Быть может, он и нервничал в первый час полета в сплошном тумане, под которым простирались зона трещин и зона застругов. Вип-персоны не нервничали - им было не до того. Оба вдруг с удивлением обнаружили, что совершенно не хотят спать.
Быть может, это случилось оттого, что провожали их всем поселком, сильно разросшимся за последнее время вокруг Новорусской, как растет большой кристалл вокруг кристаллика-затравки, и всему поселку пилот орал: «От винтов!» Как-то само собой получилась, что люди не сговариваясь потянулись на ВПП, и кучками, и по одному-двое. Никто их не звал - а пришли. Пришли все до единого старожилы-зимовщики. Пришли почти поголовно яхтсмены. Пришли новоселы, еще не получившие антарктического гражданства, большей частью не русские, а с миру по нитке: малайцы, японцы, индусы, один почему-то грек, две немецкие семьи… Шутили, смеялись, подначивали отбывающих и друг друга, и никто не сказал ненужных напутственных слов, а только у Ломаева вдруг запершило в горле. Дор-рогие мои! Хорошие мои! Как сказать-то такое, чтобы прозвучало не смешно, не выспренно и не глупо?.. А никак. И Ломаев, стыдясь и отворачиваясь, лишь помахал им рукой, пре-ясде чем захлопнуть овальную дверцу… Антаркты!
Давно ли Женька Большой полаялся, а затем и подрался с Уховым? Едва не дошло до «стенка на стенку» - яхтсмены против зимовщиков. Чуть ли не вчера это было. Растаскивали психов - плюнуть хотелось и уехать без возврата. А ныне вон - стоят в обнимку, как лучшие друзья, хохочут над «дипломатом с имиджем». Да я клоуном выряжусь, колесом пройдусь, только пусть эта сказка не кончается…
Какой уж тут сон.
– Это у нас второе дыхание открылось, - проворчал расчувствовавшийся и потому недовольный собой Ломаев. - Втягиваемся помалу. Вот ведь подлость: можно отдохнуть, а работать хочется…
– Кофе будешь? - осведомился Непрухин, извлекая из рюкзачка термос.
– С коньяком?
– Нет коньяка. Вообще нет, разве что у Шимашевича, но он твой кореш, не мой… Просто хороший кофе, пей.
– Не хочу, - отверг Ломаев. - Осоловею, в сон потянет.
– Это с черного-то кофе?
– С него. Я свою кандидатскую два года писал ночами, ну и заработал парадоксальную реакцию… Спасибо, что не язву.
Сиденье на секунду провалилось вниз и сейчас же вернулось, наподдав по копчику, - самолет тряхнуло в воздушной яме. Пролив горячий кофе на колени, Непрухин только ругнулся, не зашипев от боли, - Антарктида пока не давала повода сменить на шорты толстые штаны на верблюжьем меху.
– : Не переживай, язву ты еще заработаешь…
– С тобой - безусловно.
– Добрый ты, однако… Не со мной - в Женеве. Не боишься туда лететь?
Ломаев скорчил кислую мину:
– Лететь - нет, привык, а вот там… Я же не дипломат и не оратор. Ну что я там такого скажу, чтобы все нас поняли, а? Иногда - да, знаю точно, как себя вести и что говорить, а иногда как накатит… Сижу и мандражирую, дурак дураком и голова гулкая…
– Только иногда голова гулкая?
– Да ну тебя…
– Неужели еще не научился говорить на публике? Ломаев тяжело вздохнул, став на миг еще объемнее, чем обычно.
– Орать я научился на публике и материться… Да и ты тоже.
– Значит, полдела сделано, а остальное наверстаешь. Ты порепетируй, а цивильную публику мы тебе обеспечим. Я, Уоррен, попутай Кешью…
– Это ты-то цивильный?
– Разве нет?
– В сравнении с попутаем - может быть. Тот просто бандит.
– Гадит? Сквернословит? Кусается?
– Он по праву рождения бандит. Мне новозеландцы об этих попугаях кеа такого нарассказывали - волосы дыбом…
Самолет вновь ухнул в воздушную яму, на сей раз прямо бездонную - пошел вниз с нарастающим ускорением, как лифт в телебашне. Длилось это целую вечность, а когда внезапно кончилось, из пилотской кабины в салон, сияя шалой улыбкой, выбрел штурман:
– В порядке?
Кивнув, Ломаев сглотнул застрявший в горле кислый ком.
– Потерпите. Когда будем падать, я вам скажу. А это - атмосферный фронт всего-навсего. Хар-р-роший попался нисходящий поток! Метров пятьсот высоты потеряли. Ничо, скоро из циклона выйдем - красота будет…
– Стюардесса, пакет! - комично-страдальчески воззвал Непрухин.
– Поищи в хвосте, там мешок из-под угля должен валяться…
– Видал? - спросил Непрухин, тараща глаза и мучительно глотая, меж тем как штурман скрылся в кабине. - Никакого тебе чинопочитания. На его глазах человек загибается, а он: мешок из-под угля… Свободные, блин, антаркты!
– А ты чего хотел? - осведомился Ломаев. - За то и боролись.
– За то, чтобы никто не рвался в начальство, что ли? Никто почти и не рвется: одна нервотрепка, а привилегий - ау!.. Хотя нет, тебя вон по блату в турецкой бане попарили, оболванили под мачо, бесплатно холю ногтей навели…
– А в глаз?
– Молчу, молчу…
– Вот и молчи.
Но молчать более пяти минут кряду Игорь Непрухин сроду не умел и не желал учиться. Если не было насущной темы, в ход шли утконосы, а равно и все прочие объекты, пригодные для того, чтобы чесать о них язык.
Сейчас, правда, тема была:
– Ребята от твоей поездки многого ждут…
– И зря, - буркнул Ломаев, - Спасибо, если нас сразу не посадят. Вдвойне спасибо, если в самом деле выслушают, как обещали…
– Ха! Полмира за нас!
– А полмира против. Как раз те полмира, которые все и решают. Я вот что думаю: зря мы так осторожничаем с китайцами. Работать они умеют, а поддержка Китая нам сейчас во как нужна! Ей-богу, уломаю Тейлора, чтобы не кобенился, - пусть едут к нам, даром что желтые…
– Ты что, расист?
– А ты негр, чтобы задавать такие вопросы? - Ломаев критически прищурился на приятеля. - Хоть гуталином вымажись - не поможет. Больно худой и рэп не любишь. А главное, социальными льготами не пользуешься…
– Вот-вот! Антарктический начальник среднего звена, сирый и неприкаянный…
– Терпи, казак. О, гляди, солнце показалось!..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Хинди-анти - бхаи-бхаи!
ИЗ ЗАПИСОК ЛОМАЕВА
«…У меня было одно дело - у Игоря другое. Само собой разумеется, нас, делегатов, знакомили с планами самообороны Антарктиды на самый худший случай.
А что может быть хуже вооруженного конфликта для тех, кто беззащитен?
Мы и были практически беззащитны - приходи, постреляй немного для острастки и бери нас голыми руками.
К тому и шло. Госдеп США был готов объявить о морской и воздушной блокаде Антарктиды - разумеется, во исполнение резолюции ООН, а как же! После чего «полицейская операция» очевидным образом не заставила бы себя долго ждать.
Вашингтонский договор - единственное, хотя и шаткое основание нашей легитимности - трещал по всем швам, но формально еще существовал. Если бы проблема ограничивалась лишь формированием соответствующего общественного мнения, США могли бы официально выйти из договора хоть завтра. Уж что-что, а рулить мозгами человеческой массы (в предположении, что у массы имеются хоть какие-нибудь мозги) там умеют. Российские СМИ по сравнению с заокеанскими просто подмастерья, пусть и талантливые. Да и нет, по правде говоря, у американского налогоплательщика привычки держать в кармане фигу, с ним проще.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});