, прочитав несколько строк, радостно вскрикнул.

«Пора. Приди и заяви о себе», — писал отец.

Лев лежал на боку в своей постели, подогнув колени. Он страдал от болей в желудке. Джоанна приготовила смягчающее средство из яичных белков, взбитых с подслащенным молоком, куда добавила немного фенхеля, ветрогонного средства. Лев выпил все.

— Это вкусно, — сказал он.

Джоанна ждала действия лекарства. Лев заснул спокойно, чего не было уже несколько недель. Проснувшись, он почувствовал себя лучше.

Джоанна решила поить его этим напитком, запретив все остальное.

Валдиперт протестовал:

— Папа очень слаб, ему нужно что-то более существенное для поддержания сил.

— Лечение ему на пользу. Он не должен принимать ничего, кроме этого напитка, — решительно возразила Джоанна.

Валдиперт уступил:

— Как скажете, номенклатор.

В течение недели Льву стало лучше. Боль прошла, цвет лица восстановился. Казалось, к нему вернулась его прежняя энергия. Когда Джоанна принесла ему вечернюю порцию лекарства, Лев грустно взглянул на молочную смесь.

— Нельзя ли вместо этого съесть пирожок с мясом?

— К вам вернулся аппетит… хороший признак. Лучше не нарушать режима. Проведаю вас утром. Если проголодаетесь, разрешу съесть простую похлебку.

— Тиран, — улыбнулся Лев.

Джоана радовалась тому, что он снова начал шутить.

* * *

Рано утром она узнала, что Льву снова стало хуже. Он так сильно страдал от боли, что не отвечал на вопросы Джоанны.

Она быстро приготовила новую порцию смягчающего напитка. Вдруг взгляд ее упал на пустую тарелку с остатками пищи, стоявшую возле кровати.

— Что это? — спросила она Ренатуса, юного слугу Льва.

— Это, это пирожки с мясом, которые вы ему прислали, — ответил мальчик.

— Я ничего не посылал.

Ренатус смутился.

— Но… мажордом сказал, что вы их специально заказали.

Джоанна взглянула на корчившегося от боли Льва. В голову закралось страшное подозрение.

— Беги, — приказала она Ренатусу, — позови командующего и гвардейцев. Валдиперт не должен покинуть дворец.

Мальчик выбежал из комнаты.

Дрожащими руками Джоанна приготовила сильное рвотное из горчицы и корня бузины и ложечкой влила смесь в рот Льву. Рвотное быстро подействовало. Лев содрогался от конвульсий, но вышла только зеленоватая жидкость.

Слишком поздно. Яд покинул желудок и уже действовал, сжимая мышцы челюстей, горла и всего тела. Джоанна пыталась что-нибудь придумать и спасти Льва.

Джеральд приказал обыскать все комнаты дворца. Валдиперт исчез. Его сразу объявили преступником. Валдиперта искали в городе и в окрестностях, но тщетно. Он словно сквозь землю провалился.

Уже потеряв надежду, люди нашли его тело в Тибре. Горло Валдиперта было перерезано от уха до уха.

Священники и высшее руководство Рима собрались в спальне Папы. Они столпились в ногах кровати, словно прячась друг за друга.

В серебряных лампадах горел огонь. С первыми лучами солнца слуга вошел и загасил их. Джоанна видела, как старик осторожно опускал их, ослабив цепочки, чтобы драгоценное содержимое не пострадало. Привычные обыденные движения казались неуместными в этой печальной обстановке.

Джоанна не ожидала, что Лев протянет до утра. Он давно не реагировал на голос и прикосновение. В течение четырех часов его дыхание становилось все более шумным, потом внезапно затихало. Наступала пауза, во время которой никто не дышал, но все начиналось с начала.

Джоанна услышала шум одежды. Через комнату шел Евстафий, первосвященник, зажимая рот рукавом, чтобы скрыть рыдания.

Лев шумно выдохнул и затих. Тишина длилась бесконечно. Джоанна подошла к кровати. Жизнь покинула Льва. Закрыв ему глаза, она упала на колени возле него.

Ефстафий заплакал в голос. Епископы и вельможи преклонили колени. Премицерий Паскаль перекрестился и вышел, чтобы сообщить печальную новость тем, кто ждал снаружи.

— Лев, Pontifex Maximus, Servus Servorum Dei, верховный епископ церкви, Папа апостольской епархии Рима, умер.

Похоронили Льва в базилике Святого Петра, перед алтарем новой часовни, посвященной ему. В это время года похороны проводили быстро. Какой бы святой ни была душа усопшего, тело неумолимо разлагалось на июльской жаре.

Сразу после похорон правящий триумвират сообщил, что в трехдневный срок состоятся выборы понтифика. Когда Лотар стоит на севере, с юга угрожают сарацины, а между ними ломбардийцы и византийцы, Рим не мог допустить, чтобы престол Святого Петра пустовал долго.

«Слишком быстро, — с сожалением подумал Арсений, услышав новость. — Слишком быстро должны пройти выборы. Анастасий не успеет приехать раньше. Валдиперт, этот идиот, все испортил. Он получил подробные инструкции: давать яд постепенно, маленькими дозами. Так Лев протянул бы еще месяц. И тогда его смерть не вызвала бы подозрений».

Но Валдиперт запаниковал и дал Льву слишком большую дозу, убив его сразу. А потом имел наглость явиться к Арсению, прося о защите. «Но теперь он недосягаем для закона, хотя и не так, как было задумано», — размышлял Арсений.

Он и прежде приказывал убивать людей, это была цена за власть, и только слабые не решались платить ее. Но никогда еще Арсений не убивал тех, кого знал так хорошо, как Валдиперта. Это было неприятно, но иначе он поступить не мог. Если бы Валдиперта схватили и допросили, он признался бы под пытками во всем. Арсений сделал все, чтобы защитить себя и свою семью. Он уничтожит любого, кто осмелится угрожать безопасности семьи, раздавит ногтем, словно вшей.

И все же смерть Валдиперта оставила в его душе неприятное чувство и страх. Такие жестокие события, несмотря на их необходимость, неизбежно вызывали реакцию в обществе.

Усилием воли Арсений заставил себя думать о насущных делах. Отсутствие сына осложняло ситуацию. Прежде всего следовало заставить первосвященника Евстафия отменить отлучение Анастасия. Для этого придется воспользоваться политическими уловками.

Подняв со стола драгоценный пояс, Арсений вызвал секретаря. За слишком короткое время предстояло сделать очень многое.

Джоанна стояла у стола в своей комнате и растирала сушеные цветы иссопа в тонкую пудру. Перемешать, растолочь, перемешать, растолочь, привычные движения руки смягчали боль утраты.

Лев умер. Это казалось невозможным. Он был таким бодрым, сильным, жизнелюбивым. Останься Лев жив, он вытащил бы Рим из трясины невежества и нищеты, в которых город прозябал в течение столетий. У него было для этого желание и воля, но не хватило времени.

Дверь открылась и вошел Джеральд. Джоанна встретилась с ним взглядом. Она чувствовала его присутствие так, словно он прикоснулся к ней.