делает, что повторяет печати, да спит в любое свободное от тренировок время.
Нет.
Фарт даже покачал головой. Не только. Он же почти каждый раз, когда отряд возвращается из купальни в свою башню, отстаёт. Точь-в-точь как это сегодня сделал сам Фарт. Отстаёт и где-то пропадает полчаса, а иногда и больше. В стенах замка, но ведь один? Если стражник хочет получить свои монеты, то пусть использует этот шанс.
— Эй, стой! Я придумал!
* * *
Девяносто шесть. Девяносто семь. Девяносто восемь. Девяносто девять. Сто.
Я опустил руки, несколько раз сжал и разжал кулаки, чтобы избавиться от боли в пальцах, буркнул:
— Закончили. Свободны до ночи.
Смарт кивнул и первым шагнул прочь. Давно уже никто не позволяет себе протестовать против тренировок печатей. Или уже не хочет протестовать, поняв, что когда голова кружится от боли и потери крови, можно сложить только ту печать, которая уже въелась в память рук, а не ту, которую ты едва-едва выучил и повторил всего десять раз.
У парней сейчас есть время заняться чем хотят, я же не могу позволить себе отдыхать.
Хотя со стороны именно это и делаю. Поднявшись на второй этаж, я рухнул на свою лежанку и закрыл глаза.
Круг потока крови. Мне не надо уже в мучительных поисках вглядываться в кровь, ища капли ихора. Тут и там я вижу их угольки.
Наполнить тело жаром души. Угольки тут же стали чуть ярче, словно их обдуло ветерком раздувая.
Я некоторое время вглядывался в них, выискивая ту каплю, которая ярче всех. Из тех, что горячие снаружи, а остывшие внутри. Нашёл. Их и найти легче, чем те, что пеплом покрыты снаружи, они сами по себе ярче и их просто-напросто больше, гораздо больше.
Дождался, когда ток крови принесёт её обратно к сердцу, когда она окунётся в средоточие жара и буквально втиснул его часть в эту каплю ихора.
Удар сердца и капля умчалась дальше, позволяя мне передохнуть.
Этот способ в итоге оказался для меня легче, чем тот, с которым мы начали с Иралом. Жаль двух потерянных дней, но что поделать. Оказывается, было несколько способов сгущения ихора и этот, хоть и считался сложней, но дался мне быстрей и быстрей же позволял двигаться вперёд. Камера и третий глоток уже близко, нужно торопиться.
Жар души закончился быстро, слишком уж сильно меня теперь выматывает учитель Закий, пытаясь опустошить до предела. Всё «благодаря» той встрече в галерее. Впрочем, учитывая, как Закий из раза в раз напирает на это своё «великий заклинатель», неудивительно. Ведь Великий на то и Великий, что кроме умения в техниках, у него большой запас жара души.
Ну, хотя бы с этим, в отличие от клятых трёхсоставных техник, у меня проблем нет. Как нет их и с тем, что я сейчас намеревался сделать.
Расщепление ихора — это тоже то, что тень Ирал отложил на потом, потому как это, неожиданно, оказалось тоже более сложным умением, которое осваивал не всякий идар, сумевший его сгустить. Этим трюком пользовались Хвао и Тальма, когда в долгой битве у них заканчивался жар души.
А ещё я, который насмерть замерзал в каморке Академии, которая высасывала из меня жар души.
Правда, расщепить те капли ихора, что были горячими снаружи, у меня так и не вышло. Возможно, именно потому, что снаружи они были целыми и горячими и изъян у них был внутри. В отличие от других, где изъян был снаружи.
А, может быть, я не мог их расщепить только потому, что первые были полноценными каплями ихора созданными из смеси ихора всех Предков, а вторые не содержали ихора Ребела.
Во всяком случае, тени долго спорили, но, в конце концов, решили, что я должен и дальше расщеплять их, чтобы исправить саму основу своей крови — если уж я потомок Оскуридо и в моих жилах течёт ихор всех Предков, то нужно сгущать именно его, совершенный ихор.
Поэтому я даже не пытался вливать жар души в капли ихора, покрытые пеплом и трещинами снаружи. Я собирался расщеплять их, отбирая жар души и переливая его в другие, целые капли.
Оставлю только десять, чтобы точно пережить последнюю чашу «тайного состава» и ночь уединённой тренировки. Конечно, в самом составе будут эти самые капли ихора, но я не собирался рисковать и полагаться только на это.
Ещё, кстати, потому, что тени никогда не слышали, чтобы можно было расщеплять чужой ихор. Впрочем, обряд с кровью применяли только для слабых, для стражников из простолюдинов, сомневаюсь, что идары прошлого занимались такой ерундой со своими детьми. Да и Кровавых в те времена ещё не было.
Так что, кто знает, может быть, я ошибаюсь и расщепляю только свой ихор, а тот, что в составе, мне неподвластен.
Но... Не может же быть так, что в моей крови моего ихора мало, а всё остальное — чужое? Это же полный бред.
Привычно отсчитал десять тусклых, серых капель ихора и вцепился в одиннадцатую. Неуловимый миг или вечность усилия и она рассыпается на куски, выплёскивая из себя жар души. Собрать, сжать его, направить в ближайшую полноценную каплю ихора, заставляя её светиться гораздо ярче, а холодную сердцевину уменьшить.
Подозреваю, что стоит ей исчезнуть, стоит ихору начать пылать полностью, и моя цель будет достигнута. Сгущение ихора, достижение того, что сейчас называют Достигнувшим предела, Клинком или Хвао по-старому. Правда, сделать это нужно для всех капель ихора без исключения. Для всех полноценных капель.
Одна, две, три капли, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять ущербных. Ты — разрушайся!
Глава 25
Нумеро отложил перо и со вздохом бросил взгляд в окно, где опускалась ночь. Через миг повернул голову к двери, услышав шаги жены.
Терсия, как обычно, буквально ворвалась в комнату, разом очутившись едва ли не посредине, следующими двумя шагами добралась до стола и оперлась на него, внимательно глядя на мужа.
— Нумеро, ты ничего не хочешь мне рассказать? Мы ведь договаривались, что больше тайн у тебя не будет.
Он лишь недоумённо пожал плечами:
— Их больше и нет. Я рассказал тебе всё. И о своей службе у владетеля Хонесто, и о шахте, и о союзе. И нет, я всегда ездил на юг по делам и никаких женщин у меня там в пути не было.
— Нумеро! — прикрикнула Терсия. — Я ведь серьёзно.
— Я тоже.
— Хорошо, — она кивнула, прихлопнула ладонью