Читать интересную книгу Россия ментовская - Александр Хабаров

Позже на допросах Лоза рассказывал:

- Во время работы с Лобовым я понял, что у них сложилась система по ограблению задержанных, которых условно называли "карасями", а отобранные деньги - "фанерой". Среди милиционеров бытовала фраза: "Поймать в сети карася и отобрать фанеру". Лобов стал обучать меня приемам обирания задержанных. Позже предложил попробовать самому...

Лоза попробовал, как и многие другие. Не подчинялись ему - бил. Служба такая ему нравилась... И не так даже служба, как форменная одежда - она у него всегда была "с иголочки". Особенно любил носить до блеска начищенные сапоги и заправленные в них, плотно облегавшие ноги брюки. Задержанных бил только излюбленными ударами: один - в живот, другой - ребром ладони по шее. Когда потерпевший падал, гордо отходил в сторону и наблюдал за остальным со снисходительной ухмылкой.

Все проходило безнаказанно и даже тогда, когда исход избиения был трагическим. Одного из задержанных на станции метро "Пролетарская" отделали так, что испугались сами. На место выехал заместитель Баринова. Избитого доставили в 68-ю горбольницу и оставили без оказания медицинской помощи до утра. За это время у него развился перитонит. Запоздалая операция не помогла...

Была печальная известность в Москве у 68-й городской больницы, которую называли "спецтравма". В нее круглосуточно возили травмированных, преимущественно в нетрезвом состоянии. Где и как человек получил травму, значения не имело. Сортировала пострадавших постоянно находившаяся в больнице милицейская дежурная часть.

Известного советского ученого, доктора юридических наук, профессора В, ограбили недалеко от станции метро "Ждановская". Шел он домой после официального приема, где выпил бокал шампанского. Обмыв дома окровавленное лицо со следами повреждений, он пришел в отделение милиции, обеспечивающее охрану общественного порядка в районе станции. Ограбленного тут же посадили в патрульную машину и стали возить по району с целью поиска преступников. Безрезультатно! Вернулись обратно, но теперь уже в опорный пункт милиции, и началась обработка.

- Очень быстро, - пояснял впоследствии В., - я понял, что от меня добиваются одного - отказаться от заявления об ограблении. Я все-таки юрист, и такое предложение возмутило меня... Своего возмущения я не скрывал. Часа через два мне доброжелательно разъяснили, что нужно произвести судебно-медицинское освидетельствование. Последнее было естественным, и я согласился Если бы я знал, какой кошмар впереди!..

В, привезли в 68-ю больницу. Он ждал, когда его осмотрит специалист, но ему заломили руки и стали вытряхивать содержимое карманов. Партбилет швырнули на стол как ненужную бумажку. В, пытался хоть этим усовестить обыскивающих. В ответ услышал такое, что и пересказывать подобное стыдно.

- Но это были цветочки, - продолжал свои показания В - Меня раздели, приподняли со стула и забросили в какое-то отверстие. По желобу я скатился в помещение без окон с искусственным освещением. Двое в белых халатах усадили меня на стул, перетянули одну из рук жгутом, и ко мне стал приближаться человек со шприцем в руках. Животный страх охватил меня, но тут к нам подошел четвертый (как я понял, врач) и, успокаивая, сказал, что только возьмут кровь для определения степени алкогольного опьянения. Я не мог не подчиниться. Когда со мной остался один врач, я обратился к нему, взывая к совести, назвал себя. Видимо, врач был хорошим и порядочным человеком. Он объяснил, что помочь ничем не может, но здесь недалеко есть телефон, и он дает мне пять минут на звонок домой или знакомым. Только это и спасло меня. Через полчаса в больнице была жена с друзьями...

На следующий день В, был принят заместителем Генерального прокурора СССР В. Д. Найденовым. По его личному указанию началась проверка, но она ничего не дала. С одной стороны был ученый с безупречной репутацией, с другой - все причастные к этой истории должностные лица и исполнители. Вывод сделали однозначный: может быть, потерпевший и говорит правду, но где доказательства? Нет доказательств. Да и быть не должно. Наша милиция безупречна.

На почве безнаказанности процветало пьянство. Пример подавали многие офицеры. Сам Баринов пил в рабочее время, пил после работы. По рассказам подчиненных (в том числе технических работников), с утра к нему в кабинет боялись заходить. Проследив, когда дежурный сбегает в магазин и вернется обратно, выждав некоторое время, говорили друг другу, что шеф уже опохмелился и можно идти подписывать бумаги.

... Однажды вечером Баринов позвонил дежурному:

- Саша, мне нужно пять штук, - и бросил трубку.

Что он имел в виду? Указание начальника расшифровывала вся дежурная часть отделения милиции. Учитывая, что Баринов празднует 8 Марта у знакомой, зная его наклонности, единодушно решили, что нужно пять бутылок водки. Купили их за счет денег, полученных от реализации штрафных талонов, выписанных за нарушение общественного порядка Гнев и возмущение Баринова были беспредельны. Ему, оказывается, нужны были цветы - пять букетов.

Отругав на чем свет стоит водителя дежурной автомашины, водку он все же забрал...

СНОВА ЛОБОВ

"Несколько лет назад меня аттестовывали. Аттестация проходила в кабинете Баринова. В состав комиссии входили сам начальник и другие офицеры. На аттестацию я пришел пьяным. Стоял перед комиссией, покачиваясь, но по уставу - "смирно". Мне разрешили идти, зачитав мою положительную характеристику. Я отдал честь, развернулся, но потерял ориентиры, подошел к встроенному шкафу и открыл его. Только тут сообразил, что это не дверь, и пошел вправо. Все сделали вид, что ничего не заметили..."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Потерпевшие - вчерашние задержанные - шли с жалобами на Петровку, в районные и городскую прокуратуры, в советские и партийные органы. Их внимательно выслушивали и обещали разобраться... Но дальше была глухая стена, в которую все упиралось.

Доходило даже до такого, что директора одного из московских заводов забрали абсолютно трезвым, а когда он стал возмущаться, обвинили и злоупотреблении спиртным. Сфабрикованные по этому поводу документы направили в партийные органы. На бюро райкома директор клялся и божился, что все написанное на бумаге - ложь, и тогда первый секретарь сказал:

- Слушайте, товарищи, ведь мы знаем его много лет, и спиртного он не употребляет, но ведь органы не врут. Я вношу такое предложение: давайте оставим этот вопрос без рассмотрения...

Грязное пятно с человека было смыто только при расследовании уголовного дела об убийстве Астафьева. Другим везло меньше. Иногда спиртное насильно вливали в рот задержанному, и тогда все было в полном ажуре...

Фальсификация документов доходила до абсурда.

Слегка подвыпившего гражданина П, задержали на станции метро "Щукинская". П, просил дать ему возможность покинуть метро. "Не подчиняешься?" Здесь же, на перроне, резкий удар кулаком - и зуба нет!

Жалующийся гражданин с выбитыми зубами - штука серьезная; да и заключение судмедэксперта будет однозначным. Где выход? Выход есть. Первое: обвиним его в том, что на перроне ярко освещенной и многолюдной "Щукинской" отправлял естественные потребности; во-вторых, надо что-то решать с зубом. И вот командир взвода офицер Педрук пишет рапорт: "Пьяному гражданину постовой предложил пойти с ним в комнату милиции, но тот почему-то стал увертываться, махать руками. В это время подошел я, спросил, в чем дело? Неизвестный сказал, что, мол, щас дорву зуб и пойду, полез руками в рот. Я ему сказал, что не нужно этого делать, а он все ковырял во рту, измазался в крови..."

За год до убийства Астафьева недалеко от станции метро "Ждановская" обнаружили труп ограбленного и избитого мужчины. Оказывая сопротивление убийцам, он оторвал у одного пуговицу. Она была зажата у него в руке, это была пуговица с милицейского мундира.

Офицер 5-го отделения вспомнил, что вечером отстранил от дежурства двух пьяных постовых. Преступников подняли прямо с постели и в течение двух дней возили по инстанциям, примеряя пуговицу к остаткам ниток на мундире. Экспертиза была формальной, да и сами убийцы не отрицали, что совершили это преступление. Они ждали одного - возмездия.

А им объявили: "Вы уволены!" Материалы проверки уничтожили. Сделали это не подчиненные Баринова, а работники территориального отдела милиции. Производившие осмотр места происшествия представители районной прокуратуры, отлично знавшие, что к чему, "стыдливо" промолчали. Какой же силой власти нужно было обладать, чтобы заставить десятки должностных лиц так бояться за себя и поступать таким образом?

Летом 1982 года судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда рассмотрела уголовное дело об убийстве Астафьева В. В.

Баринова, Лобова, Панова и Масохина приговорили к исключительной мере наказания - смертной казни, остальных - к длительным срокам лишения свободы.