— Срабатывают клапаны, — холодно закончил Гордон. — Подъемная сила скафандров постоянна. Специально устроено, чтобы походило на постоянную разницу в весе на Луне.
Но Кашкина не так легко было заставить отказаться от мысли, если она его захватила.
— Тут ничего не стоит упасть и стукнуться, — сказал он. — Ударился клапаном о камень — и пожалуйста: клапан вышел из строя.
— У обоих сразу?
Кашкин задумался не больше чем на секунду.
— У одного. Дубровский вспомнил про неисправный клапан в скафандре Горышева и побежал за ним. Только схватил его, тут вдруг задул ветер и перенес обоих через сетку.
Кашкин так ясно представил себе картину, что вскочил с кресла.
— Надо взять трос и обследовать провал. Плевать на то, что скажет по этому поводу бетонный столб.
Он сделал шаг к двери.
“Скафандр”, — равнодушно заметила дверь. Кашкин остановился и стал оглядывать себя. Гордон махнул рукой.
— Версия отпадает, — устало сказал он. — Дверь не выпустит человека в неисправном скафандре. Если в скафандре что-то не в порядке, он сам просигнализирует об этом.
Кашкин медленно вернулся на свое место.
Гордон молчал на этот раз очень долго. Он напоминал шахматиста, ищущего ответ на сложный ход противника.
— Секрет, наверное, самый простой, — сказал он наконец. — Тебе не кажется, что Дубровский и Горышев просто не могли никуда исчезнуть с территории станции? Вихрелет исключается. На скальную стену не забраться даже альпинистам. Через забор не перелетишь. До сих пор мы разбирали варианты того, как они покинули территорию станции. Теперь предположим, что они здесь.
— Как же ты объяснишь следы?
— Следы могут не иметь никакого отношения к исчезновению Горышева и Дубровского.
— Новая версия?!
— Просто я более критически оцениваю факты. Следы могут быть старыми.
— Снег свежий.
— А ты знаешь, как здесь падает снег? Здесь ветры дуют под всеми углами. Старые следы могли оказаться в зоне случайного затишья.
— Но ведь не можем же мы обследовать всю территорию сантиметр за сантиметром, переворачивая каждый камень, наподобие того, как обыскивали эти комнаты? Нам не хватило бы и двух педель.
— Разумеется. Если до шести утра ничего не придумаем, сообщим на Землю, вызовем люден. Но что делать сейчас? У тебя есть идея? Пусть самая фантастическая!
— Увы, — уныло сказал Кашкин, — моя фантазия иссякла.
— У меня тоже нет никакой гипотезы, — сознался Гордон. — Ну давай подумаем, — предложил он. И погрузился в размышления.
Но Кашкин не мог долго оставаться наедине с собой. Он стал думать вслух:
— Интересно, как выглядят эти парни? — Он покряхтел. — Очень разные люди, судя по тому, что мы о них успели узнать. Горышев может выдумать любую ерунду. Дубровский — мужик серьезный. Если берется за что-нибудь, то уж это дело: исправление канала наружной связи, исследование… Что он исследовал, когда Горышев принялся морочить ему голову своим “снежным человеком”? Не помнишь?
— Что-то связанное с ультразвуком. Кажется, способы предупреждения о лавинах.
Кашкин оживился.
— Послушай, — обратился он к протоколисту, — здесь бывают лавины?
— В горах-то? — удивился Гордон. — Где же им еще быть?
— Я не тебя спрашиваю. На территории станции лавины бывают? Ну, шевели своими клетками! Что-то ты долго соображаешь!
“Лавиноопасен западный участок”, — ответил протоколист.
— Лавины сильные?
“Слабые. Большие лавины минуют станцию”.
— Ты думаешь… — просветлел Гордон.
— Вот именно. Мы шли от Горышева, а надо было идти от Дубровского. Ну-ка, машина! Дубровский конструировал прибор для прогнозирования лавин?
“Да”, — ответил протоколист.
— Где прибор?
“Установлен на территории станции”.
— Где именно?
“На западном участке”.
— В каком месте?
“Дубровский нанес на карту”.
— Где карта?
“В нижнем ящике бюро”.
— Гениальная машина! Беру назад все критические замечания. Нашел карту? — обратился он к. Гордону.
Тот рылся в ящике бюро.
— Вот она, — Гордон расстелил карту на столе. — Западный участок — там, куда вели следы.
— А место, где установлен прибор, помечено?
— Сейчас… Тут много всяких пометок. Ага, есть надпись: “Лавиноскоп”.
— Отлично! — Кашкин сидел в кресле, скрестив руки на груди, и не глядел на карту. — Теперь нанеси на карту следы до того места, где они обрываются. Нанес?
— Примерно так.
— Приложи линейку, — в голосе Кашкина звучали торжествующие ноты. — Проведи линию от конца следов к точке с надписью: “Лавиноскоп”. Провал? Вот на этой линии и надо их искать.
4
— Прибора нет, — сообщил Гордон. Он держал в руках карту и сличал ее с местностью. — Может быть, Дубровский передвинул его, — добавил он с сомнением.
— Рельеф на карте показан?
— Нет, это план.
— Можешь определить место, где должен находиться лавиноскоп?
— Видишь черный камень, выступающий из снега? Правее, метров десять.
— Туда и возьмем прицел.
Они двигались по белому полю, тыча лопатами в снег. Поверхность снега оставалась ровной, но грунт под ногами понемногу понижался. Они словно входили в реку. Вот уже по колено.
Гордон издал восклицание и провалился по пояс.
— Тут яма.
— Начнем прокладывать траншею.
Снег был легкий и сыпучий. Он плохо держался на лопатах.
Через полчаса они выдохлись.
— Передышка пять минут, — объявил Кашкин.
Гордон оперся на лопату.
— Расскажи, как тебе рисуется картина?
— Проще простого, — ответил Кашкин. — В этом отношении ты оказался прав. Дубровский мудрил над прибором, улавливающим наступление лавин. Что-то должно предшествовать падению лавины. Какие-то процессы внутри нас, помимо накопления самой массы снега. Ведь лавины обрушиваются и при полном безветрии. Что-то подготавливает их к тому, что они срываются от хлопка в ладоши. Видимо, я неспециалист, только предполагаю, — это связано как-то с ультразвуками или может быть обнаружено с помощью ультразвука. Когда Горышев пошутил, что у него ноют зубы перед падением лавины, Дубровский допустил, что так могло быть на самом деле. Его прибор работает с ультразвуками, а перевести их на слышимый звук ничего не стоит. Свист — это и есть сигнал о том, что лавина вот-вот обрушится. Свист ничего не говорит о времени, когда это произойдет. Связь между Дубровским и Горышевым не действовала — наружный канал вышел из строя. Работала только связь с приборами. Она осуществляется по особым каналам. Дубровский услышал свист и побежал предупредить Горышева. Лавина настигла их где-то вот тут. Засыпала следы, их обоих и прибор. Лавина небольшая, может быть, слабый отросток — поэтому на общем виде местности она особенно не отразилась. Мы ведь не знаем, как выглядит эта местность по-настоящему. Вернее, как она выглядела вчера. Здесь все меняется каждый лень. Есть и косвенное подтверждение — воздушная волна от лавины зафиксирована ветромером.