Читать интересную книгу И исходит дьявол - Деннис Уитли

— Да. В Карпатах, откуда я родом, в любом месте ты наткнешься на рассказы о вампирах, и не из книг, а из жизни. Ты услышишь о них и в Польше, и в Венгрии, и в Румынии. Да повсюду в Средней Европе, не исключая и балканские страны, имеются бесчисленные случаи этих противных сатанинских манифестаций. Там любой тебе скажет, что когда по подозрению разрывают могилы, находят тела вампиров месяцы спустя после похорон без малейших признаков гниения, с розовой кожей, с совершенно ясными и широко раскрытыми глазами. Единственное их отличие от прежнего вида в том, что у этих — длинные и острые клыки. Часто даже их находили со следами свежей крови вокруг рта.

— Да уж, звучит невесело, — передернув плечами, заметил Рекс. — Я уверен, что де Ришло объяснил бы это тем, что бес вселился в человека еще при жизни и потом продолжал жить в захваченном теле. Но я даже боюсь и подумать, что с тобой может случиться нечто подобное.

— Может, дорогой. Это-то и не дает мне покоя. И если Моката снова доберется до меня, ему даже не придется производить все эти ритуалы с кровью. Он просто введет меня в гипнотическое состояние, а потом сделает со мной все, что пожелает. Дьявольский дух останется в моем теле, и я превращусь в одно из этих противных существ. Если это случится, то только — этой ночью.

— Хватит. Я не переношу даже мыслей об этом, — Рекс снова привлек ее к себе. — Ничего он тебе не сделает. Мы расправимся с ним раньше, а завтра я собираюсь жениться на тебе, и мы будем навсегда вместе.

Она улыбнулась, и свет новой надежды заблестел в ее глазах.

— Я верю, что твоя любовь и сила могут спасти меня! Но ты и на секунду не должен сегодня оставлять меня и нам нельзя спать. Слушай! — она замолчала, и они слушали, как деревенские часы отбивали двенадцать раз, отмечая полночь. В спокойной тишине комнаты удары были слышны вполне отчетливо.

— Вот и второе мая — мой роковой день, — сникла Танифь. Рекс покровительственно улыбнулся:

— Конечно же, я не оставлю тебя, и мы не будем спать. Будь каждый из нас сам по себе, мы бы, пожалуй, и не вытерпели, но мы вместе и не дадим друг другу уснуть. Хотя я не думаю, что нам для этого придется особенно напрягаться — у меня столько есть что рассказать тебе, моя милая.

Тут она встала и, подняв руки, чтобы поправить волосы, на секунду замерла в свете камина, снова восхитив его стройным профилем.

— Да-да. Ночь пролетит так, что мы и не заметим, — ответила она уже более весело. — У меня ведь тоже уйма всего, чем бы я хотела с тобой поделиться. Вот только быстренько схожу наверх, припудрюсь немного и вернусь.

Его лицо моментально исказилось гримасой насмешливо-изумленной ухмылки.

— А мне показалось, ты говорила, чтоб я ни на секунду не оставлял тебя. Мне не нравится, что ты идешь наверх одна.

— Но, дорогой! — хохотнула Танифь. — Я не могу взять тебя с собой, да и задержусь буквально на минутку.

Сказанное Рекса почти убедило, а особенно ее повеселевший вид. Сейчас она улыбалась ему сверху вниз и выглядела такой счастливой и беззаботной. Он был уверен, что сразу обнаружит, если Моката будет пытаться проявить свою власть на расстоянии. Он хорошо запомнил тот странный отсутствующий взгляд, который появился у нее в глазах, и фанатичные нотки в голосе, когда она говорила, что ей обязательно нужно быть в условном месте для Шабаша. А теперь не было и малейшего намека, что она захвачена чужой волей, и ясно, что запрещать такие элементарные вещи — это уже мальчишество. Впереди до рассвета добрых шесть часов, и, чтобы до него высидеть, конечно же, необходимо определенным образом приготовиться.

— Ну, хорошо, — засмеялся он. — Я даю тебе пять минут вот по этим часам, но не больше, запомни, и, если ты за это время не вернешься, я поднимусь за тобой сам.

— Любимый мой! — Она вдруг наклонилась и поцеловала его и затем выскользнула из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь.

Рекс удобно откинулся в кресле, расслабив на мягких подлокотниках руки и вытянув длинные ноги поближе к камину. Он не чувствовал сонливости, что его приятно удивляло при воспоминании о том, как мало ему пришлось спать последние двое суток.

Его рука лениво потянулась к боковому карману пиджака за сигаретами, но остановилась на полпути, и, повинуясь команде мозга, расценившего эту затею как ненужное беспокойство, опять распласталась на подлокотнике.

Нет, он не хотел спать — нисколько. Его мозг никогда еще не был так активен, и мысли его обратились к друзьям в Кардиналз Фолли. Они также, должно быть, бодрствуют, выполняя, вне всякого сомнения, все указания де Ришло, чтобы достойно встретить атаку дьявольских сил. А де Ришло наверняка чувствует сонливость, ведь поспали они не более трех часов после изнурительной ночи. Не пришлось им нормально отдохнуть и предыдущей ночью. Как сказал ему Макс, герцог уже в семь утра должен был быть полностью на ногах, чтобы успеть к самому открытию Британского музея. В общем, шесть часов из шести возможных. Конечно, это совсем немного, но герцог был закаленным в этом смысле человеком, и он все сделает как надо. В этом Рекс не сомневался.

Он взглянул на часы, подумав о том, что прошло уже достаточно времени, и Танифь должна бы уже спуститься, но увидел, что большая стрелка только-только отсчитала две минуты. «Удивительно, как медленно тянется время, когда ждешь», — подумал он, и сознание его переключилось теперь на то, как все-таки мудро он поступил, что не стал пить более ничего, кроме стакана вина перед ужином. Да, он был бы последним дураком, если б позволил себе еще и коктейли. А так — он совершенно не чувствует сонливости — совершенно.

Мысленно он стал перебирать одну картину за другой из тех эпизодов, что пережил в последние два дня, — старая мадам Д'Юрфэ с сигарой и затем Танифь; Макс, приготавливающий кушетки на лодке де Ришло, и снова Танифь. Этот расплывающийся в любезностях старый Уилкес с бутылкой бургундского, что смело можно отнести к самой привлекательной вещи этой харчевни, — и затем опять Танифь, сидящая за столом напротив него, с лицом, мягко освещенным светом электроламп, и странными тенями, играющими в ее золотых волосах.

Он снова посмотрел на часы — прошла еще одна минута, а затем перед его глазами предстала Танифь, такая же, как несколькими минутами раньше. Она склонилась, чтобы поцеловать его. Ее лицо излучало тепло, а такие странные глубокие глаза ее мудро и улыбчиво смотрели на него из-под полуопущенных век. Он видел в основном только эти восхитительные, улыбающиеся глаза. Остальная часть лица была плохо различима, неясна в очертаниях. Ясно видимы были только глаза, несмотря на слабый свет каминного огня. Глаза понемногу менялись, теряя свой золотистый цвет на серый, а затем на нежно-голубой. Но яркость их, казалось, даже усилилась, и они стали больше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});