— Извините, — бросил он ей в спину. — Вы ничем не заслужили подобного обращения. Ни одна женщина не должна подвергаться насилию. Мне очень жаль.
Мадлен повернулась и, не говоря ни слова, направилась вдоль берега к мостику. Ей пришлось приложить титанические усилия, чтобы не споткнуться. Ноги не слушались свою хозяйку. Парнелл шел на некотором расстоянии от нее. Оба хранили гробовое молчание.
Глава 18
— Знаю, я просто глупая гусыня, — говорила Сьюзен, поглядывая на лорда Идена сквозь густые ресницы. — Я, должно быть, всех раздражаю и порчу всем веселье.
— Потому что ты не захотела переходить на ту сторону? Какая ерунда, Сьюзен! — попытался успокоить ее Доминик. — Поверь мне, трава на этом берегу такая же зеленая, как на том, и деревья ничуть не ниже. Совершенно не важно, по какому берегу гулять.
— Но дело не только в том, что я реку не перешла, — сказала она. — Несколько дней назад я чуть со страху на обрыве не умерла. А вчера лейтенант Дженнингс любезно пригласил меня прокатиться верхом. Ховард тоже с нами отправился, и еще мы за Нэнси Мортон заехали. Всем хотелось пустить лошадей во весь опор, но я испугалась, я только трусцой ездить могу. Они в один голос заявили, что это не имеет никакого значения, особенно старался лейтенант, но я знаю, что была для них настоящей обузой.
— Могу поклясться, что это не так, Сьюзен, — мягко проговорил лорд Иден. — Ну может, только для твоего брата. Братья — ужасно нетерпеливые создания, никогда не могут проявить сочувствие, так ведь? Но больше ты ни для кого не можешь быть обузой. Меня, например, твои страхи ничуть не обременяют.
— Правда? — тоскливо вздохнула Сьюзен. — Вы очень добры. Вы всегда были добры ко мне, даже в детстве. Я такой докучливой девочкой была. Помните, как вы меня с дерева снимали?
— Еще бы! Один из твоих братьев — Гарольд, насколько я помню, — все время повторял, что раз ты сама туда забралась, то вполне можешь слезть самостоятельно, без посторонней помощи.
— Я бы до сих пор там сидела, если бы вы не спасли меня, — с обожанием поглядела Сьюзен на своего рыцаря.
— Кстати, что ты там делала? — поинтересовался Иден. — За котенком полезла?
— Да, — кивнула она. — Вы потом еще долго моим героем были, милорд.
— Что?! — шутливо округлил он глаза. — В прошедшем времени, Сьюзен? Хочешь сказать, я больше не твой герой?
— О! — тут же вспыхнула она. — Теперь это не слишком прилично, милорд.
— В самом деле? Какая жалость. Я бы с удовольствием еще немножечко побыл героем.
— Но я все еще восхищаюсь вами, — поспешила заверить его Сьюзен. — Вы так добры, милорд. Слабость вас не раздражает.
— Но ты никакая не слабая, Сьюзен. Просто у тебя слишком развито воображение, и ты чувствуешь опасность острее других людей. Ничего плохого в этом нет. Даже наоборот. Кому нужна храбрая независимая женщина, которой никогда не требуется сильное мужское плечо?
— О! — снова вырвалось у нее. — А я не такая, так ведь?
Иден посмотрел на нее сверху вниз: в широко распахнутых глазах тревога, губки, словно бутончик розы, сложились в очередное «о!». Именно такие девушки его и привлекали — сладенькие беспомощные крошки. Какие же они обворожительные! Ему хотелось обнять ее, прижать к себе и взять под свою защиту.
Он даже не заметил, как они остановились, и внезапно поймал себя на том, что разглядывает ее огромные карие глаза и обольстительные губки. Они притягивали его словно магнит. Вот бы попробовать их на вкус! Один разок. Всего лишь один разок.
Лорд Иден выпрямился и печально улыбнулся.
— Сьюзен. Милая маленькая Сьюзен. Мы не должны делать этого. Это было бы нечестно по отношению к тебе.
— Что не должны делать? — невинно уставилась она на него.
— Неужели грешные мысли только мою голову посетили? Мне так хочется поцеловать тебя, Сьюзен, больше всего на свете. Но это и в самом деле будет несправедливо по отношению к тебе, поддайся я этому порыву.
Неожиданно в ее глазах заблестели слезы.
— Не знаю, что я такого сделала, что вы решили, будто я настолько доступна, — всхлипнула Сьюзен. — Кажется, я не давала вам никакого повода, милорд.
— Сьюзен! — Иден схватил ее за руку, сжал в своих ладонях пальцы. — Ничего подобного мне даже в голову не приходило! Просто сегодня ты такая красивая, а вокруг так тихо и спокойно. Признаюсь, что я чуть не потерял голову и не поцеловал тебя. Но я говорю об этом в знак уважения, правда. Поверь мне, вина только на мне, это мои чувства вышли из-под контроля. Ты вела себя безупречно, как настоящая леди, Сьюзен.
— Я стараюсь. — Слезы потекли по ее щекам. — Я ведь понимаю, что мой папа всего лишь простой фермер, арендатор его светлости. И я не аристократка. Я знаю, что не имею права на ваше восхищение, милорд, впрочем, как и на внимание любого другого знатного джентльмена. Но я стараюсь вести себя благородно. И я никогда не позволяла джентльмену целовать себя. Наверняка в обморок упаду, если такое случится.
Доминик снова погладил ее по руке и полез в карман за платочком.
— Должно быть, ты считаешь меня настоящим чудовищем. — Он протянул ей платок. — Вытри глазки,
Сьюзен, и скажи, что прощаешь меня. Ну как? Простишь меня? Я не хотел напугать тебя, а уж тем более внушить к себе отвращение. Поверь мне. Я прощен?
Сьюзен промокнула глаза и вложила платочек в раскрытую ладонь лорда Идена.
— Я, конечно же, прощаю вас, милорд. Хотя уверена, что и прощать-то особо нечего. Я просто глупая гусыня.
— Пойдем. — Он предложил ей руку. — Пора вернуть тебя матери, Сьюзен. Кроме того, чай уже, наверное, готов, а я сильно проголодался. Ты как? Лучше?
— Да, спасибо вам. Вы очень добры, милорд. Полный раскаяния за свою неловкость и по уши влюбленный, лорд Иден замедлил шаг, помогая своей спутнице подняться вверх по крутому склону.
Александра брела по самой вершине холма рядом с лордом Эмберли, но под руку его не держала. Да он, впрочем, и не предлагал.
— Доминик показывал вам руины монастыря? — поинтересовался он. — От него уже почти ничего не осталось. Какая трагедия, правда?
— Да, — согласилась она. — Похоже, здесь очень красиво было. Тут так тихо и спокойно, прекрасное место для Божьей обители.
Они все шли и шли, глядя вниз на поросший деревьями склон.
— Он хочет стать военным и уехать в Испанию, — сказала Александра. — Я про лорда Идена.
— А! Он уже успел рассказать вам? Видно, он всерьез подумывает об этом. Мама все надеялась, что это мальчишеский каприз. Но Доминик давно уже вышел из подросткового возраста.
— Он должен поехать, — уверенно заявила Александра. — Он говорил, что всю жизнь будет жалеть, если война закончится, а он так и не успеет поучаствовать в ней. Думаю, так оно и есть. Он всегда будет считать, что жизнь прошла стороной. Жизнь человека слишком драгоценна, чтобы позволять другим командовать ею, вы со мной согласны?