племени. Когда только и делаешь, что убегаешь по минному полю от урагана, а тебя преследует, испуская лучи смерти и грозя анальным зондом, какое-то загадочное НЛО, вот тут вот ты, как никогда в жизни, начинаешь ценить занудную скуку и обыденность серых будней. Так и наши сейчас — многое бы отдали за скучную и унылую первобытную жизнь без лихих приключений и героических поступков.
Но вот праздники, типа этого, думаю, все готовы были оставить, взяв их с собой в серые будни. Во-первых, жратва. Нет, мы и так не голодали. Более того, поскольку после битвы осталось немало трупов казненных верблюдов, наши три дня набивали мясом пузеи до барабанной упругости. Тут как-то не верили в диеты и размеренное питание. Коли есть жратва — жри, пока харч в кадык не упрется, потому как неизвестно, что будет завтра!
Мне едва удалось уговорить не закармливать до полусмерти тяжелораненых, ограничивая их диету наваристым бульончиком и лепешками. Пришлось долго уверять безоговорочно верящих мне доброжелателей, что обжорство отнюдь не будет способствовать скорейшему выздоровлению их родных и друзей и даже (парадокс) может помешать.
Следующие дни мы, конечно, держались больше на кашах и сухой рыбе и мясе. И даже одну ночку пришлось поголодать. Но и голодание для местных было так же привычно, как и обжорство, — никто не роптал.
Но дело-то не в том, что ты ешь, а как ты ешь! Одно дело — наспех сгрызать кусок мяса и выскрести миску каши, толком не выпуская из рук весла или оружия. И совсем другое — неспешно и со вкусом потреблять то, что женщины готовили полдня. А еще если все это протекает под хорошую беседу и шоу-программу!!!
На острове, на который мы прибыли для гулянки, как по заказу, расположилась колония местных тюленей. И хотя они и почитались у прибрежников как прародители, это отнюдь не мешало им есть «пращуров» с большим уважением и аппетитом. Наши разведчики, прибывшие к острову первыми, без проблем умудрились завалить штук пять этих абсолютно непуганых зверушек, весящих, наверное, каждая под сотню килограммов. Да плюс та же каша, собранные на берегу травки, корешки, какие-то плоды, водоросли, рыба, крабы. В общем, стол был весьма обилен и разнообразен, вполне соответствуя понятию «праздничный»!
Прибыли мы на остров поздно вечером. Переночевали и начали готовиться к празднику. Пока мужи искали жратву, бабы готовили, мы, шаманы, камлали.
Я увел своих учеников на дальний уголок острова и начал посвящать их в предстоящие процедуры, разучивать церемонии и тексты, а когда ученики окончательно меня задолбали своими вопросами и бестолковостью, прогнал их заниматься ранеными, а сам остался всерьез поговорить с Духами. (Им ведь тоже скучно без политинформации и бесед со мной.)
Побил в бубен, провыл несколько песен, но в меру, потому как ночка предстояла непростая и надо было беречь голос. Потом чуток просто полежал на земле, разглядывая плывущие по небу облака и о чем-то мечтая.
И пусть любой, кто сейчас наблюдает за мной со стороны, только посмеет сказать, что я тут бездельничаю и дурака валяю, а не с Духами говорю! Может, у меня метода такая! Сам не заметил, как заснул.
Ну а примерно с полудня начался банкет. Сначала речь толканул Лга’нхи. Хорошо сказал, по делу. Мол, все мы тут были когда-то чужаками, а теперь родня. И это хорошо! А чем больше родни, тем лучше! Потому что родня это хорошо! Вот так вот, просто и доходчиво. А под конец еще упомянул, что все, мол, мы были сиротами, потерянными во мраке ночи (это я ему образ подкинул), а теперь обрели семью, и это великое чудо есть!
Услышав такое, многие даже вроде как всплакнули от умиления, а бабы так просто и завыли в голос, настолько их потряс образ потерянного во мраке ночи малютки.
А вообще, Лга’нхи это умеет — говорить. И даже не столько словами, сколько интонациями, выражением лица, взглядом. Вот почему Осакат поначалу на меня волком смотрела, а к этому злодею тянулась? Потому как чуяла во мне чужака, а Лга’нхи ей был понятен и близок, пусть даже и выглядел при этом как форменный убивец и людоед. Но это был, в отличие от меня, понятный и вполне себе ручной убивец и людоед. Ведь умеет же, гад, влезть в доверие!
Потом выступили Старшины, и даже Гит’евек, которого мы притащили к общему столу (как, впрочем, и остальных раненых. Тяжелое ранение еще не повод пропускать общее веселье), сказал пару слов. Говорили, в общем-то, банальности, но и они пошли в строку.
Ну потом настала моя очередь. Я встал, огляделся и чуть не рухнул обратно, увидев новую прическу подошедшей исполнять свои ученические обязанности Осакат.
Нет, главное, когда успела? Ведь еще несколько часов назад ходила с привычными девичьими косами. А тут, блин, изобразила на голове нечто, напоминающее наш ирокез, только собранный из множества расположенных вдоль башки хвостиков. Тут явно без Тишки не обошлось. Потому как ей самой, да еще и без зеркала, такого сделать бы точно не удалось.
При виде такого преображения застыл не один я. Но, полагаю, один только я (по крайней мере, из мужиков) смог понять, кто издал этот неслышный, но оглушающий писк, и заранее почувствовал некие изменения в ткани бытия. Впрочем, не о том речь сейчас.
А речь пошла про Кор’тека и его людей. Про то, как давно мы с ними путешествуем вместе и как многое успели пережить. Речь была длинная и нудная, как доклад на Пленуме партии, но абсолютно необходимая. Пусть все и так знали, для чего мы тут собрались, но Шаман говорит ведь не только для людей, но и для Духов. Так что его стоит выслушать в почтительном молчании.
А затем я плавно перевел стрелки на историю ирокезов и вытолкнул вперед Витька. И Витек на глазах изумленной публики совершил чудо. Прочитал «Ведомость на зарплату».
Сегодня утром мы с ним ее уже читали. И думаю, что он, после нескольких повторений, запомнил ее наизусть.
Но он не стал тараторить «Ведомость» по памяти. Он ее Читал. Мучительно складывая буквы в слоги, а слоги в слова, сбиваясь и путаясь подчас в именах. А когда дочитал, оказался бледным и измученным, словно все наши