— Наверное, Голан, два корабля не пахнут одинаково, если там долго живут разные люди?
— Верно, но ты мне скажи: разве ты не перестал морщиться от ароматов Сейшелла уже через час?
— Перестал, — признался Пелорат.
— Ну вот, и наш родной запах перестанет мучить тебя очень скоро. Вот увидишь, вернешься домой, обрадуешься всем запахам, которые тебя там встретят. Кстати, Джен, учти на будущее: крайне невежливо обсуждать, чем пахнет на любом корабле и в любом мире, если на то пошло, в присутствии их обитателей. То есть при мне — пожалуйста, я-то стерплю, но ты это учти.
— Понятно, Голан. Постараюсь. Знаешь, вот ведь странно: я уже «Далекую Звезду» домом считаю. Может быть, потому, что она сделана в Академии? — Пелорат улыбнулся: — Знаешь, ведь я особым патриотом не был никогда. Мне нравилось думать, что я — гражданин Галактики, что мои родственники — везде и всюду, но вот теперь почему-то разлука с Академией наполняет моё старое сердце любовью к ней.
Тревайз стелил постель.
— Не так уж ты далеко от неё улетел, если на то пошло. Да будет тебе известно: Сейшельский Союз почти целиком окружен территорией Федерации Академии. У нас тут посольство с большим штатом, консулов полно. Языком сейшельцы любят трепать о своей независимости и о том, как они нас не любят, но воздерживаются предпринимать что-либо, способное вызвать наше неудовольствие. Ложись-ка ты, Джен, спать. Сегодня мы с тобой добились немногого, но утро вечера мудренее, будем надеяться, что завтра нам больше повезёт.
Пелорат кивнул и отправился к себе, но скоро выяснилось, что слышимость на «Далекой Звезде» отличная — можно было запросто переговариваться из каюты в каюту. Погасив свет, Пелорат долго ворочался, наконец осторожно позвал:
— Голан?
— Да.
— Ты не спишь ещё?
— Пока ты со мной разговариваешь — нет, естественно.
— Кое-что нам всё-таки удалось сегодня. Твой друг, Компор…
— Бывший друг, — недовольно уточнил Тревайз.
— Пусть так. Неважно. Он говорил о Земле и сказал такое, с чем я не сталкивался ни разу за всё время моих изысканий. Радиоактивность!
Тревайз перевернулся на бок, лицом к стене, подпер щеку рукой.
— Послушай, Джен, даже если Земля действительно погибла, это не означает, что мы полетим домой. Я всё равно хочу найти Гею.
Пелорат издал странный звук, как будто сдул с губ пушинку.
— Дружочек, ну конечно. И я тоже! И потом, я вовсе не думаю, что Земля погибла. Компор мог быть уверен, что рассказывает непреложную истину, но ведь миров, претендующих на звание Земли, в Галактике такое количество!
В антропологии это явление называется глобоцентризмом. Люди предпочитают считать, что их мир лучше, чем все остальные, чем любые их соседи, и культура у них выше, и всё остальное, и история богаче — ну, ты понимаешь. А уж если соседи их в чём-то превзошли, то это непременно означает, что такие достижения позаимствованы у них. А если у соседей что-то плохо, значит, это плохое ими было когда-то отвергнуто или вообще к ним отношения никакого не имеет либо это вообще невесть где придумали. Если нет логической возможности доказать, что Земля либо её эквивалент — колыбель рода человеческого — это именно их планета, то они как минимум помещают её в своём секторе даже в тех случаях, когда не могут точно указать координаты.
Пелорат прищелкнул языком.
— Даже если бы удалось достоверно доказать, что ни одна планета в Сирианском Секторе — никакая не Земля, ничего бы из этого не вышло. Ты просто не представляешь себе, Голан, до какой степени мистицизм способен затмить здравый смысл. Как минимум в двенадцати секторах Галактики солидные учёные без тени усмешки утверждают, будто Земля (или как бы они её ни назвали) находится в гиперпространстве и добраться до неё нет никакой возможности, разве что случайно.
— А они не говорят, что это кому-то случайно удалось?
— Ну, знаешь, мифов всяких много ходит, и из патриотических соображений люди порой готовы поверить в них, зато в других мирах только посмеиваются.
— В таком случае, Джен, у меня предложение: давай и мы с тобой в такое верить не будем, и… — Тревайз громко зевнул, — отправимся поскорее в замечательное гиперпространство снов.
— Но, Голан, понимаешь ли, самое упоминание о радиоактивности меня очень заинтересовало. Мне кажется, тут есть доля правды или чего-то похожего на правду.
— Ты это о чём?
— Видишь ли, радиоактивный мир — это такой мир, где уровень радиации гораздо выше обычного. В таком мире гораздо быстрее протекает процесс мутации, и эволюция должна происходить скорее и резче. Я ведь говорил тебе, если помнишь, почти все мифы о Земле сходятся в одном: Земля отличалась исключительным богатством видов. Именно это многообразие форм жизни, её взрывное развитие, именно это могло привести к развитию разумной жизни на Земле и последующему его распространению по Галактике. Если по какой-то причине Земля была или оказалась радиоактивной, то вот оно — прекрасное объяснение её уникальности.
Немного помолчав, Тревайз заговорил:
— Во-первых, нет причин так уж верить Компору. Этот соврет — не дорого возьмет. Он запросто мог с три короба наговорить, только бы заставить нас отсюда убраться, чтобы мы, как два идиота, помчались в Сирианский Сектор. Но даже если допустить, что он не врал, он ведь сказал, что радиоактивность на Земле достигла такого уровня, что сама жизнь там стала невозможна.
— Правильно! Уровень радиации не был высок там, когда жизнь только начала развиваться, а жизни гораздо легче сохраниться, чем создаться заново. Допустим, жизнь на Земле возникла и сохранилась. Следовательно, если в самом начале уровень радиации там не был невыносимым для жизни, то и со временем он мог только падать. Ничто не способно поднять этот уровень.
— А ядерные взрывы? — высказал предположение Тревайз.
— При чем тут ядерные взрывы?
— Я хочу сказать: предположим, что на Земле были произведены ядерные взрывы.
— Где? На поверхности? Совершенно исключено. В истории Галактики нет ни единого упоминания о цивилизации настолько безумной, чтобы применять ядерные взрывы для военных целей. Нас бы просто не было тогда на свете. Во время Тригеллианского восстания, когда обе стороны были обречены на голод и отчаяние и когда Джендиппурус Хоратт предложил применить ядерную реакцию для…
— Его повесили матросы его же собственного флота. Это я проходил в колледже в курсе истории Галактики. Я не о том. Я имел в виду какой-нибудь несчастный случай.
— Нет в истории упоминаний о таких несчастных случаях, из-за которых мог бы повыситься общий уровень радиации на планете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});