Читать интересную книгу Эволюция - Стивен Бакстер

Капо немного отдохнул, глубокомысленно почёсывая щёку.

Мартышки были вредителями. Их большое преимущество состояло в том, что они умели поедать незрелые плоды. Их тело производило ферменты, чтобы нейтрализовать ядовитые химические соединения, используемые деревьями для защиты плодов, пока их семена ещё не были готовы к прорастанию. Человекообразные обезьяны не могли приспособиться к этому. Так что мартышки могли обобрать деревья ещё до того, как человекообразные обезьяны просто подойдут к ним. Они даже выдвигались на равнины, где питались похожими на орехи семенами, которые искали там. Для человекообразных обезьян мартышки были такими же жёсткими конкурентами, какими всегда были грызуны.

Высоко над головой Капо, изящно и целеустремлённо раскачиваясь, двигалось хрупкое тело. Это был гиббон. Он мчался сквозь полог леса с совершенно невообразимой скоростью. Он использовал своё тело как маятник, чтобы получить импульс, и, словно ребёнок на ярмарочных качелях, выпрямлял и подгибал ноги, чтобы набрать необходимую скорость.

Тело гиббона представляло собой некую крайность в строении длиннорукого и широкогрудого тела человекообразной обезьяны. Шаровые суставы в его плечах и на запястьях двигались так свободно, что гиббон мог висеть на руках, и его тело могло бы развернуться на целый круг. Благодаря небольшому весу и чрезвычайной гибкости гиббон мог висеть на самых дальних ветках высочайших деревьев, и мог добраться до плодов, которые росли на кончиках самых тонких веток, чувствуя себя в безопасности даже от лазающих по деревьям хищников. И ещё, умея повисать на ветках вниз головой, он умел выхватывать разные вкусности прямо из рук у других человекообразных обезьян, которые были слишком тяжёлыми, чтобы забираться так высоко, и даже у мелких обезьян, которые бегали по верхней стороне ветвей.

Капо глядел на гиббона, ощущая что-то вроде зависти из-за изящества, скорости и ловкости, с которыми ему было не сравниться. Но, пусть даже гиббон выглядел великолепно, он был триумфом не человекообразных обезьян, а реликтом, которого проигрыш в конкуренции с низшими обезьянами оттеснил на самый край экологических ниш.

В целом разочарованный и по-прежнему голодный, Капо отправился дальше.

Наконец, Капо обнаружил ещё один из своих любимых источников корма — заросли масличной пальмы. У орехов с этого дерева была жирная маслянистая мякоть — но они были заключены в особо прочную скорлупу, которая защищала их от большинства животных, и даже от шустрых пальцев мартышек. Но не от человекообразных обезьян.

Капо швырял вниз горсти орехов, а потом слез на землю, где они его ждали. Он собрал орехи, отнёс их к корням акации, которую знал, и спрятал их под кучей сухих пальмовых листьев.

Затем он сходил к краю леса — туда, где припрятал свои камни-молотки. Это были булыжники, которые хорошо подходили к размерам его ладоней. Он выбрал один и отправился назад к своему тайнику с орехами.

На обратном пути он прошёл мимо юной Крикуньи. Вначале он решил спариться с ней ещё разок, но внимание Капо один раз в день делало достаточно чести любой самке.

Кроме того, она сидела с детёнышем, странно выглядящим самцом с необычно удлинённой верхней губой — Слоником. Фактически это был один из сыновей Капо. Он сидел на земле, держался за живот и громко стонал. Возможно, у него были глисты или какие-то другие паразиты. Крикунья постанывала вместе с ним, как будто часть боли перешла к её телу. Она отщипывала щетинистые листья и заставляла подростка глотать их: листья содержали соединения, которые были ядовиты для многих паразитов.

И ещё он увидел Пальца и Папоротника, пробирающихся по подлеску. Капо показалось, что молодые самцы явно хотели совершить небольшое воровство — он с негодованием понял, что они не сводили глаз с кучи листьев, которую насыпал сам Капо.

Капо умерил своё нетерпение. Он сел под дерево, бросил ударный камень, поднял прутик и начал методично чистить промежутки между пальцами своих ног. Он знал, что, если бы он бросился к своим пальмовым орехам, другие оказались бы там первыми и стащили бы орехи. Слоняясь туда-сюда, как он делал сейчас, он заставил Папоротника и Пальца думать, что вообще не прятал никаких орехов.

В отличие от Странницы, Капо умел узнавать намерения других особей. И Капо понимал, что у других могли быть представления, отличающиеся от его собственных, и что его действия могли оказывать влияние на чужие представления. Эта способность даже сделала возможным некоторого рода сочувствие: Крикунья действительно разделяла страдания Слоника. Но это также сделало возможными ещё более изощрённые способы обмана и предательства. Он был способен в некотором роде читать чужие мысли.

Эта новая способность даже наделила его самоощущением нового плана. Лучший способ смоделировать содержимое чужого ума состоял в способности изучить свой собственный: «Если бы я видел то, что видит она, если бы я верил в то, во что верит она, то что бы я сделал?» Это был внутренний взгляд, рефлексия: рождение сознания. Если бы Капо показали его лицо в зеркале, он знал бы, что это был он сам, а не другая обезьяна в окне. Представители его вида были первыми животными со времён охотников Пангеи, которые достигли такого уровня сложности мышления.

Папоротник и Палец отошли, наконец, от тайника. Капо подхватил свой камень-молоток и подошёл к своим пальмовым орехам. Капо избил бы этих двоих как-нибудь попозже, из принципа: они так никогда бы и не поняли, за что.

Он сгрёб в сторону листья, насыпанные для маскировки, и разрыл свой любимый камень-наковальню, плоский кусок скалы, уходящий в землю. Чтобы защитить свой зад, он разложил на сырой земле несколько широких листьев и сел, поджав ноги к груди. Положив пальмовый орех на наковальню, он придержал его на месте большим и указательным пальцами, а затем обрушил на него молоток, убрав пальцы в самый последний момент. Орех слегка откатился, сбоку из него показалась мякоть, но он ещё оставался целым; Капо положил его обратно и повторил попытку. Это была хитрая процедура, которая требовала значительной координации. Но Капо потребовалось всего лишь три попытки, прежде чем он расколол первый орех и начал жевать его мякоть.

Через двадцать семь миллионов лет после Странницы и её привычки колотить орехи об ветки это было вершиной технологий на Земле.

Капо терпеливо работал с орехами, полностью поглощённый этой небольшой, но хитрой процедурой, выбросив из головы неясные тревоги, которые грызли его. Утро было в самом разгаре, и какое-то время он чувствовал себя довольным, удовлетворённым осознанием того, что он добыл достаточно еды, чтобы, по крайней мере, в течение нескольких часов не ощущать голодной рези в животе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});