Читать интересную книгу Россия ментовская - Александр Хабаров

На оперативном совещании председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов заслушал мнения сотрудников. Были выдвинуты различные версии: от автодорожного происшествия до убийства. Тогда Андропов обратился с просьбой к Генеральному прокурору СССР: поручить расследование следователям прокуратуры, специалистам по убийствам. Постепенно вырисовывалась картина преступления.

... Майор Астафьев (в штатском) возвращался с застолья - после службы отмечал свой день рождения. Оно оказалось непродолжительным, ибо юбиляр после перенесенного воспаления легких неважно чувствовал себя, температурил... Майор уснул сразу же, на станции "Площадь Ногина", и в таком состоянии доехал до "Ждановской".

Там его и обнаружили (перед отправлением поезда в тупик) контролеры метро: увидели, как безмятежно дремлет мужик с обувной коробкой на коленях и портфелем возле ног. Бабы, конечно, иронизируя, растолкали его, а одна из них полюбопытствовала насчет портфеля: ваш, мол?

- Нет, - на свою беду ответил еще не совсем проснувшийся, приходящий в себя майор. - Впрочем, как - нет? Мой, конечно!

Он хотел подтянуть портфель поближе к себе, но женщина резво оттолкнула его, схватила портфель и, заглянув внутрь, объявила:

- А если ваш, то что в нем лежит?

- Ну, водка, красная рыба, еда всякая...

- Неправда! - торжествовали контролеры. - Это не водка, а коньяк!

- Ну, да, да, коньяк, я забыл, мне же на службе подарили!

Но было уже поздно: контролерша изо всех сил дула в свисток, вызывая подземных ментов, будто бесов из преисподней. Астафьев еще пытался показывать удостоверение, убеждал, но за ним уже пришли: на платформу поднимались двое в сером.

Редкие пассажиры видели, конечно, как двое дюжих амбалов в милицейском заломили за спину руки интеллигентному мужчине лет сорока (сорок и исполнилось в тот день Астафьеву) и поволокли его куда-то вниз, под платформу. Мужчина слабо сопротивлялся, говорил чтото про КГБ, но обывательским ушам это трудно было вынести, тем более осознать.

Астафьев сопротивлялся зря. Впрочем, он не был оперативным комитетчиком, поэтому вряд ли мог выработать линию поведения, соответствующую обстоятельствам. А ведь ему предстояло длительное общение с матерыми постовыми 5-го отделения милиции отдела по охране Московского метрополитена. Было их 6 человек, причем один из них, Лобов, имел кое-какой криминальный опыт: как-то на "досуге" убил человека и расчленил его труп, чтобы скрыть ужасное преступление.

... Следствие вел важняк - Владимир Калиниченко - в содружестве с КГБ, представитель которого, полковник Запорожченко, сказал следующее:

- Мы вас совсем не знаем, товарищ Калиниченко, но ситуация, в которую мы с вами попали, сложнейшая и обязывает к полному доверию. Мы проработали все станции Ждановско-Краснопресненской линии, на которых мог выйти Астафьев. Выяснили: на "Ждановской" он был задержан постовым нарядом милиции - и после этого исчез. В документах 5-го отделения этот факт не зарегистрирован. Протоколы допросов контролеров метро, а также опознаний Астафьева по фотографии - в деле. Есть предположение, что к гибели майора непосредственное отношение имеют сотрудники милиции. Более того, руководители вышестоящих органов внутренних дел пытаются скрыть происшедшее. Вам, товарищ Калиниченко, предлагается полная поддержка и помощь с нашей стороны.

В 7 часов утра 14 января 1981 года началась реализация намеченного плана. В кабинет начальника следственной части Прокуратуры СССР были собраны более 50 следователей, которым вручили пакеты и номера машин, рассредоточеннных в районе Пушкинской улицы (Пушкинская, 15а - центральный аппарат прокуратуры).

В следственный отдел КГБ в Лефортове доставлялись лица, которые вечером 26 декабря 1980 года находились в комнате милиции или возле нее. В Лефортово людей везли, избегая "учреждений", подконтрольных МВД, ибо в них не, могло быть надежной изоляции подозреваемых и предполагаемых преступников. В отделе милиции по охране метрополитена, в территориальных отделениях и медвытрезвителях близ "Ждановской" шла выемка документов.

Щелокова и Чурбанова в эти дни в Москве не было. Но все происходящее, по словам Калиниченко, было столь необычно, что кое-кто пытался не подчиниться требованиям работников прокуратуры. (Сам Чурбанов рассказывает об этом с наивным видом "непомнящего": "Многие... помнят, наверное, о том, как на станции "Новослободская" пьяные милиционеры зверски убили одного из пассажиров, майора КГБ. Этот трагический случай действительно имел место. (Как будто кто-то сомневается!) Преступники были найдены, мы ничего не скрывали... информация тут же пошла в ЦК КПСС. Как только руководство министерства узнало, что эти милиционеры буквально зверски добивали майора КГБ, было принято решение передать следствие органам КГБ с соответствующим контролем со стороны Прокуратуры СССР".)

Чурбанов называет "Новослободскую" - что, был еще один майор КГБ? И если бы не "зверски добивали", то незачем было бы и сор из избы выносить?

А тогда, в январе 1981-го, в ходе следствия вырисовывалась неприглядная картина: постовые со "Ждановской" начисто отрицали факт задержания Астафьева. Только после нескольких десятков опознаний, очных ставок и изучения документов стало проясняться происшедшее 26 декабря...

Служба наряда началась в 16 часов с... грабежа задержанных. На "свои" купили выпивку, а закуску (Новогодний заказ) отняли у пьяного пенсионера, поддав ему для острастки сапогами по ребрам. Еще троих приволокли с платформы - денег сразу стало больше. Один из наряда, Мерзляев, только успевал бегать в магазин. Другой - Масохин - вскоре вырубился в подсобке. Остальные продолжали несение "боевой вахты".

Роковой свисток бдительной контролерши оживил начавших впадать в алкогольный транс блюстителей. Лобов и Емешев рванулись на платформу за фрайером. Ему заломили руки и поволокли в дежурную часть

- Это комитетчик, - радостно шепнул Лобов Мерзляэду (видимо, о конфликте в "верхах", были осведомлены и "низы").

Мерзляев отобрал у Астафьева коробку с обувью.

После этого майора затолкали за перегородку и тщательно обшмонали, применяя, разумеется, удары пока еще не в полную силу и элементарное выкручивание рук. Однако отказ отдать удостоверение сотрудника КГБ вызвал всплеск активности: Астафьева стали бить в полную силу, в живот, ребром ладони по шее... Майор потерял сознание.

"А потом мы его отпустили", - хором утверждали подозреваемые, все без исключения. Факт избиения они не отрицали, и поэтому были арестованы четверо: Лобов, Лоза, Емешев и Масохин. Преступление было налицо, неизвестно только было: кто и где убил майора Астафьева?

Выяснилось, что после избиения единственный трезвый в наряде сержант Самойлов позвонил ответственному дежурному 5-го отделения и сообщил о задержании Астафьева. Была дана команда отпустить его или, по инструкции, вызвать представителя КГБ. Самойлов уговаривал майора поскорее уйти (видимо, понимал, чем дело может кончиться.) Однако Астафьев стал возмущаться, называя милиционеров "мерзавцами" и "подонками" (каковыми они и были на самом деле); к тому же он пригрозил, что "этого так не оставит". И вышел из помещения.

Последней фразой он подписал себе смертный приговор.

Ему могло повезти, но не повезло: он перепутал платформы, и его настигли в подземном переходе.

- Товарищ майор, вы туфли забыли!

Астафьев потребовал принести их. Тогда его снова скрутили и поволокли обратно в дежурку. Он оказал энергичное сопротивление, кричал о помощи, но прохожие, видя милицию, торопились покинуть опасное место.

К этому времени уже очухался вырубившийся ранее Масохин, и Астафьева снова стали избивать, не решаясь пока на прямое убийство. Тогда Панов сгонял в ресторан за водкой, чтобы вдохновить сообщников к более решительным действиям.

ПОКАЗАНИЯ ПАНОВА

"Как только я вошел в комнату милиции, за мной кто-то захлопнул дверь. Увидел, что Лобов и Емешев затаскивают Астафьева за барьер. Я приблизился к ним. Кто из них свалил его, я точно сказать не могу. Я увидел, что Астафьев как бы сполз по стене на пол. Он пытался вырваться, но Лобов удерживал его и не давал встать. Я понял, что они не решаются ничего сделать, - а Лобову нужна помощь - и подошел к ним. Чтобы мне было удобнее, правую ногу прижал к лавочке, а потом протянул ее чуть вперед, так что моя голень полностью лежала на лавочке. Подумал, что нужно подстраховаться и не выронить бутылку, которая могла разбиться. Страхуя себя свободной рукой, чтобы не упасть, другой дотянулся до головы Астафьева, зажал его волосы рукой и два раза, оттягивая голову к себе, ударил затылочной частью головы о стену".

... Чем дальше продвигалось следствие по выяснению обстоятельств убийства, тем ожесточеннее становилось сопротивление тех, кто был напуган таким ходом событий. От следователей требовали бесспорных доказательств вины Лобова, Панова и других. Следствие же пока располагало только их показаниями.