Читать интересную книгу История зарубежной литературы XVII века - Захарий Плавскин

Среди комедий Драйдена следует назвать прежде всего «Необузданного поклонника» (1662), «Мартина-недотепу» (1667) и «Испанского монаха» (1679). Наиболее яркими трагикомедиями Драйдена являются «Тайная любовь, или Королева-девственница» (1666) и «Торжествующая любовь» (1693). Самым большим успехом у современников пользовались «героические пьесы» Драйдена, написанные «героическим стихом» — попарно рифмующимся пятистопным ямбом. Драйдена по праву считают создателем жанра «героической пьесы», персонажи которой наделены бурными страстями, нередко переходящими в исступление, свободолюбием, понятиями долга и чести. «Королева индейцев» (1662), «Император индейцев, или Завоевание Мексики испанцами» (1665), «Тираническая любовь» (1669), «Завоевание Гранады испанцами» (1670), «Ауренгзеб» (1675) — образцы драйденовской «героической драмы» с ее чеканным совершенством формы, ясностью и звучностью стиха.

В жанре трагедии параллельно с Драйденом работали Натаниэл Ли (Nataniel Lee, 1653?—1692) иТомас Отвей (Thomas Otway, 1652–1685). Актеры по профессии, они хорошо знали требования современного зрителя, его вкусы и пристрастия. Иногда чисто сценические достоинства их пьес намного превосходят литературные. И все же каждый из авторов дал английской драматургии несколько замечательных произведений. Лучшими трагедиями Ли были «Царицы-соперницы, или Смерть Александра Великого» (1677), «Митридат» (1678) и «Феодосии» (1680). В предисловии к «Митридату» Ли писал, что стремился сочетать в своих пьесах «возвышенность и истинно римское величие» Шекспира с «нежностью и страстностью» Джона Флетчера. Отвей вошел в историю английской литературы как автор пьес «Сирота, или Несчастливый брак» (1680) и «Спасенная Венеция, или Раскрытый заговор» (1682), где он заявляет о себе, по словам критика XVIII в. Сэмюэла Джонсона, как о мастере «домашней трагедии из жизни средних классов». Сила трагедии для Отвея заключалась в изображении пагубной слепоты страстей, ведущих человека к гибели.

Комедия была популярным и излюбленным жанром английской литературы второй половины XVII столетия. Его самыми яркими представителями являются Джордж Этеридж (George Etherege, 1634–1691), Уильям Уичерли (William Wycherley, 1640–1716), Уильям Конгрив (William Congreve, 1670–1729) и др.

Уже в своей первой комедии «Комическое мщение» (1664) Этеридж, обращаясь в прологе к читателю, просит его забыть об искусстве «старых» авторов — Бенджамина Джонсона и Джона Флетчера, их «правда» — иная. Ныне же драматург должен «поднести зеркало к лицу своей эпохи». Этеридж одним из первых среди комедиографов периода Реставрации показал, как много для литературы (и драматургии в частности) может дать окружающая действительность — стоит лишь внимательно приглядеться к быту и нравам лондонцев, их увлечениям, социальному положению, манерам, социальной принадлежности. Вторая комедия Этериджа «Она хотела б, если бы могла» (1668) — социальная пьеса с ярко выраженной критикой многих аспектов действительности. В ней впервые Этеридж ставит вопрос о социальной структуре общества, о праве человека вторгаться, нарушая общественные барьеры и разграничения, в те слои общества, к которым он не принадлежит ни по рождению, ни по своему положению. Этеридж, как и его наиболее прозорливые современники, сознавал: прошлого не вернуть, буржуазия захватывает все большую власть в стране и парламенте, и проникновение чужеродного, пуританско-буржуазного элемента в аристократические круги неизбежно. Комедия «Раб моды» (1676) — вершина творчества Этериджа. Разнообразны темы, затронутые в ней: здесь и дуэль влюбленных сердец, и поединок «остроумцев», и контраст между городом и сельским местечком, и конфликт поколений, и отголоски борьбы между Англией и Францией. Герой комедии Доримант завершает в творчестве Этериджа эволюцию образа молодого — аристократа, презирающего законы буржуазного общества и живущего, как ему кажется, независимо и свободно. Доримант уже сочетает в своем поведении темперамент весельчака и небрежность вольнодумца с добросердечием и искренностью.

В комедиях Уильяма Уичерли повседневный быт аристократического Лондона представлен так, словно он никогда не был другим и никогда не изменится. Такая позиция драматурга неудивительна; все произведения написаны Уичерли за пять лет — с 1671 по 1676 г. Это была вершина «безнравственной эпохи» и начало ее упадка, когда третье сословие уже едва терпело бесчинства двора. Сатира Уичерли напоминала не рапиру, а скорее дубинку, бьющую наотмашь. В комедии «Любовь в лесу, или Сент-Джеймский парк» Уичерли затрагивает важный для своего времени вопрос брака. В финале пьесы герои приходят к выводу, что в несовершенном обществе институт брака также не может быть совершенным. Брак — это лишь условная социальная форма, утверждает Уичерли, которая, как ни парадоксально, дает полную свободу вступающим в брак: то, что запрещается невесте, дозволено жене; то, что позорит жениха, украшает мужа. Идеальным героям пьесы — Кристине и Валентину — предстоит много познать, многому научиться: их идиллический мир неизбежно даст трещину под напором циничной повседневности. Комедия «Жена из провинции» (1675) — лучшая пьеса Уичерли. Здесь драматург достигает ясности и завершенности образов, четкости композиции, яркости и разнообразия языковых средств. «Жена из провинции» — пьеса типично английская, насыщенная подлинно английским юмором, несомненным национальным колоритом, типично «лондонскими» ситуациями. Герой пьесы Хорнер во многом отличается от аналогичных персонажей других авторов. Он распускает слухи о своей «беспомощности» главным образом для того, чтобы срывать маски с других: глупцов и ханжей, безнравственных женщин, именующих себя благородными леди, напыщенных фатов, мнящих себя добропорядочными супругами. Полемизируя с Гоббсом, видевшим в человеке лишь грязное, эгоцентричное создание, Уичерли противопоставляет «идеалам» светского общества подлинные человеческие сущности — целомудрие и добродетель Алитеи и безграничную веру в них ее поклонника Каркорта. Ярко и выпукло Уичерли нарисовал Хорнера, которого он считал негодяем, точно так же, как Бен Джонсон — своего Вольпоне.

Уильям Конгрив — выдающийся драматург эпохи. В комедии «Двойная игра» (1694) он весьма нелестно изобразил на сцене светское общество. В посвящении к пьесе Конгрив писал: «Утверждают, что я изобразил некоторых женщин порочными и неискренними. Но что я мог поделать? Таково ремесло сочинителя комедий: изображать пороки и безумства рода человеческого». В «Двойной игре» Конгрив добивается редкого ощущения ограниченности действия в пространстве. Стены особняка лорда Тач-вуда словно отгородили героев пьесы с их чувствами и страстями от остального мира. Каков этот особняк, как он выглядит, где расположен, мы не знаем. Вполне логично предположить, что особняк лорда Тачвуда не единственный в своем роде, что в большом городе множество подобных домов, где точно так же приютились лгуны и проходимцы, безнравственные дамы и убогие умом джентльмены. Главный персонаж комедии, негодяй Маскуэлл, живет «по Гоббсу», который считал, что «естественным состоянием людей… была война, и не простая война, а война всех против всех». Маскуэлл очень отличается от героев-«остроумцев» Этериджа и Уичерли: он коварен и мстителен; в отличие от ли-бертенов, безудержных в погоне за наслаждением, но никогда сознательно не разрушающих чужих судеб, он стремится к материальному благополучию, к деньгам. «Любовь за любовь» (1695), третья комедия Конгрива, по-новому ставит проблему «любовь — деньги», показывая, как рухнули в период Реставрации все представления о рыцарской верности и благородстве, как некогда презираемый дух торгашества проник во все сферы жизни. Но пьеса Конгрива, в полном соответствии со своим названием, — о любви ради любви. Брак по расчету был привычной чертой времени. Брак Валентина и Анжелики, «неразумный», «безумный» и, наперекор всему, счастливый, был, несомненно, исключением, о котором автор рассказывал с трепетом и искренностью человека, уверовавшего в мечту. В последней комедии «Так поступают в свете» (1700) очевидна близость Конгрива к просветительской мысли: пьеса выполняет воспитательную функцию, показывая положительные образцы характеров, разумные варианты поведения, доказывая, как добрая воля может исправить последствия нелепых поступков.

И современники и потомки (среди них — Свифт, Аддисон, Стиль, Байрон, Вальтер Скотт, Бернард Шоу, Вирджиния Вулф) отмечали высокое мастерство Конгрива, отточенность его языка, великолепие диалогов, яркость психологических характеристик.

Прозаические жанры — роман и эссе — играли в период Реставрации менее значительную роль по сравнению с драматургией. Наиболее примечательной романисткой этого времени была Афра Бен (Aphra Behn, 1640–1689), первая английская профессиональная писательница, чья жизнь, полная превратностей и приключений, могла бы сама послужить сюжетом для романа. Литературное наследство Афры Бен обширно и разнообразно: она писала не только романы, но и пьесы, теоретические трактаты, сочиняла стихи, много переводила. Самый значительный роман Афры Бен — «Оруноко, или Царственный раб» (1688) — предвосхитил ряд важных мотивов просветительской литературы XVIII столетия. Роман повествует о жестокой судьбе африканского принца Оруноко и его возлюбленной Имоинды. На долю свободолюбивого и смелого Оруноко выпадает множество испытаний: его заманивают на английский корабль и продают в рабство (такая же участь уготована и прекрасной Имоинде), в неволе он возглавляет восстание рабов, но, преданный повстанцами, попадает в руки губернатора и подвергается жестоким пыткам. Потеряв надежду на освобождение, Оруноко убивает Имоинду (с которой встретился после разлуки на плантациях далекого Суринама), радостно принимающей смерть от руки возлюбленного, а затем сам пытается покончить с собой, но наносит себе лишь тяжелую рану и выздоравливает, к радости врагов, которые спешат предать его публичной и мучительной казни. «Оруноко» во многом связан с традициями драйденовской «героической пьесы». «Царственный раб» наделен всеми чертами персонажей галантно-прециозного романа: герой образован, обладает самыми утонченными понятиями о долге и чести. И все же, несмотря на наивность и близость к прециозной литературе XVII в., «Оруноко» содержит черты, связывающие его с просветительским романом следующего века, века Просвещения.