– Ты сегодня идешь со мной? – он коснулся сенсора на панели управления, заказал себе легкий завтрак, сел в кресло.
– Хотелось бы, – улыбка озарила ее черты, но тут же угасла, как меркнет луч солнца, когда набегает облако. – Получится ли у других? – в короткой незавершенной, вопросительной фразе он услышал сомнение, надежду, ожидание, тревогу, волнение, затаенную радость, чистую, словно у ребенка, предвкушающего наступление праздника.
Неповторимая гамма чувств.
Ее глаза сияли, и тут же вдруг взор затуманивался, становился задумчивым.
– Переживаешь?
– Мне непривычно.
– Дискомфортно?
– Нет. Этого не описать словами, Рауль. А что же будет, когда клонированное тело повзрослеет и я перемещусь в него?
– Чувства, наверное, станут острее, – он отпил глоток кофе. – Я архитектор, не забывай. Нейрофизиология – не моя специальность. Обратись к Стелси. Она поможет.
– Да, она первая прошла этот путь, – согласилась Айша. – Ну, ты позавтракал? Пойдем. Мне не терпится взглянуть.
* * *
Руины Цитадели вздымались до небес. Мрачная эстетика древнего города-крепости все еще владычествовала над лишенными жизни окрестностями, но с первыми лучами солнца реальность начала стремительно приобретать совершенно иной вид.
Свет омывал угловатые полуразрушенные монументальные постройки, но возникающие под его воздействием голограммы уже сглаживали неровности, мрачные разломы приобретали вид улиц, и вот девять осколков былого, впитавшие свет, окончательно трансформировались, приобрели некоторую изящность форм, словно в архитектуре нового, зарождающегося здесь и сейчас города стремление к будущему сочеталось с памятью о прошлом, – некоторые участки зданий так и остались опаленными, темными, другие же просветлели, пополнились деталями, потянулись ввысь, навстречу бледнеющим звездам.
Хитвар появился вдалеке. Его окружала вихрящаяся свита рагдов. Корабль бесшумно приблизился, совершил серию филигранных маневров, осуществил посадку на выступ укрепления, превращенного в стыковочную платформу.
Открылись люки, незримая сила, генерируемая хитваром, бережно и точно транспортировала людей, высаживала их в зоне пассажирского терминала.
Солнце оторвалось от линии горизонта, осветило черный лес, к которому вплотную подступали терраформированные земли.
Рауль взглянул на Айшу. Она ждала, затаив дыхание.
Между девятью архитектурными комплексами вдруг появились сполохи холодного сияния. Они медленно, с осторожностью отделялись от специальных полупрозрачных вставок, некоторое время парили над улицами, затем медленно снижались, и, коснувшись тверди, вдруг начинали принимать облик человеческих фигур.
Рауль тоже невольно затаил дыхание.
Первый транспорт прибыл.
Наступал решающий переломный миг, момент, который определит, как сложатся дальнейшие отношения между двумя цивилизациями.
Люди, прилетевшие на борту хитвара, разбрелись по площадке пассажирского терминала. Казалось, что рассудок покинул их. Они не обращали внимания на окружающее, равнодушными пустыми взглядами скользили по окрестностям. Ни руины Цитадели, ни голограммы, воссоздающие объемную модель города, каким он станет спустя несколько лет, не задевали их воображения.
Призрачные фигуры устремились к ним. Они кружили над толпой, потом вдруг некоторые из них снижались, подходили к несчастным, на миг сливались с ними, затем вновь отделялись, брали избранника или избранницу за руку, увлекали за собой.
Прошло много часов, прежде чем площадка опустела. Лишь несколько человек да с десяток эфемерных фигур так и не нашли себе пару или не решились на трудный шаг.
Голограммы поблекли.
Людей увели в медицинский сектор. Там они останутся до второй попытки, которая произойдет ночью, после заката.
Рауль и Айша с надеждой и состраданием смотрели им вслед.
* * *
День прошел в заботах, незаметно подкрался вечер.
Сервы и переоснащенные рагды трудились, не прерываясь ни на минуту, но сделать предстояло очень многое, и быстрого результата никто не ждал.
Над мрачными руинами Цитадели высыпали звезды, взошла луна.
На фоне опаленных стен лишь кое-где крохотными искрами надежды светились окна немногочисленных, вновь обжитых помещений.
Рауль лег в постель, закрыл глаза. Призрачная фигура Айши слилась с ним. От изголовья к гладко выбритым вискам скользнули два гибких манипулятора, плотно прижались к коже.
Вспышка.
Миг погружения.
Дыхание Рауля выровнялось, он уснул, но его разум сейчас входил в пространство виртуальной Вселенной.
Теперь они с Айшей поменялись местами. Здесь она оказалась в своей привычной стихии, а рассудок Ганиева воплотился в аватаре.
Огненный город царил среди кромешной тьмы. Его улицы полнились стремительным движением света.
Технологии двух цивилизаций слились воедино, воплотились в обновленном проекте «Параллельная Жизнь».
У ворот города иных стоял седой старик. Его никто не принуждал встречать и провожать пары, он сам приходил сюда, замирал, словно изваяние, лишь его взгляд пытливо, требовательно, но безнадежно изучал лица входящих в город.
– Здравствуй, СКАД, – Рауль остановился.
Старик ничего не ответил. Его водянистый взгляд смотрел сквозь.
Наверное, самый сложный искусственный интеллект в обозримой Вселенной не выдержал слияния своих составляющих, ведь каждая его часть, стремясь объединиться с остальными, прошла трудный путь саморазвития, превратилась в личность, а их слияние привело к глобальному сбою.
* * *
Ночь кружила над черным лесом.
Мертвый островок чуждой биосферы, след цивилизации ксенобиан, больше не пронизывали сполохи призрачного света.
С одной стороны возвышались мрачные утесы медленно возрождающейся Цитадели, с другой, на удалении в сотни километров, сияли огни Нью-Строунхольда, люди и иные шли краем пропасти, пытаясь обрести равновесие, восстановить утраченное.
Никто не знал – получится ли?
Снять вооружение с боевых машин, запрограммировать их на созидание, – это лишь маленький шажок, всего лишь символ надежды.
В каждом из нас соседствует лед и огонь. Здравый смысл и порывы души не могут существовать раздельно. Все мы ежедневно делаем выбор, принимаем решения, совершаем поступки, которые меняют нас и окружающий мир.
Так было и будет всегда. И если однажды человеческое сознание поддастся оцифровке, нас ждет быстрый и тусклый закат.
Но пока мы живы, пока способны любить и страдать, мы будем идти краем пропасти, совершая разные поступки, и, быть может, однажды, на пути среди звезд, протянем руку существам более древним, мудрым и холодным, чем мы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});