Джонас, надеявшийся получить ключ к главной загадке прошлого года.
– Ему нужно было переместить кое-что из Анжара в подземный храм в Либтоуне. Мало кому хватит своей искры на такой портал, – помощница Мюблиума говорила монотонно, ровно, будто не раз готовилась к этому допросу. – Ни в спальне, ни в кабинете ректора я ту вещицу не нашла. Скорее всего, артефакт остался в храме… И я записалась в добровольцы. Мне тоже не хватало искры, чтобы сотворить… задуманное.
– Нашли? – равнодушно бросил Райс.
– Утрачен, – горестно вздохнула мисс Донован. – Вероятно, в разрыв провалился. Но я нашла кое-что получше.
– Книгу…
– Она сама раскрылась на нужной мне странице. На ответах, которых так жаждало мое сердце. Словно сама Имира вняла мольбам и дала подсказку!
А маутянки вчера сказали, что богиня давно не слышит дев. Не спасает их от беды.
– Чего вы надеялись добиться с помощью ритуала?
– Вашего внимания.
– Всего-то? – фыркнул Райс, чернея лицом до кончика породистого носа.
– В ночь весенних даров это… немало, Кейр. Вы удивитесь, но мне не чужды простые женские желания.
– О, уверен, ваши желания не так просты! Зачем вы вчера подходили к сиру Вейрону?
– Выживает сильнейший. Я хочу выжить.
– Вам что-то угрожает?
– Нет, но…
– Алексия! Вы хоть понимаете… какой вред могли… нанести? – Райс встал, уперся кулаками в стол и навис над Донован.
– В природе так же. Самки вирры борются за крепкого самца, способного подарить достойное потомство, – спокойно отвечала женщина, почти не тушуясь под черным взглядом. – Это научный подход. Борьба за лучшее заложена в каждом из нас. А чужакам не место в нашей спокойной гавани. Ни Вейрону, ни ей.
– Вы будто из дремучего анжарского леса… вылезли… – жутковатое шипение Райса пробрало до мурашек.
Лучше бы он орал, ей Варху. А так даже мне за дверью становилось страшно.
– Я слабая женщина, но я готова бороться за свое счастье.
– Ваша борьба – дрянной ритуал, призывающий чувства? – Райс с грохотом хлопнулся обратно в кресло.
– Я не верю в стойкий эффект от древнего шаманства, – передернула плечами Алексия. – Мне лишь нужно было оказаться у вас перед глазами, даже когда те закрыты. Поселиться ненадолго в вашем сердце. Мой образ коснулся бы ваших мыслей, льды, годами сковывавшие ваши чувства, растаяли бы… Стена, воздвигнутая от всех, рассыпалась бы в пыль. А эшерская дварфова, которую вы пьете без меры всякий раз после разрыва…
– Поясните, – потребовал Райс. – Про эшерскую.
– Вы должны были решить, что дело в ритуале. Поверить в свои чувства ко мне. В ночь весенних даров был такой бедлам в диагностическом…
– И?
– И я взяла несколько пузырьков «Жетемии» и по десять капель добавила вам в настойку. В каждую бутылку, – пробубнила Алексия. – Но, видно, доза была маловата… или природники что-то перепутали…
– Я с некоторых пор не пью. Вынужденно, – магистр почесал сдвинутые брови и с раздражением уставился на собеседницу.
Все в кабинете молчали, даже Граймс опустил активированный сшиватель на кушетку. И я тоже сопела в дверное полотно, стараясь дышать максимально тихо. Сколько продолжается этот допрос? Почему Алексия пошла на такое?
– У меня оставался всего один пузырек, – женщина пробарабанила ногтями по столу. – Магия Ахавы иссякала, и я решилась… превысить разумную…
– Вы использовали «Жетемию» на балу?
– Весь бутылек, Кейр! Да что вы за сухарь-то такой обмороженный, что полный флакон «Жетемии» вас не берет? – вспыхнула она. – Мне не так-то много от вас нужно. Всего капля любви и немножко тепла.
– Непоправимое все же не случилось, – прокряхтел Граймс и медленно выпустил воздух из легких. – Пф-пф-пфф…
– Капля… – заторможенно повторил магистр. – Вы не любите меня, Алексия.
– Это не имеет значения, – отмахнулась та. – Со временем наверняка полюбила бы. Мое желание завести семью – с вами! – оно гораздо важнее, чем вся эта романтическая чушь про бабочек в голове. Или где им там место?
– Семью?
– Кейр, вы будто не понимаете! Вы носитель уникального дара, сильной искры. Наши дети никогда бы не услышали фразы «второй сорт».
– Дети? Наши? – Райс закашлялся. И кашлял довольно долго, пока кресло под ним отчаянно не захрипело. – Что вас навело на мысль, мисс Донован, что я стремлюсь к семейной жизни? Что я вообще способен на чувства?
– А вы не способны?
– Едва ли! – рявкнул на нее Кейр, и внутри все обидно поджалось. – Вы правда считаете, что вытянули бы счастливый билет, наградив меня любовной одержимостью?
Кабинет затянуло ненастьем. Казалось, там громыхает гром. Или беснуется сам Варх Всемогущий, в клочья разрывая Звездносвод.
– Я делала это не для себя.
– Пра-а-авда? – Райс резко встал, обошел стол и выдернул женщину из кресла. Усадил на кушетку и задрал ее юбку. – Вы тоже из «Дочерей Мрака»?
Алексия ахнула и пристыженно опустила ткань. Но все, что выше колен, Райса и не интересовало. Он скинул с ее ног туфли и внимательно оглядел пятки. Меток на них не было.
– Что значит «тоже»?
– Отвечайте!
– Нет! – взвизгнула Алексия, когда Райс дернул ворот на блузке, лишив ту пары пуговиц. – Вы что, трилистник ищите?
– Вы не посвящены? – магистр разочарованно уставился на женскую шею.
– Я просвещена, – профыркала мисс Донован. – Я читала о культе в одной из библиотечных книг. Я много читаю, сир Райс.
– Вдохновились?
– Вдохновилась, – без капли стыда кивнула Алексия. – Умные женщины, способные на все ради своих целей.
– В особенности на то, чтобы обманывать, притворяться, втираться в доверие и выставлять мужчин идиотами!
– Капля любви, сир Райс. В ночь весенних даров. И моя дочь не металась бы в выборе между партэлем и мелкой должностью в богами забытом Анжаре. Местом младшей помощницы третьего сотрудника крошечного отдела…
– Вы так говорите о несуществующей дочери, словно уже и имя ей придумали! – Кейр яростно передернул плечами. – А фамилия, верно, будет моей?
– Ей не светила бы пожизненная роль серой моли при забывчивом старике, который даже не помнит имени ассистентки, – Донован отрешенно потерла нос. – Я хочу детей, но не желаю им участи слабоодаренного мага. Не желаю, чтобы их до костей выворачивало в вояжерах и воздушных судах. Рано или поздно вы смогли бы полюбить. Если и не меня, то нашу дочь или сына.
– Вы рассчитывали, соблазнив меня обманом и заманив фальшивкой, получить настоящие чувства?! – стены вздрогнули от животного рыка, какой вряд ли мог выйти из умудренного опытом магистра. – Полагаете, разобравшись во всем и узнав правду, я испытывал бы к вам что-то, кроме отвращения?!
Райс хлестнул кулаком по шкафу со снадобьями. Полочка, аккуратно заставленная зельями, задрожала. И стеклянными хлопьями осыпалась на пол диагностического кабинета.
Магистр с силой потер раскрасневшееся лицо и озадаченно уставился