- Так и знал.
- Что же не предупредил сразу? - без упрека спросил Дэнеш.
- Так ведь и ты разве не понял - какие спутники, какой караван? И одета не по дорожному, и путь караванный далеко в стороне. Все понимали. Так, с краешку. А додумать не дала. Лисьи чары. Ничего не поделаешь. Только бы беды не вышло, - понизил он голос, косясь на Эртхиа. - Такой уморить мужчину ничего не стоит.
Эртхиа зевнул, встряхнул головой.
- Она хорошая. Сказала, куда идти. Не придет больше, - вздохнул с сожалением.
Дэнеш переглянулся с Тахином и развел руками.
О прибывшем издалека
Долгий путь подобен тяжкой болезни и неблагоприятен красоте.
Плетеный короб, - все, что осталось от парадного экипажа, в котором Сю-юн покидал Унбон, - водрузили на носилки. Занавеси в нем, истрепавшиеся во время пути, были заменены, повешены новые плетеные шторы, подновлена позолота на стенках, - все это было сделано за то время, пока Сю-юн поправлялся и отдыхал в уютной келейке самого дорогого из столичных ханов.
Тарс Нурачи принял все меры к тому, чтобы о прибытии его каравана говорил весь базар. Когда же его торопили открыть тюки и вынести товар на продажу, он отговаривался тем, что привез диковинные подарки для царя из дальних стран, в которых до него никто не бывал, и не может начать торговлю, пока не поднесет их повелителю. К концу первой дюжины дней ему предлагали огромные деньги за еще нераскрытые тюки - не глядя, и купцы спорили между собой, кто даст большую цену и получит товар. Нурачи всем кивал, поглаживал бороду и ничего не обещал.
Когда Сю-юн, готовясь предстать перед царем, вынул из ларцов и плетеных укладок наряды, и слуги купца развесили их проветриться на перилах галереи и расселись поблизости, охраняя, когда из келейки потянуло незнакомыми ароматами, которыми Сю-юн загодя окуривал одежды, выбранные для первого появления во дворце, - множество любопытных набились во двор хана поглазеть на шелка, играющие цветами невиданной, вдохнуть будоражащие ароматы, каких здесь не нюхивали.
Тарс был доволен. Доволен был и хозяин хана, потому что неудобно было заглядывать во двор просто так, без дела, вот и садились под навесом за скатерти, заказывали если не бараний бок, то хоть миску фула, хоть чашечку мурра, или уж на худой конец брали за мелкую монетку чистой холодной воды в запотевшей чашке, а кому неудобно обойтись так дешево - фруктового льда.
Сю-юн видел суматоху вокруг, и не замечал. Сильно беспокоило его то, что он совершенно неосведомлен в здешних обычаях и правилах. Впопыхах собираясь в неожиданное и нежеланное путешествие, он не придумал расспросить подробно господ Эр-хи или Дэн-ши, а теперь безжалостно бранил себя за скудоумие. Как узнать, семь или восемь одежд положено надевать в присутствии здешнего царя, или даже девять? Если одеться меньше положенного, можно оказаться непристойно раздетым, а если больше - не оскорбит ли он царственную особу, имея на плечах больше одежд, чем сам повелитель? Должно ли войти в покой и только тогда опуститься на колени, или в помещение, где находится повелитель, надо сразу на коленях и вползать? А если идти сколько раз нужно остановиться и преклонить колени? Тарс Нурачи не знал ответов на эти и столь многие еще вопросы, которые чем дальше, тем сильнее беспокоили Сю-юна. Впервые предстать перед царем и нарушить все мыслимые правила и приличия! Навлечь несмываемый позор на самого себя и, что страшнее, на господина, отличившего своим выбором и доверием самого никчемного из слуг! Сю-юн не мог ни есть, ни спать от этих мыслей, и красота не возвращалась к нему. Тогда Тарс, обеспокоенный этим еще сильнее, чем Сю-юн - парадным церемониалом хайрского двора, заставил его пить травяные отвары, от которых сон приходил как вражеское войско, скорое и беспощадное. Но эти отвары были еще приятны на вкус. А вот для того, чтобы Сю-юн не отворачивался от еды, Тарс пичкал его снадобьями такими горькими, что Сю-юн принялся есть через силу, лишь бы успокоить купца и избавиться от лечения. Тарс ликовал: помогает! И правда, обильная еда и долгий отдых вернули свежесть лицу, блеск глазам, плавность движениям. Пора, решил купец, и Сю-юну сказал: пора.
Что же было делать? В конце концов, решил Сю-юн, кто такой этот здешний царь? И надо ли так переживать, будто должен предстать перед самим Золотым Драконом? И разве Сю-юна вина, если у здешнего владыки не найдется более девяти парадных одеяний? Сю-юн снова раскрыл ларцы и укладки, перебрал наряды и выбрал пять нижних одеяний, одинаковых, цвета бледно-алого винограда, еще одно из багряного шелка, поверх него - из весенне-зеленой парчи, и два самых верхних: одно алое с узорной каймой, а другое прозрачное из шелковой дымки, с синим узором по белому фону. Прическу он сделал самую простую, потому что это всегда надежней, если нельзя рассчитывать на помощь специально обученных слуг, и потому что нечему в мире сравниться с красотой хорошо выхоленных, густых волос, соперничающих длиной с парадными одеяниями. Так что Сю-юн только две пряди по бокам лица смочил рисовым крахмалом, разведенным в воде и высушил у жаровни, придав нужную форму. Серебряными щипчиками удалил волоски бровей, тщательно набелил лицо и тушью провел две широкие черты на лбу, придав лицу выражение сосредоточенной почтительности, но в то же время не лишенное и нежной беспомощности, выражение, как раз вошедшее в моду при ыском дворе, в точности как показывала ему госпожа Хон. Алым мазнул по верхней губе, как раз посередине.
Нарядившись, вышел во двор, где стояли уже готовые носилки, сел в них, с помощью слуг уложив красивыми складками полы всех девяти своих одежд, спрятал в рукаве маленький веер на сосновых планках и приготовился отправиться навстречу своей судьбе, какой бы она ни оказалась.
Тем временем, закончив сборы, Тарс вывел целый караван носильщиков из хана на улицу и послал вперед, во дворец, дабы груды подарков предварили его собственное появление. Расписанная зеленоватыми прозрачными тенями посуда из тончайшей белой глины была вынута из соломы, освобождена от многих слоев обертки и заново уложена в длинные ларцы с перламутровыми узорами на крышках. Шкатулки из черепахи, резного нефрита, ароматного дерева и серебра, свертки прозрачного дымчатого шелка и пятицветной парчи, веера, заколки, вышитые одежды, кипы тетрадей из превосходной бумаги, ковры и узорные циновки - все, сложенное на огромных подносах, предназначенных для подношений царю, было доставлено к воротам дворца к часу послеполуденного приема.
Множество слуг собралось в воротах и выглядывало из окон, потому что давно не видывали во дворце таких подношений. С тех пор как умерли отец и старший брат нынешнего царя - не видели ни разу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});