class="p1">Крыть нечем, но из чувства противоречия благоверная ещё долго пила мне кровь. Вот чего ей нужно? Ведь прекрасно понимает, что неправа. Сама за дочек переживает, когда те где-нибудь задерживаются. Но вдолбленная на подкорку уверенность, что все подобные конфликты должна решать строго полиция не даёт понять утопичность этого заблуждения. А если её рядом нет? Сидеть молчать и смотреть на творящуюся несправедливость? Я бы ещё подумал влезать или нет в конфликт между взрослыми мужиками. Но сидеть смотреть, как пристают фактически к детям? Да и не к детям тоже. Вопросов больше, чем ответов.
Нет, всё-таки мир Дёмки лучше и проще. Там даже у самого забитого крестьянина есть выход — помещика на вилы и в бега. Или в лес разбойничать. А здесь получается, что мы сами позволили построить такое общество, которое нас уничтожает. Вроде с виду всё культурно и пристойно, а за ширмой творится форменный ад. Ведь у некоторых категорий граждан фактически есть лицензия на убийство. Только сейчас понял, по какой тонкой грани я прошёл. Вот и думай вооружаться или ходить тихо, дышать через раз, держась подальше от любых конфликтов. А как быть с совестью? Каждый решает сам. Потому я с радостью жду свой сон, чтобы уйти от реальности.
Глава 23
Чума дошла до Москвы примерно в таком же виде, что и в моей истории. Наша власть особой инициативностью никогда не страдала, свои дела идут неплохо, а чего там у черни не важно. Доклад губернатору Шафонский написал и даже был вызван для разъяснений. Но особых действий по организации кордонов не было от слова совсем. Такое ощущение, что никто всерьёз не воспринял опасения нового старшего доктора госпиталя. Это нам ещё повезло с Радищевым, который начал бить тревогу и заставлять шевелиться калужские власти.
Мы же усиленно трудились на предмет разработки понятных правил гигиены, ещё док изводил меня постоянными просьбами ускориться. Но я же не могу ему вакцину родить. В общем, шёл обычный рабочий процесс. Постепенно организовывали команду, кто, собственно, и будет всем заниматься.
Несколько моих выходов в город не дали полной информации о реальном положении дел. Раздражала грязь, в которую погружалась Москва после дождей. Про миазмы, которыми фонтанировали некоторые улочки, даже не хочется вспоминать. Поэтому наступление заморозков принесло облегчение, всё замёрзло и по городу стало возможным перемещаться без опасения утонуть в грязи. При этом старый город был более или менее чист, улицы вымощены деревом и меня смущало отсутствие тротуаров. Не знаю как насчёт канализации, но навоз за многочисленными лошадьми точно не убирался. В общем, я увидел классический потенциальный рассадник разного рода заболеваний. С учётом того, что водопровода в нормальном понимании в городе не было, то ситуация была вообще печальная. Воду для питья брали из московских рек, куда же и сбрасывали нечистоты.
— А вы отделили потенциального носителя инфекции? — настороженно спрашиваю дока.
— Мы сделали это в первую очередь, заодно приготовили дополнительную палату, так как подозрение на заболевание есть ещё у нескольких человек.
Это меня и раздражает в этом мире, наравне с привычкой все сложные вопросы списывать на божье провидение. Здесь в колокола трезвонить нужно, делать заградительные кордоны, отделив госпиталь и вообще Лефортово, от остального города. Вроде столько раз обсуждали это с Шафонским, но врачи ограничились внутренними мероприятиями. А ведь он мог принести заразу и домой, поставив под удар меня с ближникам. Сам я по госпиталю более не бродил, хватит мне этих страстей. Сейчас стараюсь работать через группу санитаров, приданных мне в распоряжение. Они и отвечали за чистоту и прочие мероприятия. Я больше углубился в составление методичек, вставлял в них всё, что удалось найти в своём времени и было бы понятно аборигенам. Заодно неожиданно увлёкся рисованием комиксов, в чём мне помогал несостоявшийся светоч русской словесности. Казаки же вообще воспринимали лубки как самое настоящее чудо. И тут вдруг такая страшная новость от Шафонского. А мы только начали договариваться с типографией для выпуска первого тиража лубков. В принципе одно другому не мешает, но времени на просветительскую деятельность станет меньше.
— Мы же много раз обговаривали с вами план необходимых мероприятий. Надо ещё раз ехать в канцелярию губернатора и подключать все прогрессивные силы города. Дворяне, купцы и попы мрут от чумы точно так же, как нищий с паперти. Вот и привлеките к себе их внимание. В дороге мы прикидывали общее число жертв, если нынешнюю ситуацию не изменить. Это тысячи людей, а может, десятки. Плюс паника, падение торгового оборота, а ещё и голод с иными болезнями, ничем не лучше чумы.
— Вы будете завтра в госпитале? Я планирую собрать основных врачей госпиталя и преподавателей госпитальной школы на совещание. Нужно согласованное мнение авторитетных специалистов и план по борьбе с эпидемией. Некоторые доктора уже ведут собственные изыскания в этой области. Тот же Щепин,[41] которого я хочу поставить во главе новой лаборатории. Он изъявил желание самостоятельно ехать в Киев, для борьбы с начавшейся эпидемией. Вы очень необычно смотрите на многие вопросы, поэтому ваше участие необходимо. Думаю, совместно мы придём к нужному решению и пошлём рекомендации губернатору. Если власти опять игнорируют опасения докторов, то никто не мешает нам действовать самостоятельно. Заодно постараемся найти союзников среди московской публики, не все же там такие равнодушные.
Зря я подумал плохо о Шафонском. Просто нужно делать скидку на время, в том числе на скорость принятия решений и некую инертность мышления. Но под моим влиянием док начал меняться. И это только радует.
На экстренном совещании было с кем пообщаться. Присутствовали не просто известные врачи своего времени, но самые настоящие великие специалисты, двигавшие русскую научную мысль и совершенно забытые потомками. Тот же Щёкин не признанный властями и сгинувший в самом расцвете. А Ягельский или Ореус? Что-то я не припомню названных в их честь улиц или установленных памятников. Зато одному картавому демагогу и его дружкам кровавым-маньякам понаставили в своё время памятников, переименовав тысячи улиц. А ведь люди больше запомнились тем, что уничтожали народ русский в промышленных масштабах. Может лучше гордиться и прививать память потомков к своим учёным, врачам и инженерам? Но не будем о грустном.
— Таким образом, руководителем докторской группы, отвечающей за борьбу с возможной эпидемией, утверждается господин Щёкин, — голос Шафонского был уставшим, но довольным. — На Константине Ивановиче в первую очередь пресечение распространения заразы в самом госпитале и Лефортово. Прошу оказывать ему всяческое содействие.
Кто бы знал, чего