— Выздоравливайте, тетушка. Что говорят врачи?
— У Паулы сильное переохлаждение. Еще немного — и было бы воспаление легких. Но и так ей лучше побыть под присмотром.
И верно, девушка хлюпала носом не только от счастья. И глаза больные, и кашель нехороший. Долорес таких мигом на ноги ставила своими методами, но где сейчас Долорес?
— А вы?
— Я побуду с дочерью. И сердечко заодно поправлю, тоже надо.
Тони коснулась руки тетушки.
— Не переживайте. — И уже тихо-тихо. — За Альбой я пригляжу, ничего лишнего она себе не позволит.
— Спасибо. Я с ней еще поговорю, но чуть позже. Спасибо, нинья.
Тони ответила улыбкой.
Все было правильно. Не хорошо или плохо, а именно правильно. Не стоит говорить о любви, которой пока неоткуда взяться. Но ритана Розалия тоже все понимала.
Она приняла в свой дом чужую девчонку, потому что должна была это сделать.
Кровь — не только права, но и обязанности.
Тони отплатила добром за добро. Она не любит Паулину, не любит никого, но так — честно. Если тетушка захочет сделать шаг ей навстречу, так тому и быть. Тони ответит взаимностью.
***
Полицейский участок кипел и бурлил. Все же — потеряшка нашлась, это хорошо. Целая, невредимая, теперь и на премию можно рассчитывать. Тоже чудесно.
Синьора Вальдеса это кипение особо не затронуло. Некроманта — тоже, просто не осмелилось тронуть. Поэтому они ждали Антонию в кабинете следователя.
Тони постучалась, как и положено вежливой ритане, вошла — и улыбнулась.
Весело, от души, по-настоящему…
Ах, если бы женщины знали, как их украшает искренняя улыбка.
Настоящая, когда и глаза светятся, и ты действительно рад видеть человека. Не протокольный оскал, тот и гиену не украсит, а именно настоящее.
Сейчас Тони была очаровательна, без оглядки на платье, прическу и испорченную магией кожу.
— Тан Риалон, синьор Вальдес.
— Тони, — чуть укоризненно протянул Эрнесто.
Девушка ответила еще одной улыбкой- и протянула небольшой вышитый мешочек.
— Пробуйте, тан Эрнесто.
Мужчина послушно перехватил шнурок.
— Надеть на шею?
— Да. Так, чтобы касалось голой кожи. Если контакт с кожей прерывается — не работает.
— Понятно. Спасибо, Тони.
Эрнесто послушно надел шнурок, но зацепился им за ленту, которая стягивала его черные волосы в хвост.
— Уй…
Неприятно. Некромант ты там, или нет, а все же…
— Давайте я помогу.
Тони скользнула за спину некроманта, распутала шнурок и улыбнулась.
— Так лучше?
— Да. Спасибо, Тони.
— А ведь действует, — хмыкнул следователь. — Действительно, спасибо. Сразу легче дышать стало.
— Вы очень сильный, — объяснила Тони некроманту. — Поэтому вас может не до конца закрывать. Но людям действительно будет легче.
Эрнесто улыбнулся и поцеловал девушке руку.
И кто бы сомневался — именно в эту минуту распахнулась дверь.
— О-ла-ла! Какие люди! Ритана Лассара! Мое почтение.
Тони сморщила нос. А ведь день так хорошо начинался!
— Освальдо, закрой дверь с другой стороны, — попросил тан Риалон.
Тони точно знала, спокоен он только внешне. А внутренне — кипит от гнева. Это несложно почуять… наверное, остаточные явления.
Вчера они работали вместе, они скользнули за Грань и вернулись, это оставляет отпечаток. Какое-то время Тони будет чувствовать своего напарника, а он — ее.
И сейчас она тоже раздражена. Карраско ей не нравился. Слишком он…
Не навязчивый, нет. Для этого есть другое слово.
Высокомерный.
Снисходительный даже.
Он не говорит любезности, он снисходит до того, чтобы сказать их тебе, фактически, снисходит ДО тебя. И это неприятно.
— Риалон, ты не много на себя берешь? Я здесь…
— По поводу одного дела. А ритана Лассара пришла по другому. В мой кабинет. Ко мне на прием, — синьор Вальдес не нарывался, но давал понять, кто здесь главный. — При всем моем уважении, тан, вы лишь прикомандированный к нам эксперт, и я прошу не мешать моей беседе со свидетелем.
— Даже так, Вальдес?
— Для вас — синьор Вальдес. Или синьор следователь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это ненадолго.
Серхио ухмыльнулся во все зубы.
— Что — ненадолго? Следователь? Вы не стесняйтесь, тан, идите, жалуйтесь. Удачи вам в этом нелегком деле.
Освальдо вылетел за дверь, хлопнув ей от всей некромантской души.
Тони посмотрела на следователя.
— А у вас не будет неприятностей? Синьор?
— Не будет. Обещаю.
— Синьор Серхио — Вальдес, — пояснил Эрнесто, улыбаясь.
— И?
— Паршивая овца в семье купца, — Серхио тоже улыбался. К девушке он испытывал самую искреннюю симпатию, а уж после рассказа Эрнесто о вчерашнем…
Молодец, девчонка! Правильная.
И пингвин этот, Карраско, ей не нравится. Вдвойне правильно!
— Вальдесы вот уже лет дести официальные поставщики тканей ко Двору.
— и не таны?
— А к чему? Мы свое место знаем, ритана, нам титулы не нужны. Опять же, торговля и своя земля — вещи очень разные. Можно с одним управиться, а с другим прогореть. Лучше уж мы своим делом будем заниматься… у нас в семье не принято детей насиловать.
— Даже так?
— Конечно. Отец ругался немного, когда я следователем стать захотел, но не сильно. Бывает, что ж теперь. Свой человек он везде полезен будет, если не глуп и не туп.
Антония задумчиво кивнула.
Да, с Вальдесами даже Карраско ссориться побоится. Она просто не догадалась сразу, что это ТЕ Вальдесы. А так она слышала, конечно. Боагатая купеческая семья, очень богатая.
Но она здесь действительно для дела.
— Синьор Серхио, давайте я тогда посмотрю вещи девушек?
— Вы сможете, Тони? Не будет тяжело?
Антония качнула головой. Еще раз прислушалась к себе.
— Нет. Я полностью восстановилась.
— Вот, что значит — молодость, — подшутил тан Эрнесто.
— Для некроманта все, что до пятидесяти — все молодость, — пожала плечами Тони. — А до ста пятидесяти — зрелость. Разве нет?
— И пожаловаться старику не дадут, — хмыкнул тан.
Ну да.
Нельзя сказать, что сильные маги жили, сколько хотели. Но раза в два больше обычного человека — безусловно. Был рекорд — двести пятьдесят лет, но это уж действительно очень много.
А правда…
Интересно, сколько лет Риалону? Хотя Тони и так знала. Где-то около сорока, не больше. Когда работаешь вместе, когда сливаешь силы, такие вещи чувствуются. Чем больше разница в возрасте между партнерами, тем им сложнее.
Есть такое…
Синьор Серхио тем временем выложил на стол три вещи. И развел руками.
— Больше не было.
Медальон на простой цепочке, даже не серебро — дешевая медяшка, чеканка, такие чуть не на развес продают.
Гребень из черепахи.
Лента для волос.
И кто бы знал, как Тони не хотелось брать их в руки! Но надо, надо!!!
Кроме нее никто этого не сделает. И девушка решительно потянулась к ленте.
***
Эва бежала домой вприпрыжку.
Она такая счастливая, такая счастливая!!! Девушке казалось, что за спиной у нее развернулись громадные белые крылья.
Пабло сделал ей предложение!
Наконец-то!
И родители, которые были против… они же должны понять, что так будет лучше для них? Они любят друг друга, у них все будет хорошо….
Эва даже не поняла, что случилось.
Она пробежала мимо темной подворотни.
Что-то холодное коснулось горла.
Все…
***
Тони открыла глаза. Вытерла слезинку.
— Бедная девочка…
— Кто именно?
— Эва, ее звали Эва… Эвита?
— Да, — кивнул синьор Серхио. — Все правильно.
— Она была такая довольная… ей парень сделал предложение. Она собиралась рассказать обо всем родителям…
— И кто ее? Она не увидела?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тони качнула головой.
— Нет. Пробежала мимо темной подворотни, а оттуда что-то холодное коснулось горла. И все.