произносит босс, разворачиваясь ко мне, — Ты лучше всех знала, насколько для меня важна эта разработка. И всё равно предала. И ради кого?
Мы смотрим друг другу в глаза и я вижу в них всю боль, которую испытывает Ростислав. Наверняка он в моих видит тоже самое. Хочется крикнуть, что это всё было сделано ради брата, ради его племянника, но я больше и сама уже не уверена в этом. Однако с одним обвинением я в корне не согласна. Я точно знаю, что не сливала информацию и именно это знание даёт мне силы сказать:
— Знаешь, Фишер! Я уйду. Но когда-нибудь ты пожалеешь обо этих словах и о том, в чем обвинил меня. И знай. Я тебя никогда не прощу, чёртов Сатана!
Выпрямив спину и подняв голову, я разворачиваюсь на каблуках и иду к выходу.
— Надеюсь, твой будущий муж спрячет тебя достаточно хорошо, Николь. Настолько, чтобы наши пути никогда не пересеклись. Уверен, он это умеет, — напоследок бросает Ростислав.
Я торможу у дверей и подавляю очередное желание закатить истерику и высказать всё, что я о нём думаю. Он больше не услышит от меня ни слова.
Когда я спускаюсь в лифте, пытаюсь в голове прокрутить весь наш диалог. Он разговаривал не с полицией, когда я пришла. Скорее всего, с Дмитрием и тот рассказал кто я. Только зачем? Ведь, Фишер может в таком случае подать на него в полицию. Как всё стало сложно.
Не надо было влюбляться в босса. Может тогда сердце не разрывалось бы на кусочки.
Я прохожу мимо охранника и Таи, но не останавливаюсь. Девушка догоняет меня на улице.
— Ника! Вы поговорили с Ростом? — обеспокоено интересуется она.
— Да, Тай, поговорили, — с грустной улыбкой отвечаю я.
— И?
— Боюсь, что мы больше никогда с тобой не увидимся. Спасибо за поддержку и надеюсь, что ты когда-нибудь простишь меня.
— Что? — шокировано произносит девушка, наверняка теперь думая — то, что произошло, не было ошибкой с моей стороны.
Ну и пусть. У меня нет больше сил с кем-то объясняться. Я разворачиваюсь и иду к дороге, оставляя, наверно, уже бывшую подругу. Ловлю машину и еду на свою квартиру. Мне предстоит ещё много дел.
Но когда приезжаю, первым делом набираю ванну, аккуратно снимаю, такое роскошное и уже совсем неприносящее радость, платье. Ложусь в горячую воду и с головой погружаюсь, а затем просто начинаю кричать. Настолько сильно, пока воздух в лёгких не заканчивается, а потом ещё, ещё и ещё. Прекращаю только, когда сил кричать под водой больше нет и лёгкие начинает жечь изнутри. Эта боль перекрывает сердечную и даёт сил, чтобы собраться.
Стараюсь вообще ни о чём не думать.
Первым делом меняю билет на самолёт в Москву с понедельника на ближайший рейс. И мне даже удаётся это сделать, в прошлый раз вроде билетов не было на эту дату.
Затем начинаю собирать свои вещи. За три недели их скопилось достаточно. Всё, что подарил Фишер, упаковываю отдельно. Оставляю только детский рисунок, он для меня очень ценен. И платье от Веики.
Когда чемоданы собраны, я беру подарки и иду в ближайший пункт доставки. Отправлю всё на адрес Милы, она когда-то давно присылала мне его, на всякий случай. И вот, он настал. Можно, конечно, сразу Ростиславу отправить, но боюсь он разозлится и очень быстро меня найдёт. А мне бы этого не хотелось. Я не знаю, действительно ли он позвонит в полицию через сутки или нет, но проверять это нет никакого желания.
Возвращаюсь домой и какое-то время просто сижу и смотрю в одну точку.
Звонок в дверь пугает меня до чёртиков. Внутри всё сжимается от мысли, что Рост солгал и всё-таки вызвал полицию, и это за мной. Звонки не прекращаются. В голову приходит ещё одна мысль, что возможно это он сам. Они нашли, кто слил информацию и Сатана пришёл спасти меня. Я подрываюсь с места, потому что если это он сейчас, то я, конечно же, прощу его. Но…
— Николь, деточка, что ж ты не открываешь, не слышала? — в квартиру проходит женщина, которая мне её и сдаёт.
— Извините, живот сильно скрутило, в туалете была, — с грустью говорю я первое, что приходит в голову.
— Летать боишься, да? Мне тоже всегда плохо перед полётами.
— Ага, — отстраненно произношу я.
Она ходит по квартире, проверяет всё ли хорошо, что-то успевает рассказать между осмотрами. Затем я отдаю ключи и мы прощаемся.
В аэропорту, пока идёт посадка, набираю Милу.
— Да, — сонно отвечает она. Сейчас три утра и она, конечно же, спит.
— Извини, что разбудила. Мил, я на твой адрес отправила кое-что. Сможешь где-то через месяц отправить это Фишеру?
— Ник, что случилось? — тут же проснувшись, с беспокойством в голосе, спрашивает подруга.
— Ничего не вышло, — еле сдерживая слёзы отвечаю я.
— Блин, Ника, мне жаль, — расстроено произносит девушка, — Если тебе надо где-то скрыться, то можешь приехать ко мне. Я тебя точно не сдам.
— Спасибо, подруга, но время пока у меня есть. А дальше будем думать, — девушка диспетчер сообщает, что посадка на самолёт заканчивается и опаздывающим стоит поторопиться, — Ладно, Мила, мне пора, я скину адрес, как прилечу.
— Держи меня в курсе, и если что-то понадобится обязательно звони, Николь. Удачи тебе.
Уже в самолёте меня начинает накрывать очередной приступ истерики, не верю, что всё так закончилось, но виню себя, что раньше обо всём не призналась Росту.
Стюардесса, приняв мою истерику за боязнь летать, принесла мне таблетку и стакан воды. Не раздумывая выпиваю и через минут десять благополучно засыпаю.
Глава 46
Москва встречает серой пасмурной погодой. Прямо, как и моё душевное состояние. Я стараюсь не думать о Фишере, но мысли всё равно возвращаются к тем приятным и счастливым моментам, которые обычным ластиком не сотрёшь.
На телефон приходит сообщение. Открываю его. «Зачисление заработной платы».
— Серьёзно? — истерично начинаю хохотать я, — Ты решил напоследок дать мне денег скрыться? — смеюсь уже вслух, наверняка многие в аэропорту подумали, что я сумасшедшая, хотя наверно со стороны — это действительно так.
И первое, что мне хочется сделать — это перевести их ему обратно, вместе со средним пальцем. Но потом, я решаю иначе. Эти деньги я действительно заработала. И сейчас они мне нужны, как никогда.
Пока жду такси, через телефон ищу квартиру по суточно. Нахожу одну, быстро договариваюсь о времени заезда, перевожу денег пока за сутки. Дальше будем смотреть по ситуации.
Через два часа