— Кристиан угодил в какую-то переделку, — задумчиво произнесла Элизабет. — Что бы я ни делала, он все равно бы мне не рассказал.
Колетта опустила голову:
— Я знаю, что с Кристианом.
Элизабет уставилась на нее в неверии:
— Знаешь и ничего мне не говоришь?
— Вам это не понравится.
— Лучше сказать мне сейчас же, юная леди.
И Колетта рассказала о том, что она нашла в компьютере Кристиана, о своей реакции. Она рассказала Элизабет обо всем, включая анонимное письмо, отправленное в иммиграционную службу, и своих подозрениях о местонахождении и причинах исчезновения Кристиана.
Элизабет не задала ни единого вопроса, пока Колетта не закончила.
— Ты же не думаешь, что мой племянник вовлечен в торговлю людьми? — спросила она недоверчиво.
— Я… я не знаю, что думать.
— Моя дорогая девочка, Кристиан никогда бы до такого не опустился. И если в твоей головке достаточно ума, ты должна была это понять. — Помолчав, Элизабет сочувственно спросила: — И все эти месяцы ты несла эту ношу?
— Но я ведь сама видела, — возразила Колетта.
— Или думала, что видела, — ответила Элизабет.
— Кристиан ничего не отрицал.
Элизабет замолчала, но ненадолго.
— Я отказываюсь в это верить.
Шевельнулся ребенок, словно напоминая Колетте, скольким она рискует.
— Нам остается лишь спросить Кристиана. Когда он вернется, — сказала Колетта, не желая верить, что Кристиан пропал навсегда. Ведь им оставалось лишь надеяться. И сейчас одной лишь надежды было достаточно, чтобы продолжать жить.
Они долго молчали.
— У меня есть связи в правительстве, — в конце концов сказала Элизабет. — Я докопаюсь до правды.
— Но…
— Ты не должна была утаивать эту информацию, Колетта.
— Но…
— Если бы я знала, я бы начала действовать раньше.
— К кому вы обратитесь?
Элизабет выпрямила спину:
— Мы с Чарльзом очень дружили с родителями нашего сенатора.
— Се-сенатора?
— Он достанет для меня нужную информацию. Если бы тебе хватило здравого смысла рассказать мне обо всем раньше! — вздохнула Элизабет.
— Мне тоже жаль, но я не хотела вас расстраивать.
— Не важно. — Элизабет погладила Колетту по руке. — Главное то, что ты все же рассказала. Я этим займусь, и мы узнаем правду, какой бы горькой она ни была.
— Спасибо, — ответила Колетта. — А вы могли бы рассказать о вашем разговоре с Кристианом?
Элизабет благосклонно улыбнулась:
— Да, дорогая, я расскажу. — Она взглянула на Колетту с грустью. — Вот что. Ты держишь сердце Кристиана в своих ладонях.
Колетту захлестнула волна жара.
— А он мое. Надеюсь, Кристиан об этом знает.
Элизабет откинулась в кресле:
— Он приезжал ко мне в ночь перед вылетом. Обычно в это время я уже сплю, но в тот вечер зачиталась допоздна. Я уже направилась в спальню, и неожиданно в дверь позвонил Кристиан. Конечно, я высказала все, что думаю о его манерах, но в дом впустила. — Элизабет с улыбкой покачала головой. — У мужчин, особенно молодых, нет никакого чувства частной собственности.
Значит, Кристиан приехал к Элизабет в ночь их встречи. В ночь, когда он ее поцеловал.
— Мы пили чай в библиотеке, — продолжала Элизабет, — и впервые за несколько лет хорошо поговорили. Это напомнило мне о временах, когда Кристиан был еще мальчиком… — Голос Элизабет стал мягче.
Колетта закрыла глаза, представив Кристиана со своей тетей в уже полюбившейся ей комнате с мраморным камином и рядами книг. Она так легко представила его, слегка наклонившегося вперед во время разговора.
— Он рассказал мне о… вашей ночи, — продолжала Элизабет, подняв брови. — Естественно, я и виду не подала, что уже знаю о ней… и ее последствиях.
— Спасибо, — только и смогла ответить Колетта.
— Я умолчала об этом не только ради тебя, моя дорогая девочка. Мой племянник делал большое признание. Он был в отчаянии и уверенности, что своей импульсивностью все разрушил. И я не собиралась признаваться, что ты уже поделилась со мной своим секретом.
— Я… рада.
— Как и ты, Кристиан рассказал, что ты работала на него в течение пяти лет, и все это время он видел в тебе лишь ценного помощника. Пока не погиб твой муж. Кристиан был уверен, что и ты относишься к нему исключительно как к начальнику. До того момента…
— Так и было.
— А потом он, согласно своим словам, поступил ужасно. Кристиан боялся, что разрушил ваши отношения. Очевидно, того же опасалась и ты.
— Да.
Кристиан рассказал своей тете всю правду. Но два неожиданных события внесли свои изменения. Первое — ее беременность, а второе — информация, найденная в компьютере Кристиана. Теперь Колетта понимала, что, по крайней мере отчасти, его сдержанность после выходных была связана с нелегальным бизнесом.
Элизабет улыбалась.
— Я знаю Кристиана с самого детства, — сказала она. — И знаю его даже лучше, чем его отец. Кристиан может быть упрямым и поступать неразумно. Когда он пришел ко мне в ту ночь, я увидела влюбленного мужчину, который боится, что рискует слишком многим.
Глаза Колетты снова наполнились слезами.
— Как вы и сказали… Кристиан знал, что может не вернуться. Поэтому он все рассказал вам.
Элизабет вдруг крепко сжала руку Колетты:
— Нам нужно надеяться на его возвращение.
— Я хочу, чтобы Кристиан знал, как мы его любим, — прошептала Колетта.
— Он знает, — со всей уверенностью заявила Элизабет. — Я верю.
Колетте тоже придется поверить.
— А теперь, — сказала Элизабет, — предлагаю всем постараться заснуть.
Колетта допила молоко, ополоснула стакан и поставила его в раковину.
Вдвоем они с Элизабет поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, где они разошлись в разные стороны: Элизабет — в свою спальню в конце коридора, а Колетта — в комнату для гостей.
Впервые за время своего пребывания в доме Элизабет Колетта проспала четыре часа подряд. Когда она проснулась, солнце было уже высоко и проливало свой свет в комнату.
Спустя несколько секунд Колетта поняла, что же ее разбудило. Пронзительный звонок телефона. Со вспыхнувшей надеждой Колетта откинула одеяло и выбежала из комнаты. Она стояла наверху у лестницы и слушала, как Элизабет говорит по телефону. Поздоровавшись в трубку, она долгое время молчала.
— Слава богу! — радостно воскликнула Элизабет, но тут же испуганно ахнула.
Колетта спустилась вниз.
— Да-да, конечно, — говорила Элизабет. — О деньгах не волнуйся. Найди его, Эллиот, без Кристиана домой не возвращайся.