Гаврила оба чувства понимал. В шутку попросил, когда Костя его убьет, на могилке поставить вишневый крест. Агата пообещала, что ещё и цветочки ему сделает. Красивый-красивый венок от сестрёнки…
Эта переписка знатно отвлекла и развлекла, но когда часы показали двенадцать, Агата решила будить именинника.
Несколько минут крутилась перед зеркалом в ванной, скептически оглядывая себя, натянула футболку, сверху — кофту на молнии.
Оделась нетипично, но Костя вряд ли обратит внимание.
По привычке проверила Макса. По привычке же передвигалась по второму этажу на носочках.
Заглянула в спальню опять, улыбнулась…
Гордеев всё так же дрых.
Лежал на животе, раскинувшись на кровати так, что даже реши она вернуться с ночевками на свое законное место — ей тут просто места не хватит. Не потому, что кровать узкая. Просто Костя… Он человек масштаба и размаха. Звезда. Даже во сне.
Продолжая улыбаться, Агата тихо подошла к кровати.
Думала, Костя почувствует ее приближение так же, как она почувствовала ночью его, но нет. Он продолжал дрыхнуть.
Не отреагировал ни на легкий поцелуй в щеку, когда Агата наклонилась (только скривился, повернул голову в другую сторону. Мол, отстань…), ни на следующий — уже в ухо…
Костя сопротивлялся пробуждению изо всех сил, Агате становилось всё забавней.
Она забралась на него сверху, уселась на поясницу, склонилась, прижимаясь губами к шее сзади, сбоку, снова к щеке, как бы доказывая, что от нее не увернешься…
— Просыпайся…
Дальше не сказала даже, а будто пропела, скользя пальцами по мужским бокам вниз. Немного гладя, немного щекоча…
А еще улыбаясь, потому что по Косте очевидно: он будет биться до последнего. Снова хмурится, жмурится, ныряет лицом в подушку, отмахнуться пытается. Но Агата в выигрышном положении, потому что сверху… И потому что вчера не бухала…
Она снова тянется к мужу всем телом, целует в шею чуть ниже линии роста волос, потом прихватывает кожу зубами…
И этим, кажется, наконец-то будит.
Костя сначала замирает, Агата чуть отдаляется, чтобы не получить по носу, если он резко крутнет головой…
Но он не спешит. Всё так же лежит, уткнувшись в подушку, а рукой медленно тянется куда-то назад. Накрывает её бедро, проезжает по нему пальцами… В этом ноль эротики, он будто просто проверяет…
И только в чём-то убедившись, выдыхает, вскидывает голову так, что Агата только и успевает, что похвалить себя — потому что вполне реально могла бы встретиться сейчас носом с его затылком, поворачивает её, смотрит…
Кривится…
— Агата…
И произносит облегченно, тут же выдыхая, позволяя голове провиснуть… После чего признается, как на духу:
— Ты моей смерти хочешь. В башке каша… Я уже подумал, что приснилось всё… Что мы с Гаврилой набухались с горя, потому что проиграли, и теперь на мне какая-то посторонняя телка скачет… А я понятия не имею, где я… Ну и как бы мне пиздец…
Костя говорил, Агата улыбалась всё шире.
Потому что придурок. И потому что меньше надо квасить, чтобы потом не сомневаться, где ты, а ещё не путать родную жену с какой-то тёлкой…
Но разборок в планах Агаты не было.
— С Днем рождения, — поэтому она просто поздравила, снова приближаясь к Костиному лицу, прижимаясь к его щеке. Послушно приподнялась, позволяя имениннику повернуться, теперь не лечь, а сесть. Потом, под внимательным, волнующим взглядом вернулась уже на колени. Костя потянул на себя, Агата улыбнулась опять, чувствуя… Ну что всё по-утреннему отлично, пусть уже и не то, чтобы утро…
— Поздравлять меня будешь? — на время забывший о головняке Костя расплылся в улыбке, наконец-то поняв, что его пришли не просто будить.
Гладил бедра, пробегался взглядом, красноречиво задерживаясь там, где хотелось задержаться.
У них очень давно не было полноценного секса. Отчасти потому, что сам Костя был ужасно занят. Но в основном, потому что Агата — не готова. Однажды они уже пробовали после рождения Максима. Пока что всё было далеко не так, как раньше.
И попробовать снова вот сейчас — не худший вариант, но начать Агата хотела с другого подарка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Постараюсь…
С усмешкой потянула вниз змейку кофты, смотря при этом на Костин подбородок. Идея была в стиле начала их отношений. Дурная и отчасти подростковая. Но ей очень нравилось то начало. И очень же хотелось вернуть те ощущения.
Молния разъехалась в тишине. Чувствуя, что щеки зажглись румянцем, Агата одновременно подняла взгляд на Костю и потянула кофту с плеч…
Сердце билось гулко, когда он внимательно смотрел на футболку… Сначала безэмоционально, потом нахмурился, склонил голову, дальше — усмехнулся.
— «Сиськи победителя»…
Прочитал надпись, и в его исполнении это звучало так пошло, что Агата не выдержала — покраснела сильнее, прижимая ладони к щекам. Но когда Костя снова посмотрел ей в глаза — в его искрился смех, и в Агатиных тоже…
— Надо было не так. «Победоносные сиськи»…
Костя предложил, Агата задумалась, замерев, потом же чертыхнулась… Потому что идея показалась ей хорошей…
— А то сейчас они как бы не мои. В аренде. А в меня чисто стреляют на поражение в случае приближения…
— Ну Костя!!!
Гордеев попытался подколоть, за что тут же получил ответный возмущенный писк и нешуточный удар по плечу…
Потому что когда они пробовали в тот единственный раз — те самые сиськи выступили против. Костя долго смеялся, Агата сгорала от стыда и жалости, но настрой это сбило обоим. А еще дало новый повод для шуток, которые уместны между двумя.
Удар получился болезненным не только для Кости. И сама Агата почувствовала отдачу достаточной силы, чтобы ойкнуть сначала, а потом затрясти рукой, пытаясь избавиться от болезненных ощущений.
Костя это конечно же заметил. Взялся за запястье, потянул к лицу, прижал к губам, поцеловал несколько раз…
— Спасибо, Замочек. Это очень мило…
После чего изрек, улыбаясь тепло и искренне.
И пусть Агате было понятно, что он отреагировал бы так же, подари она ему хоть абсолютно ненужный робот-пылесос, хоть недосягаемый личный остров, ей всё равно стало приятно.
Тем более, что…
— Это не подарок. Это вроде как обертка…
Агата высвободила руку, пожала плечами, потянулась к полам футболки, снова усмехнулась, попыталась абстрагироваться от мыслей, которые тут же полезли в голову… Что она сейчас — не в лучшей форме, а в спальне слишком много света…
Когда Агата отбросила футболку, её щеки снова были красными. Но Костя, конечно же, смотрел не на них.
Блуждал от губ по ключицам вниз. Без особого стыда. Абсолютно без каких-то там сомнений…
Попытался потянуться к открытому телу губами, но Агата чуть сгорбилась, придерживая его за плечи…
— Подожди…
Сказала тихо, поймала вскинутый на нее нетерпеливый взгляд. У него, кажется, уже всё прошло. Ничего не болит. Даже расстрел сиськами не пугает. Он хочет снова попробовать. А Агата…
Ещё как бы не додарила…
— Ты только пообещай, что Гавриле ничего не сделаешь…
Агата попросила за друга, Костя нахмурился, замерев. Вот сейчас почувствовал неладное. Вот сейчас напрягся…
— Ты что натворила?
Спросил, отрываясь взглядом от лица Агата, медленно спускаясь вниз.
По губам, шее, ключицам…
Агата чувствовала, что сердце бьется о ребра гулко, но пути назад нет. Да и ей-то нравится…
Очень-очень-очень нравится. Она уже больше недели любуется. Еле вытерпела, чтобы не показать Косте раньше времени. будь он дома почаще — точно сорвалась бы. А так…
Много раз представляла, как он отреагирует. А теперь впитывала.
Чуть повернулась, открывая левый бок. Выпирающие ребра, на которых её подарок. То ли себе, то ли Косте.
То ли не подарок вовсе. Но для неё очень важный символ.
— Агата…
Костя обратился красноречиво, как завороженный глядя на набитую совсем недавно татуировку. Краснота уже сошла, теперь рисунок выглядит так, как Агата хотела.