– Была ты там, знаю. Девки сказывали. Сонька платье мое туда унесла зашивать… дура, кто ее просил! – Броня Екатерины на миг дала трещину, но только на миг. – Из карманчика выпал… вещица одна выпала. Девки божились, что не трогали, а Матрешка вспомнила, как ты что-то с полу подбирала. Отдай.
– Какая же это вещица?
Екатерина раздула ноздри:
– У тебя она или нет?
– Как я могу сказать, коли не знаю, что ты потеряла? Ну, в самом деле, подобрала я в девичьей кое-что. А вдруг ты вовсе не это ищешь?
Княжна прищурилась:
– Хорошо, скажу. Я ищу флакон из розовой яшмы. Крышечка на нем золотая, да и сам флакон цены необыкновенной. Смотри, не отдашь доброй волею – кликну людей. Обыщут тебя, найдут – воровкой ославят.
– Меня ли одну? – легко повела плечами Даша. – Как бы тебя заодно со мной воровкою-то не ославили!
– Это еще почему?! – вспыхнула княжна.
– Будто не знаешь. Флакончик-то не твой. Был он спрятан в поясе испанского курьера, а ты…
– Какой еще пояс? – резко, холодно прервала Екатерина. – Я его нашла! В лесу нашла, понятно? Откуда мне знать, чей он?
– Зато ты знаешь, что в нем, – спокойно кивнула Даша… и на миг ей стало жаль высокомерную княжну, раскрасневшееся от волнения лицо которой вмиг обесцветилось до меловой бледности.
– Что в нем? – Голос Екатерины задрожал. – А что в нем особенного? Жидкость какая-то…
– Какая-то? – Даша слабо усмехнулась. – Какая-то, говоришь? Ну так ты у Стельки спроси, какая она. Или у меня. Спросишь?
Теперь не только лицо Екатерины побелело – чудилось, даже синие глаза вылиняли до бледной голубизны. Несколько мгновений она молчала, силилась совладать с прыгающими губами. И опять на помощь ей пришло высокомерие, уверенность в своем праве совершить все, что угодно, любой поступок, пусть он даже станет причиною гибели другого человека, лишь бы послужил во благо ей, княжне Екатерине Долгорукой! Опять пришла на помощь убежденность в тупости окружающих, в их неспособности думать, чувствовать, страдать, а главное, в ее праве причинять им любые страдания.
– Что ты мелешь? – выговорила она с усилием, но твердо. – Тебе никто не поверит!
– Довольно, что ты веришь, – слабо улыбнулась Даша и двинулась к двери, но Екатерина одним прыжком опередила ее:
– Отдай, говорю тебе, что взяла! Это не твое!
– Ты тоже взяла чужое, – мягко уклонилась от ее напряженного взгляда Даша.
– Что я взяла? Что?!
Даша слабо вздохнула:
– Сорочку мою. С петушками и крестиками. Сорочку мою девичью…
И беспрепятственно вышла в дверь, от которой вяло, будто неживая, откачнулась княжна Екатерина Долгорукая.
Государыня-невеста.
Октябрь 1729 года
– Итак, дальнейшее ожидание бессмысленно, Алекс. Теперь уже ясно, что ваш груз утрачен навсегда.
– Увы, это так. Более того, в последнее время я был прикован к постели и не мог даже выведывать, вынюхивать и шпионить за де Лириа в той степени, в какой бы от меня требовалось.
– Как вы сказали? Выведывать, вынюхивать и… Ха-ха-ха! До чего же вы злопамятны, сударь!
– Память у меня действительно хорошая. Правда, иногда она меня все-таки подводит. Не откажете в дружеской услуге? Не поможете ее освежить?
– Что именно я должен помочь вам вспомнить?
– А вот что. Еще там, в Лондоне, когда вы удостоили меня чести вступить в ложу…
– И сделал я это напрасно, – перебил Кейт. – Именно честь, оказанную вам, вы и не смогли сберечь!
– Пусть так, – покладисто кивнул Алекс. – Хотя случившееся со мной происходило не по моей злой воле, а по стечению неблагоприятных обстоятельств. И отрицать это не стоит, если вести речь о справедливом суде. Но забудем о справедливости. Я, собственно, о другом. Итак, в Лондоне вы вели речь о бывшем русском царе. Тезке нынешнего. Вы рассказывали о том, что Петр создал в Москве, в Сухаревой башне, «Нептунову ложу». Первое русское общество масонов. Председательствовал на тайных заседаниях Франц Лефорт, сам Петр был первым надзирателем, Феофан Прокопович – оратором ложи, входили туда Апраксин, Брюс, Фергюссон, Черкасский, некоторые другие близкие к царю люди. Сам же Петр был принят в ложу Кристофером Реном, архитектором лондонского собора Святого Павла, и в дальнейшей деятельности своей руководствовался только целями и задачами нашего ордена. А эти цели и задачи подчинены некоему высшему смыслу.
– Отчего же некоему? Совершенно определенному. Смысл этот – создание и перевоспитание общества на новых началах. Разрушение всего старого, всех существующих устоев, и на развалинах прошлого постройка царства новой истины, новой религии, создание новых узаконений.
– Вижу, память ваша не так уж плоха. В общих чертах вы назвали наши цели весьма точно.
– И все же я запамятовал – а что в этом случае происходит с народом?
– А какое вам дело до народа? Народ всегда несдержан и груб – это, в сущности, быки, которым нужны ярмо, погонщик и корм.
– Но ради кого, ради кого же трудятся в таком случае наши братья? Ради кого проводил свои преобразования Петр? Почему вы называете его Великим, если он сделал свою страну несчастной и обездолил свой народ?
– По-моему, у вас все еще жар, Алекс, – сокрушенно сказал Кейт. – Определенно жар. Что это значит – обездолил свой народ? С чего вы это взяли?
– Видите ли, Хакоб, я прожил жизнь вдали от России. Я мало что знал о ней. Теперь узнал больше. Надо только не лениться слушать (даже не подслушивать, а просто слушать!) – и тогда узнаешь очень многое. Надо не лениться думать – и тогда сделаешь совершенно неожиданные выводы. Вот вы говорите, он создал европейский парадиз. Но для того, чтобы превратить ненавистную ему Московию в этот «рай», он вынуждал людей голодать и страдать. Здесь, в посольстве, я нашел наблюдения предшественника де Лириа, имперского посла Рабутина, который писал, что содержание русского рабочего на государевых фабриках почти не превышало того, во что обходится содержание арестанта. Работали сутками. Поборы были таковы, что населению не оставляли денег даже на соль. Русские не могут жить без своих бань, но многим приходилось забыть и о них, потому что и за бани приходилось платить налоги. На бани, на погреба, дубовые гробы, топоры, узду, седла, а ведь были еще налоги корабельный, драгунский и всякие прочие. Причем, вы что думаете, это была мирная акция – сбор налогов? Особые военные отряды рыскали по деревням, выколачивая из крестьян последнюю монету.
– Вы все время общаетесь с господами иезуитами, – спокойно подал реплику Кейт, – а не усвоили главного принципа их деятельности. Почаще вдумывайтесь в смысл этих слов: «Цель оправдывает средства!» – и тогда сможете видеть за малым великое. Петр был истинно велик тем, что умел смотреть в завтрашний день. Он создал в России, в этой мучительной стране, флот…