Читать интересную книгу Шиш вам, а не Землю! - Валентин Февраль

— Каждый имеет право совершать маленькие ошибки, — попытался оправдаться Принц.

— Ничего себе «маленькие»! — продолжал возмущаться Коврижкин. — Существование целой планеты поставлено под угрозу!

— Но ведь в масштабах всей вселенной потеря невелика, — не сдавался Принц. — Что такое какая-то планетенка с силой притяжения в один порядок для всей звездной системы хотя бы даже нашей галактики?

— Но на этой планете находимся мы, мой вы дорогой! — подшагнул к Принцу Коврижкин, непроизвольно сжимая кулаки, и Принц посчитал благоразумным несколько отступить от взбешенного Коврижкина.

И в это самое время «Голубое Пламя» взорвалось. Оно просто вспухло, действительно, превратившись в ослепительно яркий сгусток голубого пламени, и Коврижкин ехидно улыбнулся.

— Вот почему космические корабли нельзя называть именами подобного ряда, — сказал он, философски щурясь. — Рано или поздно имена срабатывают! И все приходится начинать сначала: строить корабль, красить его и тэ дэ и тэ пэ. Заливать в баки горючее.

— На краске можно сэкономить, если покупать ее оптом в корпорации, на которую я работаю, — не преминул напомнить по случаю Принц.

— Уже сэкономили, — проворчал Коврижкин и, приставив руку ко лбу козырьком, вгляделся в пылающие обломки «Пламени», зависшие в небе. — Что-то он как-то недовзорвался, что ли, — сказал он через некоторое время.

— Наверное, погода сыровата, — предположил Принц, тоже не отрывающий взгляда от портящегося прямо на глазах вверенного ему корпорацией транспорта.

— Не, я думаю алмазы фальшивые, — помотал головой Коврижкин.

— Отчего ж тогда они взорвались? — удивился Принц.

— Может быть не все фальшивые, а только частично, — теперь предположил земной гвардеец.

Притвора-237-А падал за горизонт. А потом его охватило и взаправдашнее пламя. Скорее всего, пилот, заглядевшись на взрывающийся корабль, забыл выключить установку на борту вертолета имитирующую языки пламени и та, перегревшись, замкнула проводку, чем вызвала всамделишнее загорание вертолета, плавно переросшее впоследствии в бурное, феерическое и где-то даже в чем-то красивое зрелище пожара на борту.

Вертолетчики прыгали вниз один за другим, открывая ранцевые парашюты. Но, отвертевшись от одной напасти, они не могли минуть напасть другую в образе наглым образом детонирующего «Голубого Пламени». Во всяком случае, так считали Принц с Коврижкиным, которые с неким даже чувством превосходства посвященных наблюдали за спасающимися пилотами Притворы, только что чуть не уничтожившими их.

И все-таки тот факт, что «Пламя» недовзорвалось, не давал покоя ни Коврижкину, ни Принцу. Нечто во всем этом было ненормальное, мистическое и это настораживало и напрягало их, лишая возможности катиться проторенной тропой в пропасть неизвестности, во тьму и в ничто.

— Обычно процесс взрыва не затягивается, чтобы не отвлекать внимание погибающих, — заметил Принц с некоторым раздражением. — Этот же, — он кивнул на клубящийся голубой огонь над головами, — устроил настоящее представление.

— Бежим! — подскочил к ним один из пилотов Притворы, невысокий скуластый альверянин. — Сейчас рванет!

— Не, не рванет, — убежденно сказал Коврижкин. — контрабандный товар частенько страдает качеством. И нам точно такой сейчас попался. Выпал, так сказать, на нашу долю. Контрабанда есть контрабанда, — изрек он философически.

Естественно, в данной ситуации ни Коврижкин, ни Принц, ни альверянин не знали, что полноценного взрыва не произошло в случае с «Голубым Пламенем», лишь благодаря зарвавшимся пирегойским ученым, которые к этому часу до того свернули пространство вселенной, что оно не только приостановило взрыв «Пламени», но и пресекло напрочь все попытки и поползновения в этом же направлении всех сверхновых звезд. И, в общем-то, полезные для галактик и вселенной взрывы сверхновых, теперь стали проблематичны и, практически, даже невозможны. Если мелкие взрывы, вроде рвущихся снарядов и бомб, продолжали сеять разрушения и смерть среди полков и дивизионов, враждующих и сражающихся в данное время армий в фэтской Системе, то взрыв в масштабе целой планеты уже не вписывался в каноны новой, только что возникшей, благодаря неуемному уму перигойских физиков-кваркоядерщиков, физики.

Однако, в случае развития необратимого процесса сворачивания вселенной, и взрывы бомб станут невозможными. Была ли какая-то хотя бы сомнительная польза от сведенной спазматически вселенной, от этого ее спазма в данном положении вещей? Наверное, нет. Ведь люди любят повоевать. И лишение их подобной утехи может пагубно сказаться на привычках людей в виде их деградации и полнейшего морального разложения. Всплеск эмоций эгрегоров человечеств становится невозможным, вследствие невозможности применения ими, группами людей и целыми человечествами эффективных и зрелищных видов вооружения и разумные цивилизации просто зачахнут на корню, случись такое.

Конечно, можно повоевать и с помощью каменных ножей и топоров. Но, где гарантия, что эффект принесения этими нехитрыми инструментами по лишению человеческих жизней и нанесению максимального человеку вреда, тоже не аннулируется? Да и эффективность этого эффекта тоже не высока. Не тот эмоциональный всплеск. Не та энергизированность. Не та категория и не тот класс развлечений!

62

Другое дело, когда по тебе строчит пулемет, в небе горят осветительные ракеты, сам ты весь ползешь по минному полю, а навстречу тебе выкатываются вражеские танки, поддерживаемые цепью автоматчиков, когда у тебя закончились патроны, совсем нет гранат, штык-нож по недосмотру не выдали еще на призывном пункте, а сам ты весь уже изранен и не надеешься уцелеть в той мясорубке, в которую ты попал по недосмотру родителей.

Вот это развлечение! Это — прикол! Для тех, конечно, кто со стороны вражеских позиций смотрит на тебя в бинокль и гадает, доползешь ты до следующего ряда колючей проволоки, чтобы израниться о ее острые шипы еще больше, или тебя уложит снайпер до того, как ты успеешь составить и отправить ноту протеста в межгалактическое сообщество по правам человека в связи со скотским состоянием «взлетной» полосы в иные миры! «Взлетной» полосы, естественно, которой является нейтральная земля между рядами окопов схватившихся в смертоносном клинче враждующих армий.

Так думал Коврижкин, глядя на недовзорвавшийся корабль с алмазами, пока альверянин улепетывал, куда глаза глядят, а Притвора того альверянина догорала за горизонтом, вздымая к небу, с зависшим в нем недовзорвавшимся и недосгоревшим «Пламенем», оранжевые языки пламени.

Тем временем, которое мы сейчас тщательно описываем в этой главе, пирегойские ученые вовсю подключали питательные элементы и батарейки к только что сконструированной ими, противоколлаптической установке. По их мнению, наращивание количества силы противодействующей сжатию вселенной могло привести к положительному результату. Простота же данной антиколлапционной установки заключалась в том, что установка была тем же самым аппаратом, что и подверг сжатию пространство физической вселенной. Ученые лишь перебросили клеммы, питающих установку, элементов питания с плюса на минус, а с минуса на плюс. И такая нехитрая операция заставила заработать коллапсатор в обратном режиме. То есть, в режиме «наоборот».

Во всяком случае, плоды последних усилий опомнившихся пирегойских ядерщиков и видели Коврижкин с чужедальным Принцем на Драгомее.

Зато не видела горящего, а вернее чадящего пламенем «Пламени» Безбашенная, посланная отважными землянами, как известно, для развала драгомейской экономики. Вооружившись земным флагом и, расталкивая бесцеремонно попадавшихся на пути альверян и фомальдегаусцев, она упорно продвигалась к назначенной ей цели — высокой водонапорной башне, придвигающейся к ней все ближе по мере ее продвижения вперед.

Пули отскакивали от панциря с тем же эффектом, с каким отскакивает горох от стенки. Магнитное поле, окружающее панцирь Таньки, отклоняло все выпущенные в нее сгустки плазмы. Дезинтеграторы не брали Таньку, так как она оглушала дезинтеграторщиков ударом кулака по голове еще до того, как те успевали выстрелить. Единственное, что немножко мешало ей, так это противотанковые «ежи» и противотанковые рвы. Но и их успешно преодолевала отважная девушка, раскидывая с помощью хитроумных приемов сумо вражеские доты, дзоты и прочую военно-тактическую мелочь.

Перед самым входом в водонапорную башню Танюха столкнула кабинами два вражеских бронескока. А потом, не дожидаясь, пока те рухнут на землю, догнала еще один и свалила его, дернув последнего за его куриную лапку. Можно, конечно, было продолжить развлечение, но Танька понимала, главное, наиважнейшее в любой войне это водружение знамени на самой высокой точке вражеской территории. Отчего-то вражье знамя, развевающееся над любой численности воинским подразделением, действует, как мгновенно отрезвляющий фактор на умы самых высших чинов этого подразделения и заставляет все их мысли устремиться к подписанию акта о капитуляции. Таковы непреложные законы психики генералов и маршалов в войнах и ничего с этим не поделаешь. История прямо пестрит фактами о подписании капитуляционных документов именно после водружения такого знамени над вражеской территорией и против статистики, как говорится, не попрешь.