– Но ты всего лишь человек.
Джули печально улыбнулась, и Дерек улыбнулся ей в ответ.
– Как ни банально это звучит, – она сделала глоток, а затем поставила бокал на край стола, сложила руки на коленях и глубоко вздохнула. – Поговори со мной, Дерек. О чем угодно. Расскажи, как твоя мама занималась дизайном интерьеров.
– Это ее хобби. А вообще-то у мамы есть способности. Друзья часто спрашивают ее, в какой цвет им покрасить стены, и кончается все тем, что она переделывает весь дом.
Дерек начал рассказывать о своей семье, и сразу стало ясно, как он любит всех родных. Его старший брат, экономист, жил с женой и двумя дочерьми-подростками в Огасте.
– Старшая племянница осенью начнет учиться в колледже. Поверить невозможно!.. Кажется, еще вчера она прибегала ко мне, чтобы я поцеловал ее расцарапанные коленки.
Его старшая сестра, медсестра, замужем за анестезиологом. Сейчас она не работает. Живут они в Хьюстоне.
– Мой зять очень славный парень, но такой скучный! С ним уснешь без всяких уколов. У них трое мальчишек. Старшему девять лет, младшему четыре. Провести их по какому-нибудь музею без приключений не удавалось ни разу, и Лувр исключением не стал.
– Представляю себе! – улыбнулась Джули.
– Я боялся, что они что-нибудь испортят и получится международный скандал. Уже видел газетные заголовки «Американские хулиганы прошлись по Лувру!» «Малолетние преступники из США уничтожили бесценные экспонаты!»
Они рассмеялись.
– На самом деле мои племянники славные ребята. – Дерек сидел в кресле, положив ноги на диван. Галстук распущен, рукава рубашки закатаны. Он поднял руки и сцепил пальцы за головой. – А теперь ты расскажи мне о себе.
– Ты обо мне все знаешь. Скажи спасибо Доджу.
– Прости меня, – эти слова прозвучали очень искренне. – Я действовал в интересах своих клиентов, а клиентами моими тогда были Уиллеры.
– Знаешь, даже хорошо, что ты уже все знаешь. В моих шкафах не осталось ни одного скелета.
– Разве? Я знаю только основные факты, а больше ничего.
– Неправда. Ты знаешь, что я очень люблю искусство.
– Ты случайно не влюбилась в того толстяка с картины?
Джули засмеялась:
– Нет, но не все мои клиенты столь привередливы. Многое из того, что я им продаю, я бы в своем доме не повесила.
– А как насчет той картины, которую я купил? С ней бы ты ужилась?
– Та картина мне нравится. У тебя хороший вкус.
– Спасибо.
– Еще ты знаешь, что я люблю готовить.
– Но я не в курсе, насколько хорошо у тебя это получается.
– Очень хорошо.
– У меня будет возможность проверить это заявление?
– Может быть. Когда-нибудь.
Этот ответ не исключал, что у них может быть общее будущее, но он ничего и не обещал. Оба это поняли, и повисла неловкая пауза.
Дерек решил свернуть в другую сторону:
– Расскажи о своих родителях. У вас были хорошие отношения?
– Не без ухабов. Все, как у всех. Но в целом у нас была очень счастливая семья. Отец был предан матери. Она любила его. Оба любили меня.
– Ты говоришь об этом с удивлением?
– Нет. С благодарностью.
– Почему с благодарностью?
Джули ненадолго задумалась, а потом сказала:
– Мама родила меня, когда была совсем юной. Ей, конечно, пришлось очень трудно, но она получила образование и стала работать, хотя у нее имелись ребенок и муж, о которых нужно было заботиться. Папа был нетребовательным мужем. Совсем нетребовательным. А я не была трудным ребенком. Но… но мама никогда не пыталась как-то изменить свою жизнь. Она не делала ничего такого, чтобы узнать, не понравится ли ей что-либо больше, чем работа администратора в школе. Она очень рано успокоилась. Я иногда задумывалась, не жалела ли она о выборе, который сделала.
– Ты когда-нибудь чувствовала неприязнь с ее стороны по отношению к тебе или к отцу?
– Никогда. Она относилась ко мне, к нам обоим, с огромной любовью, – Джули слегка пожала плечами. – Вот это меня и озадачивало. И за это я ей благодарна.
Дерек слегка сменил позу, затем встретился с ней взглядом и не отпускал, как он всегда делал со свидетелями, задавая очень важный вопрос.
– Как твои родители относились к твоим отношениям с Уиллером?
– Отец был почти на десять лет старше мамы. Он умер несколько лет назад, еще до того, как я познакомилась с Полом. Из-за моих злоключений в Париже мама не рассказывала мне о том, что у нее рак, пока уже не стало поздно. Она знала, что я встречалась с Полом, но никогда не видела нас вместе. Когда мне сообщили, что маме стало хуже, он купил мне билет на самолет, и я прилетела домой. Но попрощаться с ней я не успела… Пол тогда меня поддержал. Я была раздавлена смертью матери, тем, что меня не было рядом. Не знаю, что бы я сделала, если бы его не оказалось рядом. Он мне очень, очень помог.
– Если судить по тому, что я о нем знаю, меня это не удивляет.
Они снова замолчали. Теперь тему сменила Джули:
– Я прочитала в газете о деле, которым ты занимаешься.
– О каком деле?
– Джейсона Коннора.
Митчелл вздохнул:
– Тяжелый случай.
– Как ты можешь защищать этого мальчишку после того, что он сделал? Убил своих родителей!
– Мать и отчима. Его обвиняют в том, что он их убил.
– В газете сказано, что он порезал их на куски.
– «Преступление, совершенное в ярости». Я читал эту статью, – сухо сказал Дерек. – Надеюсь, наши будущие присяжные ее не видели.
– Об этом Конноре пишут как об отъявленном хулигане.
– Верно. Но школьные прогулы, мелкое воровство и даже драки совсем не то же самое, что двойное убийство. Он неглупый парень, но грубый и заносчивый. И кажется, ненавидит все человечество… Джейсон и не думает скрывать, что ему не нравлюсь ни я сам, ни мои попытки помочь ему.
– Это правда, что в данном случае ты работаешь без гонорара?
– Правда.
– Почему?
– Потому что этот умный грубиян заслуживает лучшей защиты, чем может ему обеспечить общественный адвокат, который будет делать только положенные телодвижения, а душой изначально окажется на стороне обвинения. И потому что этого мальчишку, который не успел увидеть в жизни ничего хорошего, посадят на электрический стул, если я не спасу ему жизнь. – Джули хотела что-то возразить, но Дерек ее остановил: – Если мы начнем обсуждать дело Коннора, то поссоримся.
Она кивнула:
– Полагаю, полезнее было бы обсудить мое дело. Тем более что ты сам назначил себя моим адвокатом.
– Мне показалось, что я тебе нужен.
– Спасибо тебе за это, – она подняла одну бровь. – Полагаю, в этом случае ты от гонорара не откажешься.
Митчелл усмехнулся:
– С тебя я возьму по двойной ставке.
– Когда ты столь неожиданно появился в моем доме, Кимбалл сказала Грэхэму, что ты ехал за ними от мотеля, где останавливался Билли Дьюк.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});