С хмурым видом Стивен рассматривал дамасскую сталь своего клинка.
– Да, это так. Я знаю, это безумие. Мы постоянно спорили...
– Постоянно? – Джонатан приподнял бровь.
Воспоминания охватили Стивена. Он в плену гибких рук и ног Юлианы, ее нежный голос шепчет ласковые слова ему на ухо.
– Почти постоянно, – поправился он.
Джонатан опустил вниз тонкое лезвие своей длинной испанской рапиры.
– Тогда тебе не следовало прогонять ее.
Стивен стукнул кулаком по столу и разбил точильный камень. Мелкие кусочки пемзы разлетелись по вымощенному плитами полу оружейной комнаты.
– Я не прогонял ее.
Стивен лгал и сам понимал это. Он вспомнил с абсолютной ясностью дикую боль в ее глазах, неверие, а затем полную опустошенность, когда он заявил, что не хочет иметь от нее ребенка. Стивену следовало постараться сделать так, чтобы она поняла, какой страх и печаль поселились в его сердце, но этому помешал приступ астмы у Оливера. И после всего этого Джилли с виноватым видом доложила, что Юлиана куда-то уехала с Ласло.
Возможно, в ней снова взыграла цыганская кровь. Ей нелегко оставаться долго на одном месте.
Нет. Она не смогла остаться с ним, с человеком, который не верит в ее любовь и не верит в будущее.
Куда она уехала? О чем она думала?
– Юлиана остынет немного и вернется, – успокоил Стивена Джонатан. – Хотя, по правде сказать, я надеялся, что она уже вернулась. – Играя рапирой, он шутя коснулся кончиком уха своего сына. – Прошло уже две недели, не так ли, Кит?
Юноша опустил голову и погрузил шпоры в тазик с уксусом. Прежде чем Кит успел ответить, послышался сердитый лай Павло. Элджернон Бассет ворвался в комнату. Щеки его ярко пылали от первого морозца, локоны подпрыгивали до бархатной венецианской шляпы. Он остановился в дверях.
Стивен холодно взглянул на него.
– Хэвлок, верный друг. Какие тайны тебе открылись на этот раз?
Элджернон опустил голову и остановился у входа. На деревянных стенах висели старинные шлемы и щиты – участники прежних сражений.
– Стивен, я понимаю, что мне трудно рассчитывать на твое прощение, хотя я очень хотел бы получить его. – Он снял перчатки и потер покрасневшие от холода пальцы. – Мне надо признаться еще кое в чем.
– О, как это мило, – пробормотал Джонатан, сгибая рапиру и свирепо глядя на Элджернона.
Элджернон облизнул губы.
– Это касается твоей жены, Стивен. Я рассказал Томасу Кромвелю о ее броши: романовский рубин, фамильный девиз.
– Боже, – проговорил Стивен, – сколько у тебя хлопот.
– Все случилось несколько месяцев назад, и я считал, что просто сообщил безобидный факт.
– Сукин ты сын, – гнев кипел у Стивена в груди. – Сначала ты использовал больного ребенка, чтобы снискать расположение короля, так как не мог завоевать его внимание собственными достоинствами. А теперь это... это. – Он грубо выругался и отвернулся.
– А что это за брошь? – спросил Джонатан.
– Брошь, которую леди Юлиана постоянно носила. Я неплохо разбираюсь в языках, поэтому мне удалось расшифровать знаки на этой безделушке.
Знаки. Стивен снова повернулся к Элджернону. Он вспомнил, как рассматривал кинжал внутри этой броши в первую ночь, когда пришел, чтобы успокоить Юлиану. И подумал тогда, что это руны[29].
Символы...
– Оказалось, что это кириллица, древнеславянская азбука, – объяснил Элджернон. – Там было написано: «Кровь, верность и честь» – девиз княжеского рода Романовых. По правде сказать, Стивен, я считал, что открытие поможет тебе спасти репутацию. Ведь получалось, что ты женился не на цыганке, а на иностранной принцессе.
Стивен положил ладони на стол и наклонился вперед.
– Когда это я заботился о своей репутации, дорогой Элджернон?
Хэвлок судорожно сглотнул.
– Как стало известно, Кромвель организовал приезд в Англию русского посла.
Стивен перевел взгляд на узкое окно оружейной. С неба летели крошечные снежинки. Озноб прошел по его спине. Внезапно снаружи совсем потемнело.
– Однако ему не повезло, он вряд ли отыщет Юлиану. Она убежала с Ласло, так что можешь добавить эту новость в коллекцию своих сплетен.
– Ты не считаешь, что нам нужно отыскать ее? – спросил Элджернон. – В конце концов, мы не знаем, что за человек этот русский.
– Я не имею ни малейшего представления, куда они отправились.
– Мой господин... – Кит встал, руки его тряслись.
– Мы организуем поиски, – сказал Стивен, впервые за последние дни он почувствовал себя живым. – Джонатан, ты соберешь группу людей в деревне. Кит, ты...
– Мне известно, куда уехала Юлиана, мой господин, – губы Кита побледнели.
– Что?
– Ваша жена... Да простит меня Бог, я знал это с самого начала.
– Где она?
– В Лондоне, мой господин. – Чувство вины исказило лицо юноши. – Во дворце у короля.
* * *
Юлиана опустилась на колени, ухватилась руками за края глиняного горшка – рвота подступила к горлу. Когда желудок ее освободился, она поднялась на дрожащие ноги и подошла к тазику со свежей водой, стоявшему на столе. Вымыла лицо, а затем прижалась лбом к холодному краю тазика.
Двумя неделями раньше ее бы обрадовали эти симптомы. А теперь сердце Юлианы сжимала боль, сомнения одолевали душу. Она не испытывала радости от того, что ждет ребенка от Стивена.
И все же... Юлиана выпрямилась и приложила руку к нижней части живота. Изнутри, словно от таинственного источника тепла, поднималась сокровенная женская радость. Она была еще не готова к этим новым чувствам. Новая жизнь там, глубоко в ней, еще не сформировалась.
Избавься от него.
Холодный приказ Стивена эхом звучал в ее голове все это время, пока она ехала сюда.
Слезы готовы были брызнуть из глаз, и Юлиана снова погрузила лицо в тазик с водой.
А через полчаса она уже выходила из элегантной спальни в Хэмптон-корте и направлялась в королевские апартаменты. Она приняла ванну, ее причесали, одели... на лице сияла улыбка.
Так было принято при дворе Генриха VIII. Она быстро усвоила правила. Даже если невыносимая боль разрывает твое сердце, нужно улыбаться и играть по правилам двора.
Она шла по продуваемым ветрами монастырским галереям. Ей хотелось знать, куда подевался Ласло. Как только она сообщила ему, что Алексей жив и находится здесь, цыган сразу же куда-то исчез, и с тех пор Юлиана ничего о нем не слышала. Ласло чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Хэмптон-корт встретил его не очень приветливо. Высокие стены, внушительные ворота, вооруженные стражники – все это угнетающе действовало на цыгана.
Она также больше не встречалась с Алексеем, хотя знала, что он где-то здесь. Придворные дамы болтали о нем, отмечая его красоту и экзотическое очарование. Так как он заявил, что ничего не помнит о резне в Новгороде, Юлиана старалась избегать его.