– Как вы добры! – умильно прошептал Эшалот.
– Может, я и добра, – грустно ответила госпожа Самайу, – но это нисколько не продвигает дела вперед. Я никак не могу найти способа прийти им на помощь.
– Давайте искать вместе, хозяйка, – серьезно предложил Эшалот.
– Я уже столько искала! – вздохнула укротительница, усаживаясь на свое прежнее место. – Когда ты недавно подошел ко мне и заговорил, я в очередной раз замечталась: мне приходили в голову всякие глупости. Знаешь, так бывает, когда думаешь, что все возможности уже исчерпаны. Я размышляла о всяких случайностях, о спасительных обстоятельствах, которые возникают в волшебных сказках именно тогда, когда нужно. Я думала: неужели в мире перевелись те добрые гении, которые исполняют желания несчастных?
– Конечно, перевелись! – ответил Эшалот, решившие, что вопрос был адресован ему.
– Они влетают в дом через печную трубу, – продолжала укротительница, даже не заметив, что ее перебили, – или через окно, или через замочную скважину, и самое главное – влетают в тот самый момент, когда всякая надежда уже потеряна. – Хозяйка балагана горько улыбнулась. – Но в жизни так не бывает, – добавила она.
– Как знать, может, и есть еще такие? – снова встрял Эшалот.
– Мне кажется, что чья-то маленькая ручка тихонько стучит в дверь моего бедного опустевшего балагана: тук-тук... – мечтала укротительница.
– Послушайте! – воскликнул внезапно побледневший Эшалот. – Кто-то в самом деле стучит!
Укротительница встала.
Действительно, кто-то тихо стучал в дверь.
– Ах, если бы это был добрый гений! – пробормотал Эшалот.
Хозяйка попробовала улыбнуться, но не смогла. Дрожащим голосом она произнесла:
– Войдите!
VII
ГОСПОДИН КОНСТАНС
Госпожа Самайу призывала добрую фею. Неужели ее призыв был услышан? Эшалот вполне допускал такую возможность, поэтому он во все глаза уставился на дверь. Дело в том, что нет другого такого места, где люди более охотно верят в чудеса, чем ярмарка.
Дверь заскрипела и отворилась, но на пороге появилась вовсе не фея, а широкоплечий мужчина в рединготе, застегнутом на все пуговицы.
Этот редингот оставлял на виду лишь широкий шелковый галстук и ярко-красный нос, похожий на огромный рубин.
На руках у незнакомца были меховые перчатки, а на носу – прекрасные золотые очки. Кроме того, он носил галоши.
– Достиг ли я цели своего пути? – спросил он, перешагнув порог. – Здесь ли живет вдова Самайу, называемая также мамашей Лео, лучшая в мире укротительница диких животных?
Все это было произнесено с необыкновенным пафосом, за которым, однако, угадывалась насмешка. Тон вошедшего весьма напоминал тон зубного врача, болтающего о всякой ерунде и одновременно подбирающегося щипцами к вашему зубу.
Госпожа Самайу провела тыльной стороной ладони по глазам, опухшим от слез.
– Да, лучшая укротительница – это я, – резко произнесла она. – Что вам угодно?
Эшалот, покинувший свое место и перебравшийся поближе ко льву, исподтишка рассматривал незваного гостя.
– Я наверняка не знаю этого типа, – еле слышно бормотал он, – но вот ведь какая странная штука: есть такие физиономии, про которые думаешь, что где-то ты их уже видел.
Незнакомец закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов вперед.
– Могу ли я просить вас оказать мне одно одолжение: побеседовать с вами наедине? – спросил он.
– В данный момент я не расположена к шуткам... – начала укротительница.
– Я тоже, – перебил ее посетитель. – Да я и не решился бы шутить с вами, ибо слышал, что вы играючи расправились со своим мужем, ныне покойным Жан-Полем Самайу. Такие шутки мне не по душе, и пришел я за тем, чтобы сообщить вам важные вещи, которые касаются только Вас.
Вдова смерила его мрачным взглядом.
– Послушайте, вы, насмехаться надо мной в такой день, как сегодня,– это все равно, что дразнить тигра, – сказала она, с трудом сдерживая гнев. – Кто вы такой?
Незнакомец подвинул один из стульев поближе к печке, сел и вытянул ноги к огню.
Эшалот делал вид, что собирается кормить младенца, а сам краем глаза продолжал следить за таинственным посетителем.
«Как странно! – думал он. – Это напоминает тот вечер, когда Амедей повел меня на улицу Фоссе-дю-Тампль, за Галиот, в кабачок «Срезанный колос», чтобы расписать там пульку. Господи, что за странные мысли лезут мне в голову?»
Между тем незнакомец, сидевший у огня, молча наслаждался теплом. Наконец, поправив свои золотые очки, он сказал:
– Зима обещает быть суровой. Еще только начало ноября, а уже шесть градусов мороза! Мне порядком пришлось поездить, прежде чем я отыскал вас. Кажется, я обморозил пальцы на ногах.
Внезапно понизив голос, посетитель добавил:
– Но это желание бедной мадемуазель Валентины, а госпожа маркиза вовсе не была намерена помогать мне.
– Отнеси-ка своего карапуза вон в тот угол, – обратилась к Эшалоту укротительница, показывая в дальний конец балагана.
– Если я здесь лишний, я могу совсем уйти, – пробормотал несостоявшийся аптекарь, готовый по обыкновению подчиниться любому приказу хозяйки.
– Не рассуждай, а делай, что тебе говорят! – разозлилась Леокадия.
Эшалот взял Саладена и понес его в указанное место, тихо разговаривая с ребенком, как с равным.
– Все запутывается, – шептал он. – Впрочем, ты-то будешь доволен, могу поспорить, ведь я не буду больше надувать тебе башку. И все-таки хозяйке не повезло: то, что она задумала, принесло бы ей кучу денег! А уж сколько бы она заработала на сиамских близнецах, и представить невозможно!
Несмотря на то, что Эшалот изо всех сил старался угодить укротительнице и вести себя как можно скромнее, он не мог оторвать глаз от незнакомца.
«Просто удивительно! – размышлял Эшалот. – Я могу поклясться, что никогда его не видел, и в то же время мне кажется, что я вот-вот вспомню его имя!»
Госпожа Самайу встала и подошла к печке.
– Я спросила вас, кто вы, – сказала она, понизив голос, – но если вы не хотите отвечать, то я не настаиваю. Мне очень тоскливо, и те несколько слов, что вы произнесли, подают мне надежду. Ведь вы говорили о Флоретге, не так ли?
– Я говорил о Валентине де Вилланове, – ответил незнакомец.
Укротительница вспомнила рассказ Барюка и прошептала:
– Валентина де В...! Конечно, это она.
– Или же Валентина д'Аркс, – добавил незнакомец,– потому что с тех пор как несчастная девушка помешалась, она вбила себе в голову, что это – ее настоящее имя.
– Помешалась! – повторила вдова, у которой на секунду перехватило дыхание. – Значит, она считает себя женой погибшего?