они могут натянуть и лук, выкованный из стали целиком. Отлично помню, какой толщины носил доспехи убитый мной у Ожерелья Кровавый и как быстро и ловко он в нём двигался.
Вторая стрела. Третья.
Ирал воспользовался моментом и устроил что-то вроде повторения лекции.
— Господин, на самом деле упражнение с подвохом. Если вы продолжаете удерживать первоначальную печать, то остаётся возможность подпитать её жаром души. Попытайтесь ощутить её — словно тонкую тёплую нить, связывающую центр вашей левой ладони с куполом. Обычно эта нить располагается в пределах зрения.
Это звучало интересно. Чего у меня много, так это жара души. Утереть нос...
— Сразу замечу, что этот навык тоже в числе тех, что приходят с опытом.
Я ожёг Ирала взглядом. Сразу замечу? Сразу это сразу, а не тогда, когда твой господин уже загорелся ложной надеждой.
Ирал, не заметил моего взгляда, продолжил рассказывать:
— Ещё более сложным является навык подпитки жаром души техники, к которой печать давно убрана. Например, в начале схватки вы накрыли отряд, а затем отбивались огнём, заметив, как купол начал трескаться, захотели его подхватить и подпитать. Этот навык...
Внезапно заговорил Молак:
— Ирал.
— ... из тех, что...
— Ирал!
Тот поперхнулся очередным словом, будто был живой человек, смущённо хмыкнул:
— К-хм, да, господин, ищите, ищите нить связи.
Я смерил взглядом и его, и Молака. Скрытники. Тут и так всё понятно. Этот навык подхватывания из тех, что требуют ещё больше времени на усвоение. Сколько там хотел сказать Ирал? Годы? Судя по реакции Молака — я угадал.
Этот Закий сегодня, похоже, решил выдоить меня досуха, лишив жара души. С его точки зрения, он, вероятно, поступает верно, готовя меня к схваткам с реольцами. С моей же — нет. С реольцами я как-нибудь справлюсь и так, с тем, что уже имею. Мне нужно двигаться дальше. И не держать одну технику до тех пор, пока есть жар души вокруг сердца, а выполнить её сто, двести, тысячу раз, чтобы освоить все её тонкости.
Мне даже двухсоставные техники даются с трудом. У меня не выходит вложить в них достаточно много жара души, они иногда срываются, даже несмотря на идеальное исполнение.
Трёхсоставные же техники, вообще, не удались ни разу. Ни поток лечения «зерраум сортам зиарот», ни стена шипов «исит питар раум», которую я рискнул попробовать вчера, ни ветер шипов «херристра рафага орте». Ничего не выходит.
А ведь Вир дал мне не три года, а шесть месяцев, один из которых уже почти прошёл. Я не имею права терять ни дня впустую.
Об купол разлетелась двенадцатая стрела и на этот раз от места её попадания разошлась первая трещина. Если считать, что эти стрелы лупят вдвое сильней, чем обычные, то я уже выдержал полновесный залп засады в два десятка реольцев.
Неплохо. Очень неплохо для того, кто освоил эту технику только три дня назад. Что бы тут ни говорил Закий. Он, кстати, тоже считал.
— Пятнадцать. Шестнадцать. Семнадцать. Восемнадцать. Девятнадцать.
С тихим звоном купол лопнул, осыпаясь осколками, которые истаивали в воздухе. На землю не упал ни один.
— Так себе результат, Наглый. На пару кувшинов с огнём. И сейчас солдаты, которых ты защищал, Наглый, катаются по земле и орут, сгорая заживо. Твоя задача не выполнена, идар.
Фарт тут же не преминул противно хихикнуть. За спиной. Уродец.
Закий рявкнул:
— Схватка продолжается! Чётные — порыв ветра! Нечётные — щиты! Не слышу!
Выкрики активаторов раздались вразнобой:
— Тум! Рафага!
— Даже если за спиной пылает огонь, вопят сгорающие заживо и смердят палёным мясом, а вы сами ранены, это не значит, что вы можете прервать технику, — Закий ухмыльнулся в своей обычной манере. Неприятно и многообещающе. — Если, конечно, хотите жить. Демонстрирую на лучшем из вас, на том, у кого остаётся к вечеру слишком много сил.
Сочно щёлкнула тетива, а я тут же захрипел от боли.
Проклятые Кровавые, чтоб вас Ребел к себе прибрал.
Одна из этих тварей засадила мне стрелу в бедро.
Голубой диск щита «тум» передо мной дрогнул, но я справился, удержал пальцевую печать, лишь с ненавистью зыркнул на Закия.
Он довольно кивнул:
— Вот. Старший вашего отряда меня не подвёл. Именно такого я ожидаю от всех вас.
Иртак, побледневший, с натугой сглотнул.
Кровавый под деревьями перед нами вскинул лук и тетива снова басовито щёлкнула.
Тут же кто-то завопил:
— А-а-а! Твари! Ненавижу! Ненавижу!
Закий презрительно хмыкнул:
— Не удержал.
— Стрела! Она же снова настоящая! У меня кровь!
Закий удивлённо хмыкнул:
— А чем ты лучше Наглого? Он истекает кровью, а ты выше этого?
Тетива снова щёлкнула.
Закий, не обращая внимания на вопли, двинулся вдоль строя, оценивая каждое попадание:
— Не удержал, не удержал, не удержал, удержал, ого!
Я даже на миг позабыл о своей боли, покосился вправо. Кого он там хвалит?
Молак тут же подсказал:
— Верий.
— Не удержал. Не удержал. Удержал. Не удержал...
Закий и Кровавый завершили круг вокруг нашего отряда. Закий, напрягая горло, чтобы перекрыть стоны и проклятья, недовольно сообщил:
— Слабаки. Лиалу всадили стрелу в ногу без предупреждения и то он справился, удержал технику. Вы видели, что вас ожидает, знали, к чему готовиться, я вас предупредил и что я вижу? Трое! С тем, чтобы просто удержать печать, а не полноценную технику, справились только трое! И хоть один из тех, кто не удержал руки, додумался вновь поднять их и сложить печать?
— Учитель, да вы в своём уме? — это снова Питак, узнаю по голосу. — Мы тут истекаем кровью, а вы хотите, чтобы мы держали ваши проклятые печати?
Закий молча выслушал всё это, не перебивая и только когда Питак замолчал, поражённо выдохнул:
— Я только что на твоих глазах приказал прострелить ногу каждому из вас, а ты мне дерзишь. Ты в своём уме, парень? До этого я называл тебя Справедливым, но теперь ты будешь у меня Безумным, это тебе больше подходит.
Закий покачал головой и вдруг заорал:
— Вырожденцы! Да вы недостойны называться идарами! Такие как вы тянут Дома на дно, приближают их к Расколу каждым своим словом и поступком! Трёх десятиц не миновало с того дня, как вы погибли в первой своей атаке. Вам был дан шанс в тот день, вы все очнулись после смерти, словно ничего и не было. И что? Я вас спрашиваю что?! Хоть один