Дальше: деньги у неё есть, но не настолько большие, чтобы она могла отсудить у мужа детей, а гад Воротаев их добром не отдал. Ей пришлось с этим ей смириться, как бы ни было больно от мысли, что её крошки так далеко от мамы. Но что может сделать слабая женщина? Разве она может противостоять Александру с его деньгами, связями и ручными юристами? Ясен пень, он раскатает её, как блин. А ещё суды и всё такое — это травма для малышей. Поэтому она наступила себе на горло, и ради сына с дочкой, ради их спокойствия, обливаясь слезами, написала отказную. Виктору не хотела ничего говорить, потому что это её горе, к чему вмешивать постороннего?
Нет, это звучит неприятно. Витя никакой не посторонний! И тут главное не перестараться с горем, чтобы совестливый Витя не подключил своих юристов и не вздумал помочь ей отобрать у Сашки детей!
Продолжаем.
Итак, она ничего ему не рассказала, потому что знала — он, как благородный человек, за неё заступится и ввяжется в затяжную войну с Воротаевым. Кроме того, что это может слишком дорого ему обойтись, могут пострадать дети, ведь Воротаев — страшный человек! Нет, пусть лучше больно будет ей одной, а малыши скоро забудут свою мать. Главное, чтобы они были счастливы!
И Стелла даже всплакнула, проникшись к себе жалостью — что за жизнь у неё? Детей отняли, из дома вышвырнули…
Кое-как найдя компромисс с совестью, она задремала и закономерный результат — проспала. В аэропорт собиралась, как на пожар, еле-еле успела на регистрацию!
Планировала поразить Виктора, что бы он увидел её и остолбенел, пуская слюни. Но из самолёта она вышла — краше в гроб кладут: на голове воронье гнездо, под глазами синяки, бледная, как бумага. И одета как попало — в джинсы и майку. С вечера не приготовила платье, а после звонка Доминина у неё все другие мысли из головы вылетели, про одежду даже не вспомнила. Вот и пришлось утром в состоянии цейтнота надевать то, что не нужно гладить.
— Как долетела? — Виктор обнял и поцеловал. — Что-то ты плохо выглядишь. Здорова?
— Витя, я, — и из глаз сами собой полились слёзы.
Вот же дура! Заготовила речь, а увидела его и разревелась.
Мужчина притянул её к себе, не жалея рубашки, в которую впитывались подкрашенные косметикой слёзы женщины.
— Ну-ну, что ты? Всё так плохо? Вчера вроде бы в хорошем настроении была. Ты здорова?
— Здорова, — всхлипнула Стелла. — Я… Держалась. Но сейчас… больше нет сил.
— Пошли в машину, дома поговорим, — Виктор приобнял её и повёл к выходу.
— Вещи, — встрепенулась она, вспомнив о багаже.
— Т-шш! Не дёргайся, сейчас всё принесут!
Оказалось, Виктор приехал за ней на машине с водителем. Последний и отправился за её чемоданами, и пока Доминин успокаивал плачущую Стеллу, поил её минералкой, передавал салфетки и ласково поглаживал по спине, водитель уже погрузил вещи в багажник и занял своё место.
Сквозь туман в голове она услышала, как Виктор назвал адрес её новой квартиры и тихо вздохнула. С одной стороны, хорошо, что она сможет побыть одна, успокоиться, обдумать всё хорошенько. С другой стороны, она надеялась, что Витя привезёт её к себе, и они проведут вместе ночь. За всё время, что они знакомы, у него точно нет другой женщины, а мужика надолго на голодный паёк сажать нельзя — эту истину она хорошо усвоила после ошибки, допущенной с Воротаевым. Потом, ей и самой хотелось ласки и секса — с Витей. Да и обсуждать проблемы и искать решения гораздо удобнее и продуктивнее, лёжа в обнимку после восхитительного марафона. Чтоб тело пело, а по организму гуляли отголоски оргазма…
Но Виктор везёт её на съёмную квартиру…
Доехали без проблем. Водитель внёс чемоданы, затем перекинулся несколькими словами с Домининым, и ушёл, громко щёлкнув замком входной двери.
Стелла как вошла, так села на диван, уставившись на выключенный телевизор. И замерла, прокручивая в голове придуманные за ночь оправдания, умирая от страха, что Виктор её отвергнет.
— Стелл, ну, нельзя же так, — мягко упрекнул вернувшийся Доминин. — Ты себя так до болезни доведёшь. Давай-ка, сходи в душ, переоденься, а я пока посмотрю, чем тебя порадовать. Я, признаться, и сам с удовольствием перекусил бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Женщина встрепенулась.
— Но у меня ничего нет! Я же думала, что уезжаю надолго, поэтому освободила холодильник, он совершенно пуст!
— Уже нет, — подмигнул Виктор. — В душ!
Её подмывало пройти на кухню и посмотреть, чем он там занимается, но она заставила себя встать и уйти в ванную. Зеркало показывало родную дочь Бабы Яги и Лешего. Нет, не Лешего, а изголодавшегося вампира — белая, будто никогда не видела солнца, кожа, неопрятная копна чёрных волос, синяки вокруг глаз и кроваво-красные, пухлые губы, которые и без помады всегда выглядели ярко. Боже, и вот это великолепие она продемонстрировала Вите?
Торопливо стянув с себя одежду, Стелла принялась приводить себя в порядок.
Когда, почти через час, она вышла из ванной, по квартире летали аппетитные запахи, а со стороны кухни раздавался голос Доминина. Виктор с кем-то говорил по телефону.
Подавив желание немедленно бежать туда, женщина прошмыгнула в спальню и в скоростном режиме навела марафет: волосы уложила низким узлом, лёгкий макияж скрыл остатки синяков и подчеркнул её природную красоту, а милое домашнее платье завершило образ.
На кухню она вышла, уже полностью владея собой. Всё-таки, что бы ни случилось, какого размера кошки не скреблись у неё в душе, женщина всегда должна быть ухоженной. Особенно недопустимо появляться распустёхой перед мужчиной, на которого имеешь виды!
— О! Откуда? — первая её реакция при входе на кухню.
Доминин, как оказалось, времени тоже не терял — стол оказался заставлен блюдами.
— Ещё утром скинул список блюд и приказал, к которому часу и куда всё привезти, — пожал плечами Виктор с удовольствием рассматривая Стеллу. — Теперь я узнаю свою женщину, а то из Москвы прилетело свежее умертвие, я уж испугался, что придётся искать некроманта и проводить ритуал восстановления или упокоения. Слава богу, обошлись местными процедурами.
Стелла замерла — ей послышалось или он на самом деле назвал её своей?
- Витя?
— Стелл, я умираю с голоду, но заметь, пока ты плескалась, я стоически терпел и не позволил себе даже чуть-чуть попробовать. Ел только глазами и вдыхал ароматы, пуская слюнки, но и крошки не тронул! Может быть, я уже заслужил награду?
Женщина кивнула и неожиданно хрипло ответила:
— Да, конечно.
— Тогда давай скорее поедим!
И они ели. Виктор — с хорошим аппетитом, она — просто ела, вяло отметив, что блюда великолепны, видимо, Доминин обратился в хороший ресторан.
— Не вкусно? — мгновенно заметил её ковыряния мужчина. — Тут много всего, бери, что больше нравится, я не был уверен, что ты предпочтёшь, поэтому заказал всего понемногу.
- Ты угадал, спасибо, очень вкусно, — улыбнулась она, принуждая себя жевать. — Просто я… Ну, ты понимаешь.
— Переживаешь, — кивнул Доминин. — Не удивительно. Но поесть необходимо. Попробуй запеканку, Клавдии она обычно прекрасно удаётся!
— Клавдии?
— Моему повару, — невозмутимо пояснил мужчина. — Я не очень люблю рестораны, даже самые дорогие. Домашняя кухня всегда лучше, верно?
— Д-да.
— Ну, вот я и подумал, подумал, и озадачил Клавдию. Как видишь, она прекрасно со всем справилась. Я вас потом познакомлю — расскажешь ей, что особенно любишь, и она станет специально для тебя это готовить. Стелл? Стелла?!
А она просто разревелась.
От облегчения — он не собирается с ней расставаться, раз планирует знакомить со своим поваром. И вообще — столько всего навалилось!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Доминин встал, поднял женщину на руки и присел вместе с ней, укачивая, как ребёнка.
— Что ты? Всё позади, поверь! Да, тебе пришлось нелегко, но ты же у меня стойкий оловянный солдатик, да? Не плачь! Смотри, какой кусочек? Ну-ка, — и она послушно открыла рот и взяла с ложки предложенную еду.