Читать интересную книгу Обнаженная модель - Владимир Артыков

Мое прочтение литературного сценария Александра Звягинцева сходилось к тому, что будущий фильм связан не только с боевыми сценами и каскадерскими трюками, на чем настаивал Музыка. Для меня, драматургия сценария казалась гораздо глубже. Я считал, что в нем затронута тема уходящих в глубь веков преданий небольшого народа, сохранившего заветы предков и бережно относящегося не только к духовным традициям племени, но и материальным предметам древней культуры.

Гуля внимательно выслушала меня и сказала:

— Как можно снимать двум режиссерам одну картину? Я столько лет проработала в кино, и всегда эти «парные постановки» оканчивались ссорой между сорежиссерами.

— Не скажи, Гуля, бывают исключения из правил. Могу привести несколько примеров удачных творческих союзов, например режиссеры Валерий Усков и Володя Краснопольский, операторы Гена Цекавый и Витя Якушев, художники Михаил Богданов и Геннадий Мясников. Правда, о композиторах этого не скажешь, а вот сценаристы работают порой целыми бригадами. Посмотрим, что выйдет у нас, в конце концов, мне как художнику-постановщику вместе с оператором-постановщиком надо приложить усилие, чтобы изобразительный ряд в фильме провести достойно, тем более что природа, на фоне которой разворачиваются события, мне близка и хорошо знакома. А дальше время покажет, заранее загадывать трудно. Особенно в наше смутное время.

— А теперь, Володя, давай поговорим о производственных делах, — сказала Гуля.

Она села за письменный стол и я начал говорить о проблемах, связанных с постановкой фильма, о кинотехнике, автотранспорте, костюмах для большой массовки «душманов».

— По поводу размещения заказов на твоей студии, — продолжил я, — это прерогатива продюсера Давида Эппеля и его администрации. В ближайшие дни он будет на студии и подпишет договор на оказание услуг. О съемочной и осветительной аппаратуре, автокране, рельсах с тележкой подробную заявку представит оператор Юра Уланов.

У меня к тебе, Гуля, будет личная просьба. Я прошу выделить мне, по возможности, бригаду монтировщиков декораций с опытным бригадиром.

— Ой, Володя, это так трудно, — вздохнула она, — у нас огромное сокращение штатов, фильмы не снимаются, денег нет, оставшийся штат содержать не на что. Люди сами разбежались. Но для тебя я попробую сколотить бригаду. Вот пиротехников, пожалуй, собрать можно. Я дам Эппелю телефоны, уверена, ребята согласятся. Из транспорта остались ПАЗик и несколько ГАЗиков. В конце концов, это не проблема, транспорт можно нанять на автобазе. Ваша картина связана с военными действиями?

— Да, Гуля, согласно сценарию, у нас должны быть вертолеты, бронетранспортеры и один самолет, с которого будут совершаться прыжки с парашютом. Нужны будут кони и каскадеры.

— Кони в Туркмении, слава Богу, еще не перевелись, джигитов тоже хватает. Володя, можешь рассчитывать на любую мою помощь и содействие, тем более что директор студии твой давний друг актер Ходжадурды Нарлиев.

— Вот спасибо, обрадовала! Пойду навестить его в директорских апартаментах и сделаю ему предложение сыграть в нашем фильме небольшую роль советского офицера, — с этими словами мы расстались.

Глава 38

Наша съемочная группа расположилась у подножья северных отрогов Копетдага, в энском военном городке, буквально в двух-трех километрах от районного центра, города Гек-Тепе — «Зеленый холм». Сражение, некогда произошедшее у стен Гек-Тепинской крепости в конце XIX столетия, вошло в историю как отважное сопротивление туркменского населения русским войскам генерала Скобелева в период присоединения Туркестана к Российской империи.

Известный художник Василий Верещагин находился в это время в действующей русской армии и как офицер принимал участие в военных действиях. Он cделал множество рисунков и живописных этюдов с натуры, изображая солдат и офицеров генерала Скобелева. Художник делал зарисовки небольшого размера, порой с ладонь, изображая на них туркменских детей, стариков, предметы быта, национальные одежды, рисовал верблюдов, осликов и, конечно же, знаменитых коней ахалтекинской породы, собирая бесценный документальный материал для своих картин, ставших основой для многих живописных полотен баталиста. В картине «Смертельно раненый» художнику удалось передать ужас и трагедию войны, изобразив фигуру солдата с рукой прижатой к груди, в странной неустойчивой позе, которая вызывает почти физическое ощущение неминуемой смерти. «Ой, убили, братцы… Убили… Ой, смерть моя пришла..!» — так написано золотом на раме этой картины рукой самого Верещагина.

В местах тех далеких сражений до наших дней сохранились остатки стен и башен Гек-Тепинской крепости, и в 90-е годы XX века на этом месте была построена мечеть. Ее бирюзовый купол и четыре высоких минарета видны издалека.

От палящего солнца Гек-Тепе надежно защищен фруктовыми садами, виноградными беседками, пирамидальными тополями и развесистыми тутовниками, которые отбрасывают глубокие синие тени. Воздух освежают журчащие прохладные воды арыков. В предместьях городка на щедро орошаемых бахчах в изобилии растут дыни и арбузы. Большая вода пришла сюда по Каракумскому каналу и широко разлилась в бывшей пустыне, образовав огромное водохранилище, которое назвали Гек-Тепинским морем.

Быстро пролетел подготовительный период фильма, и группа приступила к съемкам. Одними из первых были отсняты караван верблюдов, идущий на фоне горной цепи Копетдага и небольшой автобус, едущий по пыльным горным дорогам. В салоне ПАЗика вместе с массовкой, изображавшей пассажиров, на первом сидении ехали и мы с режиссером Юрой Музыка, беззаботно беседуя и смеясь, выпивая из пластмассовых стаканчиков якобы спиртное, а на самом деле минеральную воду. Этот эпизод снимался с подачи Юры Музыки.

— Володя, пусть Юра Уланов снимет нас с тобой на память о нашей совместной работе, — предложил он.

— Я согласен, а что об этом, не очень скромном твоем предложении, скажет Уланов?

Оператор махнул рукой, одобряя режиссерскую затею, взял камеру и начал снимать с рук. Этот материал потом вошел в картину, правда, в сильно урезанном виде и стал своеобразным эпиграфом будущего фильма. По традиции кинематографа после съемок первых кадров картины режиссер на счастье разбивает фарфоровую тарелку, но так как нас было двое, мы взяли тарелку с двух сторон и с размаху ударили ею о ножку штатива. Но тарелка разбилась только на две части. Уланов сказал:

— Плохая примета, всего на две части раскололась. Обычно тарелочка разбивается на множество мелких кусочков, и участники съемки могут сохранить осколок на память. Я знаю ассистентку с «Мосфильма», у которой таких осколков целый мешочек.

Администратор разлил по стаканам горячее от раскаленного воздуха шампанское, которое растеклось по рукам густой липкой пеной.

Шла середина девяностых годов. Военнослужащие бывшей Советской Армии покидали территорию уже независимого Туркменистана. Вновь создаваемые вооруженные силы республики еще не успели заселить городок, и наша киногруппа расквартировалась в опустевшей гостинице воинской части. Офицерская столовая на пятый день нашего пребывания закрылась, а в единственном военторге на полках оставались только банки баклажанной икры и килек в томате. Хлеб продавался в определенное время и, как правило, когда вся группа была занята на съемках. На своей машине я ездил за продуктами в Ашхабад, иногда встречая прибывавших в аэропорт московских актеров, чтобы привезти их в военный городок.

Единственный автобус ПАЗ, который мы зафрахтовали на киностудии, нередко простаивал из-за отсутствия бензина. Возникали большие трудности при строительстве декораций на натуре, так как объекты были разбросаны по разным ущельям. Наша бортовая машина, доставлявшая строительный материал для декораций, с трудом пробиралась по горным дорогам и нередко застревала в горных ручьях, и тогда стройматериалы приходилось переносить на руках к местам будущих съемок. Главной проблемой было отсутствие профессиональных монтировщиков. Набирали молодых безработных парней из Гек-Тепе, которые не имели представления о том, что такое декорации, и как их строить. Они были рады немного заработать на хлеб. Обещанных профессиональных монтировщиков и бригадира-декоратора я так и не дождался. Пришлось самому руководить постройкой объектов, заниматься ликбезом с моими дилетантами. Я разрывался между съемочной площадкой и строительством декораций, зачастую тратя целый день, чтобы добраться с одного объекта на другой, и возвращался в наш генеральский особняк уже в конец измотанным. Там меня ждали оператор Юра Уланов и сорежиссер Юрий Музыка. Они также работали допоздна и возвращались со съемочной площадки усталые. Но на этом наш рабочий день не заканчивался, нам надо было еще обговорить съемки на завтра. Мы садились за стол, и наши посиделки затягивались далеко за полночь. Моим частым отсутствием на съемочной площадке был недоволен оператор.