Глава девятая
Неизменный вечерний туман вползал в город, неторопливо запуская плотные желтоватые щупальца в улицы и переулки. По мере того как прятавшееся за ним солнце опускалось все ниже, туман становился все гуще. К полуночи он превратился в теплое, влажное, непрозрачное одеяло, в котором уверенно передвигаться могли только или слепые, или никогда не смыкавшие глаз ноктоптики, или немногочисленные, вечно что-то шептавшие суперсоники, ориентирующиеся по эху, как летучие мыши.
В джунглях было иначе — деревья все так же тянулись ввысь, тогда как туман клубился в низинах. Патрулирование продолжалось: вертолеты по-прежнему кружились над деревьями и охотники все так же прощупывали поляны.
На экране спектровизора, выставленного в витрине, мимо которой как раз проходили Чарльз и Рейвен, показывали балет. По сцене грациозно передвигалась похожая на снежинку прима-балерина.
А всего в нескольких милях отсюда в сгустившейся темноте прятались в джунглях кошмарные твари. Там проходила граница между частично изведанным и неведомым. Этот резкий контраст замечали лишь некоторые, и совсем мало кто задумывался о нем. Время прошло, большинство населения составляют люди, родившиеся уже здесь, и то, что прежде было мечтой, стало банальным, чужое — своим, а старые фантазии сменились новыми.
Остановившись у витрины, Чарльз залюбовался зрелищем:
— Посмотри, как легко и грациозно она танцует! Какая гибкость и изящество, как спокойно и прекрасно ее лицо! Взгляни, как она замирает, кокетничает и снова отлетает, совсем как редкая и чудесная бабочка. Танцоры-виртуозы столетиями очаровывают человечество. Это люди особого типа. Они восхищают, потому что заставляют удивляться.
— Чему? — поинтересовался Рейвен.
— Может быть, этот талант паранормален, а они об этом не подозревают? И вообще, существует ли такой неуловимый талант, который нельзя ни определить, ни классифицировать? — Выразись яснее, — попросил Рейвен.
— Я хочу сказать, что у людей ее типа может быть подсознательная форма экстрасенсорного восприятия. Именно она побуждает их всеми силами стремиться к цели, которую они не в состоянии ни назвать, ни описать, и, ощущая эту цель интуитивно, они испытывают какое-то томление, которое могут выразить только одним путем. — Он показал на экран. — Совсем как бабочка, как дневной мотылек.
— В этом что-то есть.
— А я, Дэвид, в этом уверен. — Чарльз отвернулся от витрины и, переваливаясь с ноги на ногу, двинулся дальше. — Люди накопили целую кучу знаний. Но куча могла быть гораздо выше, если бы они умели осознавать то, что ощущают инстинктивно, подсознательно. Рано или поздно они научатся.
— Тот парень, Джеферсон, а он отнюдь не дурак, тоже с тобой согласен, — ответил Рейвен. — Он показал мне перечень известных типов мутантов, но предупредил, что список сей может оказаться далеко не полным. Некоторые могут и не подозревать, что они мутанты, и уж тем более об этом неизвестно окружающим. Непросто выявить в себе странное, если оно никому не режет глаз.
Энергично кивнув, Чарльз добавил:
— Пронесся слух, что на этой неделе совершенно случайно обнаружили еще один тип. Какой-то молодой парень, которому циркульной пилой отрезало руку, как говорят, взял да отрастил новую.
— Биомеханик. Такие могут заменить не только руку. Ну, это безобидный дар, о нем говорят больше, чем он того заслуживает.
— Да, конечно, но дело-то в том, что до тех пор, пока парень не оттяпал себе руку, он и понятия не имел, что способен на такое. Если бы не этот случай, он прожил бы всю жизнь и не узнал о том, что у него такой дар. Я вообще часто поражаюсь, как много людей ничего не знают о самих себе.
— Да, много. Подумай лучше, что о себе знаем мы.
— А я думаю, — спокойно заверил Чарльз. — Мы много знаем. Хватило бы на тысячу миров… — Его пальцы с неожиданной силой сжали локоть соседа. — Или нам только кажется… Дэвид, ты думаешь, что…
Рейвен остановился посреди улицы. Его отливающие серебром глаза ярко блеснули, когда он заглянул в такие же глаза собеседника.
— Договаривай, Чарльз. Закончи то, что хотел сказать.
— Ты думаешь, что мы можем не знать и половины того, что, как нам кажется, знаем наверняка? И что наши знания ничего общего не имеют с истиной? Что есть другие, которые знают больше и наблюдают за нами точно так же, как мы наблюдаем вот за этими? И иногда они над нами смеются, а иногда жалеют?
— Не знаю. — Рейвен криво усмехнулся. — Но если они и существуют, по крайней мере, нам они не мешают.
— Не мешают? Ты уверен?
— Если и мешают, нам этого не обнаружить.
— Мы раскусили тактику денебиан, — возразил Чарльз. — Они лезут во все щели, мы это видим, но не ощущаем. И наоборот, другие могут нас толкать, сами того не замечая, но для нас эти толчки будут чувствительны.
— Лучше помолчи, а то накличешь на нашу голову, — с ироничной серьезностью заметил Рейвен. — Они могут явиться к нам так же, как мы с тобой явились вот к этим. — Он повел рукой вокруг себя. — А если это будет агрессия? Допустим, я скажу тебе, что я замаскированный денебианин. Сможешь ты уличить меня во лжи?
— Запросто, — без колебаний ответил Чарльз. — Ты соврешь и не покраснеешь.
— Ладно, я пошутил. — Он похлопал Чарльза по плечу. — Ты ведь знаешь, кто я. Знаешь интуитивно. Отсюда вывод: ты паранормальный, и пора тебе начать выражать себя в балетном танце.
— А? — Чарльз мрачно оглядел свое необъятное брюхо, выглядевшее так, словно у него под одеждой был спрятан рождественский подарок. — Вот эта штуковина мешает…
Он замолчал, потому что из-за угла вдруг показались три человека в форме, которые остановились у них на дороге.
Все трое были одеты в форму лесных рейнджеров, единственной организации — кроме специальных полицейских подразделений, — которой на Венере официально разрешалось ношение оружия. Они стояли очень близко друг к другу, как приятели, болтающие о пустяках, прежде чем разойтись по домам, но внимание их было приковано к приближавшейся паре. Их мысли свидетельствовали о том, что все трое были пиротиками, все трое разыскивали человека по имени Рейвен.
Старший из них краем глаза наблюдал за подходившими, и когда они подошли совсем близко, внезапно повернулся на каблуках и властно спросил:
— Ваше имя Дэвид Рейвен?
Остановившись и удивленно подняв брови, Рейвен ответил:
— С чего вы взяли?
— Не придуривайся, — нахмурившись, посоветовал рейнджер.
Рейвен обернулся к Чарльзу. В голосе его звучала обида.
— Он велел мне не придуриваться. Как по-твоему, я придуриваюсь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});