Читать интересную книгу Падение Гипериона - Дэн Симмонс

Консул сидит в пятнистой тени невысокой невиллонии и ждет смерти. Его руки, заломленные за спину, связаны обрывом фибропластика. Лохмотья, в которые превратилась его одежда, еще не успели высохнуть; лицо мокро от купания, а может быть, от пота.

Двое мужчин, стоящие над ним, заканчивают инспекцию его рюкзака.

– Блин, – говорит первый, – ну ничего стоящего. Только это мудацкое старье. – Он сует за пояс пистолет отца Ламии Брон.

– Жаль, что мы не смогли достать его ковер-самолет, – вставляет второй.

– Да уж, больно красиво летела эта рвань к лягушкам в гости! – И оба покатываются со смеху.

Консул, скосив глаза, смотрит на двоих здоровяков – темные силуэты в хаки на фоне вечернего неба. Судя по акценту – оба уроженцы Гипериона, а их внешний вид – разномастные предметы устаревшей экипировки ВКС, тяжелые универсальные винтовки, накидки из кусков "хамелеоновых" скафандров – наводит на мысль, что перед ним дезертиры из гиперионовских сил самообороны.

Судя по всему, оставлять своего пленника в живых они не намерены. Сначала, ошеломленный падением в реку Хулай, запутавшийся в веревках, которые накрепко связали его с рюкзаком и бесполезным ковром-самолетом, Консул счел их спасителями. Он сильно ударился о поверхность воды, долго, невероятно долго не мог выбраться на поверхность – и все же не захлебнулся. Всплыв, он попал в сильное течение и вновь пошел ко дну под тяжестью коврика. То была ожесточенная, но безнадежная схватка с судьбой, и Консул все еще находился в десяти метрах от мелководья, когда один из здоровяков выскочил из зарослей невиллонии и бросил Консулу веревку. На берегу бродяги избили его, связали, вывернули карманы и рюкзак, и, судя по небрежным замечаниям, готовились, не откладывая дело в долгий ящик, перерезать ему горло.

Тот, что повыше, с каким-то вороньим гнездом из намасленных вихров на голове, присаживается на корточки перед Консулом и вытаскивает из ножен керамический кинжал.

– Что скажешь на прощанье, дедуля?

Консул облизывает губы. Он видел тысячи фильмов и гололент, где в подобный момент герой пинком ломал одному противнику ноги, колотил другого, пока тот не падал без чувств, хватал оружие и расстреливал обоих, даже не потрудившись развязать себе руки, а затем уходил навстречу дальнейшим приключениям. Но Консул не чувствует себя героем: он устал, он стар, на нем живого места не осталось после падения в реку и того, что за ним последовало. Ему ли тягаться с этими молодцами? Драки он видел и даже однажды сам помахал кулаками, но его жизнь и деятельность протекали хоть и в суровом, но таком далеком от физического насилия мире дипломатии.

Консул снова облизывает сухие губы:

– Я могу заплатить вам.

Тип на корточках, улыбаясь, водит ножом перед носом Консула.

– Чем, дедуля? Твоя универсальная карточка у нас, а на нее и дерьма не купишь.

– Золотом, – приводит Консул единственный аргумент, пронесший свою магическую силу через века.

Громила, сидящий перед ним, не реагирует. Стоит ему, взглянуть на лезвие, как в его глазах появляется зловещий блеск. Но тут подходит другой и кладет тяжелую руку на плечо напарника.

– О чем ты болтаешь, мужик? Где ты возьмешь золото?

– Мое судно, – отвечает Консул. – "Бенарес".

Сидящий подносит лезвие к собственной щеке.

– Да брешет он, Чез. "Бенарес" – это старая плоскодонная баржа, которую таскают манты. Знаешь, чья она была, – тех синежопых, которых мы три дня назад кокнули.

Консул прикрывает глаза и борется с приступом тошноты. А.Беттик и другие андроиды – экипаж "Бенареса" – покинули баржу на катере менее недели назад и поплыли вниз по реке, в поисках свободы. Но, видимо, они так и не нашли ее.

– А.Беттик, – говорит Консул. – Капитан судна. Он разве не говорил о золоте?

Верзила с ножом ухмыляется.

– Бухтел он много, но говорил мало. Сказал, что судно со всем своим дерьмом отправилось в Эдж. Я еще подумал: "Что-то далековато для баржи без мант".

– Заткнись, Обем. – Второй опускается на корточки перед Консулом. – И что, мужик, ты держишь золото на этой дырявой барже?

Консул поднимает голову:

– Вы не узнали меня? Я был Консулом Гегемонии на Гиперионе. Много лет.

– Эй, хватит пудрить мозги… – говорит бандит с ножом, но второй прерывает его:

– Да, мужик, припоминаю, я видел твою личность в лагерной голонише, когда был пацаном. Но какого дьявола ты тащишь золото вверх по реке, когда небо того и гляди сверзится всем нам на голову? Отвечай!

– Мы хотели укрыться в Башне Хроноса, – говорит Консул, стараясь ничем не выдать своей радости и вознося хвалу судьбе за каждую лишнюю секунду жизни. Почему? Ведь он так устал от всего. Готовился умереть. Но только не сейчас. Не сейчас, когда Сол с Рахилью и другие надеются на него. – Несколько самых богатых жителей Гипериона, – продолжает он. – Военные, ведавшие эвакуацией, не позволили им забрать с собой слитки, и я согласился помочь. Хотел укрыть золото в подвалах Башни Хроноса – это старый замок к северу от Уздечки. За комиссионные, конечно.

– Ну, ты рехнулся! – насмешливо восклицает тип с ножом. – Теперь вся земля к северу отсюда Шрайкова.

Консул роняет голову: ему незачем изображать усталость и разочарование побежденного.

– И мы это поняли, Матросы-андроиды дезертировали на прошлой неделе, а Шрайк убил пассажиров. Я остался один и решил спуститься вниз по реке.

– Брехня, – говорит тип с ножом. Его глаза снова загораются недобрым, мутным огнем.

– Погоди, – вмешивается его товарищ и наотмашь бьет Консула по лицу. – И где он теперь, твой золотой корабль, а, старик?

Консул ощущает во рту соленый вкус крови.

– В верхнем течении реки. Но не на самой реке, а в притоке.

– Во-во, – говорит бандит с ножом и прикладывает лезвие к шее Консула. Чтобы перерезать жертве горло, достаточно просто повернуть нож. – Слушай меня, Чез: брехня все это. Только время потеряем.

– Погоди! – рявкает второй. – Вверх по реке, значит. И далеко отсюда?

Консул вспоминает притоки, над которыми летел последние несколько часов. Уже поздно. Солнце на западе почти касается ветвей.

– Да прямо за шлюзами Карла, – говорит он.

– А чего ты бросил баржу и полетел на этой фитюльке?

– За помощью, – отвечает Консул, Действие адреналина давно прошло, и сейчас он испытывает страшный упадок сил, граничащий с отчаянием: – На берегах очень много… бандитов. Мне показалось, что баржа – это слишком рискованно. Ковер-самолет надежнее.

Тот, которого зовут Чезом, смеется.

– Убери-ка нож, Обем. Прогуляемся вверх по реке, а?

Обем вскакивает. Он и не думает убирать нож, но теперь лезвие – и гнев – обращены на Чеза.

– Ты, что, рехнулся? Голова у тебя на плечах или куча дерьма? Ему помирать неохота, вот он и тянет резину. Разве не видишь?

Чез и бровью не ведет.

– Конечно, врать ему никто не мешает. Ну и что? До шлюзов ходу полдня. Ни баржи, ни золота – режешь ему глотку. Тихо-тихо, медленно-медленно. Есть золото – все равно можно поиграть ножиком. Только уже с золотишком в кармане. Ну и как?

Мысли Обема мечутся между злобой и алчностью. Отскочив в сторону, он одним ударом перерубает восьмисантиметровую невиллонию и еле успевает отпрянуть, как дерево с треском падает на речной откос. Схватив Консула за шиворот, бандит рычит ему в лицо:

– Ну, ладно, гегемон, посмотрим на твои сокровища. Закричишь-побежишь упадешь-споткнешься – буду резать уши и пальцы. Просто так, для тренировки. Понял?

Консул с трудом поднимается, и все трое скрываются под сенью низких деревьев. Чез впереди, Обем замыкает шествие, а между ними еле тащится Консул – назад, туда, откуда прибыл, прочь от города, корабля и всех надежд спасти Сола и Рахиль.

Минул час. Консул никак не придумает, что ему делать, когда они дойдут до места и не обнаружат там баржи. Несколько раз Чез знаками призывает их затихнуть и затаиться. Один раз – когда на деревьях завозились птицы, второй – когда донесся какой-то шум с того берега. Похоже, во всей округе ни души. Помощи ждать неоткуда. Консул вспоминает выгоревшие здания вдоль реки, пустые хижины, голые причалы. Страх перед Шрайком, страх прошляпить эвакуацию и остаться на поживу Бродягам, а также многомесячные бесчинства дезертиров из сил самообороны опустошили местность не хуже чумы. У Консула одна надежда: когда они подойдут вплотную к шлюзам, он попытается прыгнуть в реку и доплыть со связанными руками до лабиринта островков ниже по течению. Там можно укрыться.

Только ему не доплыть до них и с развязанными руками. Сил нет. Кроме того, у бандитов винтовки, и они в два счета прикончат его. Даже с десятиминутной форой. Консул слишком измучен, чтобы шевелить извилинами, слишком стар для героических деяний. Он думает о жене и сыне, погибших много лет назад при бомбардировке Брешии. Их убили люди, знавшие о чести не больше, чем эти шакалы. Консул сожалеет лишь об одном – что не выполнил обещания, не сумел помочь своим спутникам. Вот о чем он думает и еще о том, что теперь не узнает, чем все кончится.