— Угадала.
Со следующего утра Анна Рамирес прочно вошла в жизнь графа Кардеса. Он встал поздно и тут же отметил, что на завтрак ему подали не привычную походную кашу с мелко порубленным мясом, а два десятка блюд. Анна успела завести свой распорядок на кухне.
Вечером, когда он отдыхал вместе с офицерами за парой бутылок вина, Анна вышла и села на диван рядом с ним. Офицеры переглянулись, а Ханрик Оланс — командир скайцев, крепкий детина лет сорока — одобрительно крякнул и подмигнул ему.
Анна развлекала гостей беседой, мило улыбалась, играя роль гостеприимной хозяйки.
— Не увлекайся, — сказал ей Риккардо, когда гости ушли.
— Боишься за мою репутацию? — усмехнулась она.
— Нет. В городе тебя считают героиней, страдалицей, пожертвовавшей собой ради брата, претерпевающей муки и унижения от жестокого графа Кардеса.
— А разве это не так? — поинтересовалась Анна.
Риккардо не нашелся, что ответить.
— Я дала слово, что буду твоей, и держу его. Но роль одной лишь подстилки меня не удовлетворяет.
— Самолюбие? — поинтересовался граф. — Роль хозяйки меньше ранит?
— Да!
— У тебя хорошо получается. Мне нравится. И если это продолжилось и после войны, я был бы рад.
— Предложение?! — Анна удивленно рассмеялась. — Совесть замучила, Риккардо? Совратил невинную девушку и теперь искупаешь грехи?
— Не невинную. — Граф Кардес был серьезен. — Анна, ты мне симпатична. Недаром я когда-то, хоть и по глупости, просил твоей руки. Жениться мне рано или поздно придется, вряд ли это будет брак по любви, ее нет. Так что ты — хороший вариант. Хотя бы симпатична.
Анна не отвечала, ее азарт и заносчивость куда-то исчезли, она отвела взгляд.
— Не торопись с ответом. В любом случае все решится только после войны.
Через две недели к Вильене подошла потрепанная конница де Санчо. Королевская армия держалась на расстоянии трех дневных переходов, поэтому решено было устроить праздник по случаю объединения сил. Графов осталось четверо. Хуан де Боскан попал в плен, но велись переговоры об обмене его на королевского наместника в Вильене. Вскоре он должен был присоединиться к товарищам. Так что они отдыхали с чистой совестью. Да и солдатам нужно было отвлечься в преддверии битвы.
Зимы в Камоэнсе хоть и теплые, но все же солнце садится рано, для освещения резиденции одних свечей свезли воз, зажгли тысячу факелов.
Свет, исходящий от резиденции наместника, освещал половину Вильены. Вино лилось рекой, повара сбивались с ног, музыкантам и поэтам заплатили с роскошью, достойной алькасарского султана. Рыцари, прибывшие с Карлом де Санчо, пригласили на праздник родственников, живших в Вильене.
Винсент Ла Клава, скучая, потягивал вино, рассматривая веселящихся гостей.
Его и де Веги боялись. Плевали в спину и шептали проклятия. Им не удалось бы собрать на прием и десятка знатных вильенцев. Карл с легкостью пригласил всех желающих, и пришло несколько сотен гостей. Они совершенно не боялись де Санчо. Для них Карл был «своим», просто благородным грандом, которому захотелось объявить рокош королю. Он воюет честно и благородно, без подлых новшеств, без хитрых ловушек. Отпускает пленных под выкуп, пьет после боя вместе с побежденными. Храбрый и доблестный полководец. Всегда впереди своих рыцарей, а не прячется позади строя пикейщиков, как трус де Вега, который ни разу не обнажил меч[29]. И его рыцари — настоящие кабальеро[30], а не вчерашние вилланы, как офицеры де Веги.
Риккардо же и Ла Клава — два безумных убийцы, ославленные на века. Два палача, что подло и бесчестно перебили две тысячи благородных рыцарей. Как раз по десять сотен на графа выходит. Правда — об убитом брате, горящем доме и разоряемом крае — никому не нужна.
Веселье вокруг Ла Клавы шло своим чередом. Карл и Риккардо награждали отличившихся офицеров, провозглашали тосты и объявляли танцы. Риккардо не расставался со своей прекрасной пленницей — влюбился, что ли? Нашел время.
Поэт и романтик Кундера неведомым способом достал откуда-то сотни две роз — при том, что за окном зима — и раздал их прекрасным сеньоритам. Шутили, а может, это и было правдой, что он подкупом, шантажом или даже прямым ограблением раздобыл их в ближайшем монастыре, где была оранжерея.
— Риккардо, твоя дама танцует? — Винсент решил показаться на свет, не то его скоро потеряют.
— Благодарю, сеньор, но я обещала все танцы Риккардо, — чуть улыбнувшись, произнесла девушка, прежде чем де Вега успел ответить.
— А у меня сегодня болит нога, — посетовал граф.
— Врешь, — Винсент попытался рассмеяться, — ты просто боишься опозориться. Анна, он никогда не умел танцевать. Так, может быть, вы все-таки составите мне пару?
Анна сидела за столом рядом с Риккардо, словно жена или содержанка. Вильенцы известны своими консервативными обычаями, что запрещают жениху и невесте до свадьбы на официальных церемониях быть вместе. Нельзя даже сидеть рядом за одним столом. Только через одного, а то и двух родственников. Анна женой Риккардо не была, как и невестой.
Анна покачала головой.
— Жаль, — сокрушился Винсент, — иначе бы я непременно в вас влюбился и увел у Риккардо.
Граф Кардес, услышав эти слова, звонко рассмеялся и поцеловал Анну. Девушка улыбнулась в ответ, улыбка была грустной.
Риккардо отметил про себя, что что-то с ней не так. Бледна. Глаза горят. Взволнованна.
— Что с тобой, Анна? — участливо спросил он.
— Нездоровится, — отвечала девушка.
— Может, лучше тебе пойти отдохнуть? Здесь слишком шумно? — Риккардо беспокоился за нее.
— Нет, все нормально, я хочу побыть здесь, — отмахнулась Анна.
Едва ушел Винсент, лишь притворяющийся веселым, к ним чуть ли не бегом устремился де Кундера. Он был взволнован, немного пьян и поэтому долго не мог найти слов.
— Риккардо, не поверишь, я сейчас встретил девушку. Она… я… в общем, решил — она будет моей женой! Это судьба.
— Так быстро? — удивился Риккардо.
— Да, это любовь с первого взгляда. Едва увидел — понял, поражен в самое сердце!
— А дама твоя, она хоть пленных-то берет? — улыбнулся де Вега.
— Да, в отличие от тебя. Решено — после войны женюсь. Если родители ее будут не согласны — украду. Я же на четверть дикий горец! — рассмеялся де Кундера и вернулся к возлюбленной.
Анна даже не улыбнулась, слушая откровения Кундеры. Хотя раньше не было в Вильене девушки веселее. Она думала о чем-то своем.
— Сеньоры, тост! — провозгласил де Санчо. — Выпьем за графа де Вегу, человека редкого ума и таланта! За нашего друга, я знаю, он станет великим полководцем, затмит славу отца! За тебя, Риккардо!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});