Читать интересную книгу ДНЕВНИКИ - Александр Шмеман

У Леото я нахожу слово, которое, пожалуй, точнее всего определяет мое основное состояние: reverie3 . И этой reverie мешают "дела" и "обязательства". И, может быть, только поэтому я так и люблю Леото, только из-за общности этого опыта: reverie, которой все время все мешает…

Все нужно для того, чтобы ничего не было нужным.

1 рекламы (англ.).

2 о пользе старости (фр.).

3 мечтания, грезы (фр.).

Понедельник, 16 февраля 1976

Детские письма – мои, Андрея, которые мы с Л. читаем с наслаждением. Одно из них, как раз не очень детское, меня поразило. Из Англии – тете Лине и тете Вере в июле 1937г., то есть когда мне было пятнадцать лет! Впечатления от первой англо-православной конференции (Fellowship of St. Alban and St. Sergius), на которую я попал в то лето. Вот эта часть письма:

"На конференции было очень интересно, и я очень рад, что попал на нее, но во многом я никак не могу согласиться ни с русскими, участвующими в этом "ecumenical movement"1 , ни с англичанами. Писать было бы очень бесконечно об этом; в двух словах – русские невольно поддаются "американизации и социализации" Православия, англичане все – "социалисты-христиане", соединение мне ужасно неприятное и непонятное. Американизация Церкви состоит в том, что люди начинают бегать и суетиться, устраивать бесконечные конференции, митинги, поездки, начинают больше говорить о христианстве, и все это пахнет какой-то нездоровой возбужденностью. Вы себе не можете представить, сколько в Англии всяких комитетов, обществ, лиг и партий, сколько конференций, журналов – все "христианские"… Вспоминаешь Серафима Саровского или Тихона Задонского и никак не можешь согласовать то "тихое и безмолвное" христианство с этим. Не знаю, хорошо ли я написал все это, но у меня это чувство очень сильно – чувство какого-то разрыва – между нашим Православием и этим новым Православием дешевых брошюр, популярных толкований и т.д. Люди столько говорят о Церкви, о Литургии, о христианстве, что для меня снижает как будто, обедняет все это…"

Такое чувство, что mutatis mutandis я мог бы это написать сейчас. И все же, я думаю, не будь тогдашней поездки, встречи с мыслью, спором, с людьми прежде всего: о.С.Булгаков, о.Г.Флоровский, Г.П.Федотов и др., остался бы я в отношении Церкви на позициях "национально мыслящей" русской эмиграции.

Окончание вчера вечером зимней Олимпиады в Иннсбруке. Я думаю, что за эту неделю мы провели у телевизора не менее двенадцати-четырнадцати часов, в восхищении этой красотой, легкостью, чистотой и силой духа.

Вторник, 17 февраля 1976

Мучительная, духовно изнурительная работа над передней главой "Литургии" ("Таинство единства"). Мучительная потому, что весь смысл ее только в том, чтобы прежде всего самому открыть то, что хочешь написать… Мучительные поиски оправданности каждого слова.

Мучительная и потому еще, что всегда на фоне суеты и дел и ими "размываемая".

Совсем весенний, лучезарный, теплый день.

1 "экуменическом движении" (англ.).

Среда, 18 февраля 1976

После вчерашнего – солнечного – дня сегодня – мокрый, серенький, промозглый. Но то же дуновение весны в воздухе. Работа – до обалдения – над своей главой. Головная боль от курения. Странная, таинственная вещь – работа мысли, точно прислушивание в себе к кому-то, чему-то другому, узнавание, а потом – попытка это сказать, выразить адекватно. Но всегда ощущение какой-то подспудной работы, совершающейся помимо меня. То , что говоришь, – не от себя, от себя лишь то, как говоришь. И все творчество, в конце концов, только в том, чтобы как соответствовало что . Не будет как , не выраженным, не явленным останется что . Таково "сотрудничество" человека с Богом, тайна человеческой свободы.

Спал сегодня в одной комнате с маленькой Александрой. Рано утром она проснулась и в полной темноте минут десять пела. Поразительно: настоящее "творчество".

Писал о вере (в отличие от "религиозного чувства"). Писал с вдохновением, радостью. А в сущности – суд над собою.

Вопрос Христа: когда Он придет, найдет ли Он веру на земле? В одном, однако, можно быть уверенным: Он найдет сколько угодно "религии" и "религиозных чувств". Страшный суд: суд, прежде всего, над религией.

"От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься"1 . Язык дан человеку, чтобы исповедовать, хвалить, свидетельствовать, молиться. Не для "разговоров". Все, что так или иначе не входит в эти категории, – не только не нужно, но страшно вредно.

Написал все это, "отдыхая" от работы перед тем, как приступить к последнему "воплощению".

Пятница, 20 февраля 1976

Настоящая весна. Два дня бесконечной занятости: лекции, appointments2 со студентами и т.д.

Чикаго. Понедельник, 23 февраля 1976

Пишу поздно вечером в Чикаго, куда прилетел на шесть дней читать лекции в лютеранской семинарии (богословие таинств). Всегда грусть перед долгой разлукой с Л., внутреннее обещание не принимать таких приглашений… Завтра начнется работа, станет легче.

Вчера после обедни поездка в Sea Cliff (крестины маленького Сережи Бутенева), потом – в госпиталь к Т.Лехман, у которой рак… Наслаждались красотой парков и деревьев.

В аэроплане начал книгу R.Kaisera "Russia"3 . Увы, все то же, что и в книге Хендрика Смита.

1 Мф.12:37.

2 личные встречи (англ.).

3 Р.Кайзера "Россия" (англ.).

Вторник, 24 февраля 1976

С восьми до двух часов в лютеранской семинарии: лекции (три каждый день: немножко множко…), завтрак с тремя православными священниками: русским (о.С.Гарклавс), сербом (Велемир Ковачевич) и молодым, очень милым греком. Shop talk1 о "церковных делах". Меня всегда поражает, как в такого рода разговорах все, оказывается, во всем согласны: о кризисе Православия, об этницизме2 и т.д. При этом так ясно, однако, что никто "пальцем не двинет". Тут бытие не определяет сознание, а они просто сосуществуют. Страшный, уже в плоть и кровь вошедший номинализм Православия…

Днем заснул и спал почти два часа! А вечером в ABC3, где – получасовое интервью о Православии. Невероятно ясный вечер, совершенно удивительная панорама Чикаго. До студии – ужин в уютном немецком ресторанчике с [англиканами] Jack London и Bob Tobias. У обоих очень искренний интерес к Православию, но, увы, с прослойкой все той же экзотики.

Такое чувство, что, несмотря на занятость, отдохну здесь от семинарской суеты.

Старомодный клуб. Старомодный комфорт. У меня – две комнаты, с почтенными массивными дверями, с деревянными ставнями; спальня и гостиная и даже камин. Англосаксонское добротное удобство. Клуб в самом сердце университета, так что из окон видны главным образом всевозможные псевдоготические башни. Размах, богатство – которые мы еще застали в Америке в благословенные "Fifties"4 . Только теперь все это пронизано смесью страха (университет окружен черным гетто) и печали: что-то треснуло в этом западном благополучии, в этой устойчивости. Что-то изнутри их грызет…

Среда, 25 февраля 1976

Снова совсем весенний день. Сейчас – в пять часов дня – сидел читал, а за окном гриновские ветки на фоне заката ("tout est ailleurs…") и приглушенные звуки музыки откуда-то. Тот же "прорыв" в какое-то нестерпимое блаженство, в присутствие во всем тайного знания, света.

Разговоры – за столом в перерывах между лекциями – с протестантами. Поражает степень их, пожалуй, бессознательного следования за модой, потребность в успехе. Они, как Стива Облонский, надевают на себя то, что все носят, почти уже не сознавая этого. Так и в богословии…

Я давно знаю профессора Т., знаю "урывками". И вот удивительно: сейчас он – в мои годы! – одет, как "пижон". Какие-то клетчатые панталоны, необозримые яркие галстуки. Откуда, как это "прорвалось" в них?

На фоне этого – завтрак с православными. Говорили, как могли бы говорить и, наверное, говорили в 1975г. и будем в 1985-м. Там, у западных,

1 Разговор на узкопрофессиональные темы (англ.).

2 Ethnicism (англ.) – этническая обособленность; разделение на этнические группы (в пределах одной страны).

3 Один из каналов американского телевидения.

4 1950-е годы (англ.).

перемена – самоочевидная суть и форма жизни. Здесь – абсолютный иммобилизм1 . И то, и другое приводит меня в некое уныние.

Вечером – в 5.30 – за мной заезжает о.George Scoulas c женой. Ужин в греческом ресторане – необычайно "подлинном". Лекция в греческой церкви. Человек десять греческих священников. Большая толпа. Такого сердечного приема, такой овации я давно не встречал. Добрых полчаса подписывал книги… Вот уж, действительно, "несть пророка в своем отечестве". Молчание, равнодушие "своих", русских…

Четверг, 26 февраля 1976