Читать интересную книгу Офицеры и джентльмены - Ивлин Во

Триммер протолкался вперед и с хитрой усмешкой спросил:

– Не найдется ли у вас маленькой комнатушки для шотландского паренька?

– Приходите после восьми. Возможно, кто-нибудь откажется.

Триммер подмигнул ей, и она, казалось, едва уловимо откликнулась, но под напором других отчаявшихся, бездомных людей продолжать флирт было невозможно.

Сдвинув берет набекрень, с пастушеским посохом в руке и парой майорский корон на погонах (он заменил ими свои лейтенантские звездочки еще в поезде, в уборной), Триммер неторопливо прохаживался по первому этажу, повсюду встречая солдат. Каждая из немногих женщин была центром шумного, веселого кружка или прижималась к мужу в печальном прощании. Официантов было мало. Повсюду он видел, как за ними поворачиваются головы, и читал на лицах выражение страстной мольбы. Кое-где более настойчивая компания стучала по столу и требовала:

– Да обслужите же нас!

Но Триммер не унывал. После своей хибарки на Магге он находил все это очень приятным, а опыт научил его, что всякий, кто действительно хочет женщину, в конце концов найдет ее.

Он шел по улице, подобно голодной дворняжке, которая бродит среди мусорных ящиков, виляя хвостом, навострив уши, с трепещущими ноздрями. По пути он то и дело пытался втереться в какую-нибудь веселую компанию, но безуспешно. В конце концов он оказался у подъезда с вывеской: «CHATEAU de MADRID. Restaurant de premier ordre»[35].

Триммер прежде бывал в этом отеле раз или два, но никогда не решался проникнуть в зал, где, как он знал, очень высокие цены. Он довольствовался тем, что находил развлечение в местах, где толпился народ. Сегодня все будет иначе. Он ступил на ковровую дорожку, и тут же у подножия лестницы его встретил метрдотель.

– Bon soir, monsieur.[36] Мосье заказал столик?

– Я ищу приятеля.

– Сколько человек будет в компании мосье?

– Два, если это можно назвать компанией. А пока я посижу и выпью.

– Pardon, monsieur.[37] Здесь разрешается подавать напитки только тем, кто обедает. Наверху…

Двое поглядели друг на друга: обман за обман. Оба ломали комедию. Никому не удалось надуть другого. Триммера так и подмывало сказать: «Брось прикидываться. Откуда у тебя этот французский прононс? Из Майл-Энд-роуд или из Горбэлз?»

Метрдотеля подмывало сказать: «Это место не для тебя, голубчик. Катись-ка отсюда!»

Оценив обстановку, Триммер заявил:

– Я непременно буду здесь обедать, если придет мой приятель. Пока я пью коктейль, можете дать мне взглянуть на меню.

И метрдотель ответил:

– Tout suite, monsieur.[38]

Швейцар принял у Триммера берет и посох.

Он уселся у коктейльной стойки. Отделка здесь была более дешевой по сравнению с мрамором и красным деревом верхних залов. Этим летом намечалось перекрасить стены и заново обить мебель, но помешала война. Невольно возникала ассоциация с модным журналом, некогда новым и блестящим, а теперь захватанным многими руками. Но Триммеру было все равно. Он был знаком с модными журналами преимущественно по затрепанным экземплярам.

Триммер огляделся вокруг и заметил в углу столик, за которым был занят только один стул. Как раз то, что он искал: одинокая женщина. Она не поднимала глаз, и Триммер смело ее разглядывал. Это была женщина, заслуживающая всяческого внимания, но не старающаяся его привлечь. Она сидела неподвижно, глядя на полупустой бокал на столе, и не замечала бравых голых коленок и болтающегося споррана Триммера. Ей, как прикинул Триммер, лет тридцать с небольшим; ее одежда – а в этом Триммер разбирался – была совсем не похожа на то, что носят дамы в Глазго. Ее сшили у grand couturier[39] не больше двух лет назад. Женщина была не совсем во вкусе Триммера, но в этот вечер он был готов испробовать все что угодно. Он привык к неудачам.

Более острый глаз мог бы заметить, что она слишком хорошо вписывалась в окружающую обстановку: пустой аквариум, который еще недавно освещался и сверкал золотыми рыбками; белые бордюры на малиновых гардинах, теперь немного закопченные; белые гипсовые морские чудовища, не такие яркие, как прежде. Одинокая женщина не резко выделялась на этом фоне. Она сидела как бы окутанная легкой дымкой печали – то ли несчастная, то ли больная, то ли просто усталая. Женщина осушила бокал и поглядела мимо Триммера на бармена.

– Сию минутку, мадам, – сказал тот и плеснул джин неведомой марки в шейкер.

Когда Триммер увидел ее лицо, оно показалось ему удивительно знакомым: где-то он его видел, может быть, в этих потрепанных модных журналах.

– Я отнесу, – сказал он бармену и быстро поднял поднос с новым коктейлем.

– Извините, сэр, позвольте …

Но Триммер крепко вцепился в поднос, и бармен отпустил. Триммер отнес поднос в угол.

– Ваш коктейль, мадам, – развязно сказал он.

Женщина взяла бокал, поблагодарила и поглядела мимо Триммера. Тут он вспомнил ее имя.

– Вы забыли меня, миссис Трой?

Она медленно, без интереса подняла на него глаза:

– Разве мы прежде встречались?

– Часто. На «Аквитании».

– Простите, – сказала она. – Боюсь, что не помню. Встречаешь столько людей.

– Не возражаете, если я присяду?

– Я сейчас ухожу.

– Можно обойтись мытьем головы и укладкой, – произнес Триммер и добавил тоном специалиста: – Волосы мадам un peu fatigue, n'est ce-pas?[40] Это морской воздух.

На лице миссис Трой вдруг отразились интерес, сомнение, радость.

– Густав, неужели это вы?

– Помните, как я по утрам приходил в вашу каюту? Как только я увидел ваше имя в списке пассажиров, я зачеркнул все записи на одиннадцать тридцать. Эти старые жабы предлагали мне по десять долларов на чай, но я всегда держал одиннадцать тридцать в резерве, на случай если понадоблюсь вам.

– Густав, какой стыд! Как я могла забыть? Садитесь. Надо признаться, вы здорово изменились.

– А вы нисколько, – сказал Триммер. – Помните, как я легонько массажировал вашу шейку? Вы говорили, что это помогает с похмелья.

– Оно-таки помогало.

Они воскресили много приятных воспоминаний об Атлантике.

– Дорогой Густав, у вас замечательная память. Боже, как было чудесно на «Аквитании»!

– Мистер Трой здесь?

– Он в Америке.

– Вы здесь одна?

– Я приезжала проводить одного человека.

– Друга или подругу?

– Вы всегда были чертовски нахальным.

– У вас никогда не было от меня секретов.

– Тут нет большого секрета. Он моряк. Мы недавно познакомились, но он мне понравился. Он уехал совершенно неожиданно. Теперь все уезжают неожиданно и не говорят куда.

– Если вы остаетесь, я в вашем распоряжении на неделю.

– У меня нет никаких планов.

– У меня тоже. Обедаете здесь?

– Тут очень дорого.

– Я угощаю, разумеется.

– Мой милый мальчик, я не могу вам позволить тратить на меня деньги. Я как раз думала, смогу ли угостить вас обедом. Думаю, что не смогу.

– Туго с деньгами?

– Очень. Сама не знаю почему. Что-то связанное с мистером Троем, и с войной, и с валютным контролем. Во всяком случае, управляющий моим лондонским банком вдруг очень переменился.

Триммер был и потрясен, и обрадован этим сообщением.

Барьер между парикмахером и пассажиркой первого класса рухнул. Важно было установить новые отношения на должном уровне – более низком. Он и не думал часто угощать ее в «Шато де Мадрид».

– Как бы там ни было, Вирджиния, давайте выпьем здесь еще по одной.

Вирджиния вращалась среди людей, которые без разбора называли друг друга по имени, но из-за смущения Триммера она обратила внимание на его фамильярность.

– Вирджиния? – передразнила она.

– А я, между прочим, майор Мактейвиш. Друзья зовут меня Али или Триммер[41].

– Значит, они знают, что вы были парикмахером?

– Вообще говоря, не знают. Прозвище Триммер не имеет к этому никакого отношения. Дело не в том, что я этого стыжусь. Могу вам сказать, что я здорово развлекался на «Аквитании» с пассажирками. Если я назову вам некоторые имена, вы поразитесь. Многие из вашего круга.

– Расскажите мне, Триммер.

Целых полчаса он развлекал ее своими откровениями – в некоторых была доля правды. Ресторан и фойе начали заполнять солидные пожилые штатские, летчики с эффектными местными девушками, адмирал с женой и дочерью. Метрдотель в третий раз подошел к Триммеру с меню.

– Так как же, Триммер? – спросила Вирджиния.

– Зовите меня лучше Али.

– Для меня вы всегда Триммер.

– Как вы смотрите на складчину, раз мы в одинаковом положении?

– Это меня устраивает.

– Завтра найдем что-нибудь подешевле.

При слове «завтра» Вирджиния подняла брови, но ничего не сказала. Она взяла меню и, не советуясь с ним, заказала питательные и недорогие блюда.

– Et pour commencer[42] несколько устриц? Немного saumon fume?[43]