– Сюрприз! – воскликнула она, показывая наручник.
Нечастного чуть не хватил удар, но Юйся держала палец на кнопке, чтобы заблокировать дверь, если он метнется наружу. Будь за рулем мужчина, слесарь так, наверное, и сделал бы, но девушку счел нужным выслушать.
– Так обошелся со мной плохой человек, – сказала она. – Наверное, надо обратиться в полицию. И я обращусь, как только буду свободна. Но прежде надо снять эту штуку с моей руки. Вы мне поможете?
Слесарь промолчал.
– Мне очень больно, – простонала Юйся. Это было не в ее стиле, но она видела, как такое успешно проделывали другие женщины.
Слесарь вполголоса ругнулся и расстегнул сумку.
* * *
Как все русские, Соколов любил играть в шахматы. В определенном смысле он играл в них постоянно. Каждое утро, просыпаясь, он смотрел на квадраты потолочной плитки, вспоминал расположение фигур, прикидывал их возможные ходы и свои ответные, призванные максимально увеличить его шансы на выживание.
Впрочем, где-то ему попадалось, что математически игра в го много сложнее шахмат: в том смысле, что древо возможных ходов и контрходов куда разветвленнее – даже суперкомпьютер не в состоянии целиком его просчитать. Шахматные программы уже бросают вызов чемпионам мира, однако ни одна программа не может даже близко тягаться с хорошим игроком в го. И вроде бы даже об этой игре нельзя думать как о логической последовательности ходов и контрходов, надо думать глазами, узнавать формы и развивать интуицию.
Тридцать секунд назад – когда Зула сделала то неизвестное, что она сделала, – партия превратилась из шахмат в го.
Может быть, Зула решила поверить Иванову и сдать Тролля. Тогда через две секунды они ворвутся в квартиру, полную перепуганных китайских хакеров, и произойдет что-нибудь очень нехорошее. Ну зачем, зачем Иванов вылез из машины? Зачем пошел за ними по лестнице? Если бы он остался сидеть внизу, Соколов бы что-нибудь придумал – возможно, вывел бы из дома одного хакера и дал остальным сбежать. Может, Иванов успокоился бы на том, что нагнал страху на этого одного, помордовал бы его немножко. Дальше Соколову пришлось бы гадать, что шеф хочет сделать с Зулой. Он уже внутренне решился, что не даст ее тронуть, даже если для этого придется убить Иванова.
С другой стороны, возможно, Зула отправила их не туда и они вломятся в пустую квартиру. Когда Иванов поймет, что Зула его наебала и наебавшие его хакеры смылись, наступит кромешный ад. И вот тут-то все превращалось в го: Соколов не мог даже подступиться логически к древу ходов и контрходов, расходящемуся от такого события.
Он и не стал. Он сдался и принял как факт, что действовать придется по интуиции, как в го, хотя сам ни разу в го не играл.
Пока Соколов исходил из гипотезы, что Зула не соврала. Тогда в квартире пятьсот пять примерно десять молодых хакеров, главным образом спящих. Оружия серьезного у них быть не может. Все это он проработал со взводом вчера и повторил сегодня перед выходом с базы: их тактика – ворваться в квартиру в первые пять секунд. У каждого хакера надо отобрать мобильный и компьютер, чтобы не сообщили о нападении. Найти и перерезать городской телефон. Проверить всю квартиру. Это может быть одна большая комната или лабиринт маленьких. Не исключено, что из маленьких есть выход через балкон или по пожарной лестнице. Таким образом, план был следующий: ворваться в дверь, как только ее вышибут, оставить одного в центре, а шестерым разом прорываться в дальние части квартиры. Как только они определят и захватят периферию, надо двигаться к центру, гоня хакеров перед собой. Когда все сойдутся в одном месте, можно будет начинать разговор.
Все знали план, все были снаряжены и готовы. В коридоре пятого этажа, по счастью, никого не оказалось. Соколов шел первым, но рядом с пятьсот третьей квартирой задержался и пропустил вперед Каутского, самого крупного во взводе. Каутский был вооружен комбинацией лома, топора и кувалды, перед которой не устояла бы ни одна дверь. В этом здании они выглядели особенно хлипкими, так что за этот этап Соколов не тревожился. Каутский первым вбежит в квартиру и останется в центре, преграждая выход, остальные проскочат мимо него и разбегутся по краям. Иванову места в плане не было, поскольку предполагалось, что он будет ждать в машине. Бог даст, ему хватит ума оставаться в коридоре, пока они не захватят плацдарм. Тогда он войдет и осуществит то мщение, какое замыслил.
Каутский встал перед дверью в квартиру пятьсот пять, занес кувалду и глянул на Соколова, ожидая сигнала. Соколов обернулся на Иванова. Тревожиться не стоило – бег по ступенькам не был сильной стороной Иванова: он только показался с лестницы, тяжело дыша, метрах в двадцати позади них. Прежде чем он успел их догнать и все испортить, Соколов кивнул Каутскому, и кувалда обрушилась на дверь.
* * *
Покуда слесарь возился с наручником, Юйся кусала ноготь на большом пальце свободной руки и оглядывала окрестности.
Через минуту она будет свободна и сможет выскочить из машины. Легче легкого раствориться в толпе – может, повезет и полиция не станет ее преследовать. Сомнительное допущение, учитывая, что полицейский стоял в половине квартала от нее и последние минуты две подозрительно рассматривал микроавтобус.
Однако машина принадлежит семейному предприятию в Юндине. Если бросить ее здесь, Юйсю мгновенно вычислят. Можно войти в здание и посмотреть, что происходит: именно так поступила бы отважная героиня в кино, – однако в реальной жизни затея представлялась не самой умной. А можно самой вызвать полицию. Но когда в дело вмешивается УОБ, начинается что-то странное. Далеко не всегда преступников наказывают, а жертв защищают. Всем известно, что криминальные группировки тесно связаны с правительственными структурами. Юйся очень мало знала про этих русских. К рулю ее приковали меньше получаса назад, и она не успела просеять воспоминания и прикинуть, что именно они замышляют, но это явно либо шпионы, либо бандиты. Коли бандиты, то могут быть связаны с местными гангстерами; неизвестно, что будет с Юйсей, если она сдаст их УОБу, а кто-нибудь из УОБа сдаст ее.
Надо уезжать на машине.
Слесарь расстегнул браслет.
– Спасибо, уважаемый, – сказала Юйся. – А можете теперь завести машину? У меня ключей нет.
Слесарь глянул на зажигание, потом снова на Юйсю и промолчал, однако по его лицу она ясно видела: может, но не хочет. Он отчетливо понимал, что дело нечисто, и мечтал поскорей отсюда слинять.
– Нет, – ответил слесарь и начал убирать инструменты.
Юйся глянула вперед. Полицейский смотрел в ее сторону, не обращая внимания на сердитую тетку, которая что-то ему кричала, указывая на микроавтобус.