у подножия моего трона, но должен понимать, что если у меня будет выбор убить десяток светлых или одного темного, то я не задумаюсь не на секунду.
Эльф смотрел на меня широко распахнутыми глазами, как будто видел впервые в жизни.
― Меня зовут Рин, не Эльза, а Рин. И я темная. Забудь о трепетной эльфийке с золотыми волосами, она умерла почти месяц назад, от яда, который сварил для нее ты. Лирель должна была взойти на трон любой ценой? ― мундир на спине треснул, выпуская на свободу крылья.
― Я сделал это не ради Лирель, ― плечи эльфа опустились, кулаки разжались. ― Она была позором светлого двора, никчемная королева, которая только мешала Рену. Я в библиотеке случайно наткнулся на рецепт, но я не успел ее отравить. Яд украли из лаборатории.
«Волшебная история», ― проворчала Тьма.
― На пузырьке стояло мое клеймо, так что найти похитителя было не сложно, ― Риарель опустил глаза и буквально вытолкнул из себя последние слова, ― я нашел его в комнате Лирель.
«Спутаться с оборотнями, отравить соперницу, если она сама до этого додумалась. Зуб даю, что к этой истории приложил руку наш синеволосый друг», ― Тьма извлекла из Бездны здоровущий бивень и водрузила его в центр клетки.
Маг тяжело вздохнул:
― Как Хранитель Света, я должен был унести эту тайну с собой в могилу, но как подданный Темной Империи, не вижу смысла ничего скрывать.
«Однако», ― Тьма пружиной закрутилась вокруг бивня.
― Я уверен, что безумие, которое несет с собой Лирель, в тысячу раз страшнее, чем победа Империи в войне. Дай мне слово, что сохранишь жизнь тем эльфам, что выживут, что они не умрут на алтарях, чтобы накормить темных магов и сидхе силой, и я принесу тебе любую клятву, которую ты попросишь. Жизнь моего народа важнее моей чести, ― маг опустился на одно колено.
«Опасный эльфеныш, верткий, как змей в банке, вроде и поймали, а рукой тронуть страшно, вдруг ядовитыми зубами вопьется», ― промурлыкала Тьма. «Тебе нужны такие слуги».
― А еще слуги, которые сунут руку в банку вместо меня, ― подумала я, но вслух сказала: ― Слово лорда, что те, кто выживут, смогут уйти невозбранно.
Риарель глубоко вздохнул и чуть расслабился, но тут же мои когти вошли в его плечо:
― Клянись кровью, плотью и волей своей служить, жить и убивать ради своей госпожи, ― кровь ручейками стекала на землю и тут же впитывалась.
― Клянусь, ― прохрипел эльф.
Тьма радостно взвыла и вцепилась в новую игрушку, прожигая себя путь сквозь тело мага, он не мог сопротивляться, полностью утратив контроль над телом, а Тьма перебирала кость за костью, мышцу за мышцей, напитывая ее силой и изменяя, цепляя управляющие нити. С остервенелым рыком она гасила в его душе Свет, убивая и создавая заново.
За два часа до рассвета Тьма успела закончить с первым этапом изменений, теперь потребуется несколько лет, чтобы молодой дайнор освоился с новой силой, потом можно будет повторить. К своим игрушкам Тьма относилась трепетно, а к смертоносным игрушкам моя пленница питала особую слабость, она годами могла собирать их, наделяя то одними способностями, то другими, неизменно получая превосходный результат.
Сидхе зашел как раз в тот момент, когда я укрывала обнаженное тело эльфа покрывалом, и замер, глядя в мои заполненные Тьмой глаза. Он мрачно посмотрел на спящего Риареля, но ничего не сказал.
― Я бы не отказалась сейчас от бокала хорошего вина, ― в горле действительно пересохло, и сидхе сжалился надо мной. Посреди шатра возник столик, бутылка вина, Лиор протянул мне наполненный бокал.
― За победу, ― тост прозвучал так себе, но сидхе сделал глоток.
Тьма осторожно потянулась к пузырьку с ядом.
― Лиор, ― я отобрала пузырек у черного щупальца и продемонстрировала его сидхе, ― это яд, он парализует тебя, а это, ― в моей руке возник покрытый инеем кинжал, ― клинок, который может тебя убить. Ты говорил, что готов позволить мне встать за твоим троном, ― он облизнул губы и медленно кивнул, ― тогда пей. Яд действует всего полчаса.
Содержимое пузырька вылилось и смешалось с вином в моем кубке. Лиор грустно улыбнулся, взял бокал, но внезапно подался вперед, прижимая меня к себе и впиваясь в губы поцелуем. Я ответила ему со всем жаром, на который была способна, впервые не сдерживаясь, разрушая все выстроенные стены, забывая все страхи и сомнения, сейчас, возможно впервые в жизни, я была честна с собой. Мне нравился этот мужчина, нравился до умопомрачения, его поцелуй кружил голову, но его губы могли лгать с той же легкостью, с какой и дарили ласку. Жизнь дороже разбитого сердца, сидхе оторвался от меня и залпом осушил бокал.
― Прости, ― кинжал сам лег мне в руку, ― но для тебя я слишком легкая добыча.
Клинок вошел в сердце.
«Зря не добила», ― недовольно ворчала Тьма. ― «Яд продержит его еще минут двадцать, а потом он ринется за тобой вдогонку, размахивая трофейным кинжалом».
― По крайней мере, он не вонзит его мне в спину, пока я буду сражаться, ― прошипела я, на ходу расправляя крылья.
«Ты нажила себе опасного врага. Сидхе не прощают предательства», ― мрачно изрекла клякса.
― Он дал слово, что поможет мне уйти.
«Но не дал слово, что живой», ― проворчала Тьма, развесила щупальца по клетке, на манер паутины и добавила: ― «Не то, чтобы меня очень тянуло в Бездну, но вдруг вы с ним действительно смогли бы…»
― А если бы не смогли?
«Теперь ты этого никогда не узнаешь», ― Тьма стекла на пол грязной кляксой. ― «А я все равно рискую снова оказаться в Бездне. И веками, в полной тишине ждать рождения Лорда, способного меня услышать, как за соломинку, хватаясь за любого, кто стремится к силе, и говорить, говорить, даже если мой голос сведет его с ума, чтобы только прогнать треклятую тишину».
Клякса замолчала, в глазах стояли злые слезы, лучи восходящего солнца били в спину, глубокий мелодичный звук рога поплыл над лесом, темное воинство готовилось к сражению, времени на сожаление не было. Монета брошена, я не могу и не хочу ничего менять.
Ветер с запада принес с собой шорох доспехов, стук копыт и хлопанье тысяч крыльев. Светлые вышли из-под крон деревьев. На поляне стало светлее, трава пустилась в рост, под ногами эльфийской армии