Читать интересную книгу Дипломатия Франклина Рузвельта - Анатолий Уткин

По окончании касабланкской конференции Рузвельт (совместно с Черчиллем) послал высокопоставленную миссию в Китай с целью получить достоверную оценку сложившегося здесь положения. С американской стороны миссию возглавил командующий американской авиацией - генерал Арнольд. Генерал Стилуэл передал через Арнольда письмо президенту, в котором говорилось: "Немыслимая коррупция в китайской армии такова, что никто не осмеливается рассказать о ней Земляному ореху... Все, что можно сделать в Китае, будет сделано вопреки, а не благодаря Земляному ореху и его военной клике".

Стилуэл советовал занять более жесткую в отношении Чан Кайши позицию. Он не видел пользы в расширении американских военно-воздушных сил в регионе. Рузвельт демонстративно не согласился с этой точкой зрения. В его стратегическом мышлении доминировал следующий фактор: Чан Кайши должен получить подкрепление, американское военное присутствие в Китае будет увеличено. В письме вождю гоминдана от 8 марта 1943 года Рузвельт обещает довести численность американской авиации в Китае до 500 самолетов и значительно расширить стратегические поставки. Как условие дальнейшего наращивания поставок называлось открытие китайской армией более близкой и удобной бирманской дороги. Разумеется, у Рузвельта были намерения оказать давление на Японию со стороны Китая. Но в то же время, судя по всему, сыграли свою роль и стратегические соображения: укрепляя националистический Китай и укрепляясь в нем, Америка создавала противовес в Евразии англичанам (в Индии) и, главное, Советскому Союзу. В отличие от своих генералов Рузвельт в данном случае мыслил в глобальных масштабах.

Это желание видеть националистический Китай опорой азиатской политики США видно из характера приема мадам Чан Кайши, прибывшей якобы для лечения в Америку в ноябре 1943 года. Жена человека, на которого поставил Рузвельт, была принята в Белом доме и выступила перед обеими палатами конгресса. Внимание президента придавало ей смелости. Выступая вместе с Рузвельтом перед журналистами, она добавила к словам президента о том, что помощь Китаю будет осуществляться "так быстро, как позволит господь", следующее: "Бог помогает тем, кто помогает себе сам". Назойливость "первой леди" китайской республики вывела Рузвельта из равновесия. Он признался Моргентау, что "дошел до бешенства, желая выдворить ее из страны". Во время очередного обеда Рузвельт спросил мадам Чан Кайши, что бы она сделала с руководителем профсоюза, призывающим к забастовке во время войны. Мадам Чан выразительно провела пальцем по горлу. Рузвельт оценил решимость хрупкой женщины как "стальную". Но было ясно, что перед ним отнюдь не руководители демократической страны. Сообщения о немыслимой коррупции в Китае приобретали в этом свете зловещий оттенок. Можно ли полагаться на такой режим? Хотя у него и были сомнения, но при всех колебаниях Рузвельт остался верен идее опоры на Китай в будущем мире "четырех столпов". В этом мире Америка откровенно надеялась на безусловное подчинение Англии и Китая в случае, если СССР окажется не совсем удобным партнером.

Рузвельт объяснил Маршаллу свое понимание проблемы: "Генералиссимус прошел трудный путь, прежде чем стал неоспоримым лидером четырехсот миллионов китайцев - огромная, тяжелая работа по достижению единства различных групп и всех видов политических деятелей - военных,, преподавателей, ученых, представителей социальной сферы, инженеров, всех, борющихся за власть и преобладание как на местном уровне, так и на национальном, и сумел создать в очень короткое время на всей территории Китая то, на достижение чего нам понадобилось два столетия. Кроме того, генералиссимусу необходимо поддерживать свое положение высшего руководителя. Вы и я делали бы то же самое в подобных обстоятельствах. Он является главой исполнительной власти, равно как и верховным главнокомандующим, и нельзя говорить сурово с человеком такого ранга, нельзя добиваться от него обязательств так, как мы поступили в случае с султаном Марокко".

Более всего пугала Рузвельта возможность быстрого поражения Китая. Тогда его "идеальная схема" рушилась в самом основании. Именно поэтому Рузвельт противостоял Стилуэлу, Маршаллу и прочим критикам чанкайшистского режима. Китай нужен был Америке для господства на Тихом океане, для политического раскола Евразии, для вторжения в сферу прежнего влияния западноевропейских метрополий, скажем, в Индокитае (здесь впервые возникает тень Вьетнама). Пусть Китай ныне слаб. Его колоссальное работоспособное население в конечном счете сделает из него великую державу, и нужно заручиться благоволением этой державы заранее. Как шаги в данном направлении видятся сейчас предпринятые осенью 1942 года по прямому приказу Рузвельта переговоры о ликвидации экстерриториальных прав иностранцев в Китае, что, по словам Чан Кайши, "ставило независимый Китай в равное положение с Великобританией и Соединенными Штатами". Таким образом, Рузвельт стремился к возвышению Китая, необходимого для его мировой дипломатической игры. Это обстоятельство вызывало и недовольство и ревность англичан, претендовавших если не на равенство, то на положение привилегированного союзника, союзника номер один.

В феврале 1943 года премьер Черчилль спросил у Рузвельта, возможен ли приезд в Вашингтон английского министра иностранных дел А. Идена. Сближение с Британской империей, наследование ряда ее функций в мире, охват американским влиянием разбросанных по всему свету доминионов являлись одной из главных задач Рузвельта. И он с охотой дал согласие на встречу с Иденом. Рузвельта, помимо прочего, устраивало то обстоятельство, что госсекретарь Хэлл отдыхал во Флориде, и президент мог вместе со своим фаворитом Уэллесом спокойно обсудить "межанглосаксонские" дела.

Складывается впечатление, что Рузвельту было "удобнее" вести переговоры с Иденом - лицом, не полномочным принимать окончательные решения с английской стороны. Это позволяло больше маневрировать, делало рассуждения вслух менее обязательными. Нужно сказать, что Хэлл почувствовал важность момента и прибыл в Вашингтон. В конечном счете беседы вели с американской стороны Рузвельт, Гопкинс и Хэлл, с английской - Иден и английский посол в США лорд Галифакс. По обоюдному согласию военные были исключены из конфиденциальных переговоров. Отчасти это отвечало общему подходу Рузвельта, склонного отделять рассмотрение политических проблем от военных.

Когда Иден в марте 1943 года прибыл в Вашингтон для обсуждения вопросов послевоенного урегулирования, его поразила решимость, с которой президент Рузвельт настаивал на предоставлении Китаю статуса державы первой величины. Министр телеграфировал Черчиллю: "Президент утверждает, что Китай является, по меньшей мере, потенциально мировой державой и анархия в Китае была бы чрезвычайно прискорбным оборотом событий, поэтому Чан Кайши должен получить полную поддержку".

Рузвельт уже тогда включал Китай в число комитета четырех держав, "который будет принимать все важнейшие решения и осуществлять мировые полицейские функции" в послевоенном мире. Он также обсуждал возможность совместной опеки Китая, США и СССР над Кореей и Индокитаем. Естественно, желания потесниться на Олимпе не существует. Тем более, когда речь идет о вчерашней полуколонии европейских стран, о державе, с которой Лондон воевал в прошлом веке. Иден, с его внешностью безупречного джентльмена, на этот раз отставил и мягкость, и манеры. Англичане наотрез отказались считать Китай мировой державой. "Разумеется, - писал из Лондона Черчилль Идену, Китай будет использован как верный исполнитель воли Соединенных Штатов в любой попытке ликвидировать заморскую Британскую империю".

Рузвельт же намечал точки совместных послевоенных акций. "В Южной Корее можно создать мощную базу, основываясь на которой Китай и Соединенные Штаты стали бы обеспечивать мир в западной части Тихого океана". И главное. Как сказал президент Идену, "в любом серьезном конфликте с Россией Китай без сомнения будет на нашей стороне". Если бы речь зашла о тройственном мандате или тройственной опеке некоей территории Советским Союзом, Китаем и Соединенными Штатами, то два последних участника триумвирата, полагал Рузвельт, всегда найдут необходимую степень договоренности. Тогда Рузвельт еще не исключал возможности участия СССР в оккупации не только Кореи, но и Японии - ив этом случае он полагал, что американо-китайское понимание сработает нужным образом. Короче говоря, как докладывал А. Иден английскому военному кабинету 13 апреля 1943 года, Соединенные Штаты "рассматривают Китай в качестве возможного противовеса России на Дальнем Востоке". Сам же Рузвельт весной 1943 года провозгласил, что народ Китая на протяжении века "был в мыслях и целях своих ближе к нам, американцам, чем любой другой народ на Земле - те же великие идеалы. Китай в последнюю половину столетия стал одной из величайших демократий в мире". И это говорилось об абсолютно незрелой, абсолютно коррумпированной политической системе полубуржуазного Китая.