Насытившись друг другом, Илта и Лаури вылезли на берег, решив, что пора утолить и обычный голод. Финн, выйдя из пещеры, принес охапку хвороста и разжег костер, на котором поджарил остаток утки, подстреленной Лаури накануне. Наевшись и сполоснувшись еще раз, они вновь обратили внимание друг на друга. Илта обнаженная лежала на теплых камнях, а финн жадно целовал ее тело от шеи до ступней. Его язык ласкал влажную щелку, и куноити громко стонала, зажав бедрами голову партнера и впившись пальцами в белокурую шевелюру. Когда она кончила, финн высвободился из плена сильных ног, подтянулся на руках и снова вошел в Илту, жадно слизывавшую с его лица свои соки. Безумная, неистовая оргия продолжалась, молодые люди сходились и на камнях и в воде, пока, наконец, усталые и довольные не заснули в объятьях друг друга.
Лаури не знал, сколько он спал — когда он открыл глаза, костер уже догорел и было темно как ночью. Финн протянул руку, чтобы обнять лежавшую рядом девушку, но к своему удивлению и тревоге обнаружил рядом пустоту. Сняв со сталагмита фонарь и включив его он бегло осмотрел пещеру — девушки нигде не было. Наспех одевшись Лаури, кинулся к выходу.
Выскочив из кустов, загораживающих вход в их ночное убежище, финский диверсант застыл на месте. Перед ним плескалась водная гладь искусственного озера, за которым виднелся край заходящего солнца — они провели в пещере весь день. И на фоне закатного неба, словно статуэтка, выточенная резцом талантливого скульптора, стояла Илта. Финн невольно засмотрелся на ее безупречное тело, каждая черточка которого подчеркивала его застывшую чувственность. Слегка расставленные сильные, стройные ноги, переходили в круглые ягодицы, еще больше подчеркиваемые идеальной формы талией. Отросшие за время блуждания темные волосы красиво спадали на стройную спину, когда Илта, откинув назад голову, вскинула вверх руки, как-то странно сложив пальцы. Финн расслышал негромкие слова, похожие на молитву.
— Илта, — выкрикнул он, словно опомнившись от эротического наваждения — что, черт тебя дери, ты делаешь?
Девушка медленно обернулась, с грустной улыбкой глядя на финна.
— Твой поход окончен, Тёрни, — сказала она, — дальше я иду одна.
— Одна в этот вертеп!? Не время для вашей самурайской шизы!
— Нет, — молодая женщина покачала головой, — у меня было время все обдумать. У меня там будет хоть и маленький, но шанс. У тебя шансов нет. Тебе и так было дано больше, чем другим — ты выжил и ты должен вернуться.
— Черт возьми, нет! — помотал головой Терни.
— Ты должен вернуться, — в голосе Илты появились нотки, одновременно командира и религиозного фанатика, — ты смог больше остальных. Не испытывай терпение Владыки.
— Но… — финн замолчал поняв, что убеждать дальше бесполезно.
— Там в пещере я оставила конверт с письмом, — продолжала Илта, — в нем написано кому и куда его доставить. Если ты поторопишься — мы еще сможем закончить эту миссию.
С этими словами Илта развернулась и зашагала в воду. Лаури смотрел, как тонкая фигурка опускается и плывет навстречу солнцу заходящему за скально-бетонную махину нависающую над водой. Финн смотрел ей вслед, пока черная голова Илты не стала совсем незаметной в сгустившихся сумерках. Затем он развернулся и зашагал в пещеру.
Часть четвертая: В логове Красной Обезьяны
— Ааа черт! — невысокий плотного сложения шатен выругался, когда большой омуль, которого он почти вытащил из воды, в последний момент сорвался с крючка и, блеснув на прощание чешуей, плюхнулся обратно.
Старший сержант НКВД Роман Лунев досадливо сплюнул в воду и потянулся к жестяной банке, в которой лежали хлебные катышки, вперемешку с кусочками котлеты — остатки сегодняшнего ужина. Кормили охрану «Центра», так же как и весь обслуживающий персонал: сытно, но однообразно, что вкупе с монотонностью здешнего быта изрядно утомляло. Напрочь отрезанные от всех центров цивилизации, здешние солдаты и офицеры всячески изощрялись, что хоть как-то скрасить серые будни. Одним из таких способов и была рыбалка — Лунев, уроженец Прибайкалья частенько, в нарушение устава, брал небольшую надувную лодку, чтобы попытать счастья на искусственном озере. У него уже было излюбленное место — груды бетонных блоков оставших после строительства дамб и стен, причудливо нагроможденных на какую-то полузатопленную скалу. Через несколько лет после постройки Центра, стекавшиеся отовсюду реки и ручьи, вымыли строительный мусор и образовавшееся тут искусственное озеро потихоньку наполнилось рыбой. Рома, заядлый рыбак, частенько ловил здесь омулей и хариусов, шедших на стол не только сослуживцам Лунева, но и более высокому начальству. Потому на его вылазки чаще всего смотрели сквозь пальцы, хотя это и шло вразрез с требованиями безопасности. Но кого тут опасаться, на территории отделенной от ближайщей суши сотнями метрами воды, а от ближайшего жилья — километрами лесов и гор?
Позади послышался какой-то шум от чего рука Романа невольно дернулась к кобуре, укрытой под брезентовой накидкой. Тут же он нервно рассмеялся — из скал, недовольно крича, взлетела большая гагара, на мгновение заслонившая Луну. Видать, птица прикорнула меж камней и бетонных обломков, да и заснула, пока ее не разбудила досадливая реплика Романа. Сержант усмехнулся и перевел взгляд на раскрытую брезентовую сумку, в которой трепыхались два омуля и крупный таймень — не считая рыбешки поменьше. В принципе, можно уже сворачиваться — рыбы достаточно. Сегодня можно будет засолить рыбку — соли набрали из столовой — и к вечеру устроить небольшое застолье.
— Ну, по последней! — пробормотал под нос Роман, насаживая на крючок последний катышек и закидывая удочку. Тут же он почуствовал как на конце лески повисла заветная тяжесть и, то ослабляя, то натягивая леску, принялся выводить рыбу.
— Ну, давай еще моя хорошая, иди ко мне, — бормотал себе под нос Роман, — еще чуть-чуть, давай. Вот так!
Последние слова он сопроводил рывком и на камни плюхнулся крупный хариус. Обрадованный Лунев снял рыбу с крючка и отправил в сумку. Вот теперь можно и собираться.
Позади снова послышался шорох. Гагара что ли вернулась? Лунев поднял голову и его глаза расширились от удивления, с губ сорвался удивленный возглас.
На вершине скал и бетонных блоков, подперев коленом подбородок сидела молодая голая девка с черными волосами. Лунный свет окутывал ее фигуру серебристым ореолом в котором неожиданная гостья казалась призрачным, нереальным видением. Раскосые глаза, казалось, светились в темноте собственным синим цветом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});