— Я не знаю, — пискнула я.
Она снова указала телефоном на пустой шкаф.
— Заходи туда.
Кровь отхлынула от моего лица. Неужели это будет опасно? Должна ли я отказаться? Я колебалась. У них ведь не было камеры в шкафу, не так ли? Они не увидят меня, если она попытается приковать меня к чему-нибудь.
Не зная, что делать, и по многолетней привычке, я повиновалась. Меня колотило, но я шагнула в пустое пространство гардеробной, отметив затхлость воздуха. Мой отец давным-давно перевез свои вещи.
Правда о том, что это значило, ускользнула от моего сознания, когда моя мать впилась в меня взглядом.
— Сними эту одежду, — приказала она.
Дрожь пробежала по моей спине.
— Что?
— Раздевайся, — приказала она. — Если ты откажешься повиноваться мне, я ее порву.
Я уставилась в пол. Моя мать никогда раньше не приказывала мне раздеваться. Я не хотела, чтобы она порвала одежду, поэтому сняла шорты, держа их между пальцами и не зная, что с ними делать. Я дрожала, стоя в одном лифчике и нижнем белье.
— Все, — скомандовала она, хватая шорты и стаскивая их с меня.
Я сглотнула, борясь с сухостью в горле. Ее глаза металимолнии в меня, пока я снимала верхнюю часть и стягивала нижнее белье вниз по ногам. Их она тоже забирала.
— А сейчас, — сказала она, — ты будешь сидеть там. Ты не пойдёшь в школу сегодня.
Что это было? Она собиралась держать меня здесь в шкафу, пока школа не окончится? Я стояла с прижатыми ногами и руки прижала к груди, чтобы закрыть своё тело. Дрожь раскалывалась по моему телу как торнадо, повторяясь через позвоночник.
— Как долго мне здесь стоять? — спросила я.
— Пока твой отец не вернётся, — прорычала она мне. — Если я позволю ему. Я могу отправить полицию за ним, в конце концов. Пусть они свяжутся с ним и с тобой.
Прежде чем я спросила её, что она имела ввиду, она захлопнула дверь шкафа. Раздался щелчок. Свет надо мной моргнул.
Я опустилась на колени, воздух вырвался из лёгких. Натан попробует снова в момент. Он, может быть, даже даст знать Коте о том, что я не отвечаю. Они включат камеры. Меня нигде не найдут. Они придут? Если они не найдут меня, они попробуют снова? Как я могу остановить их? Она вызовет полицию.
Я услышала, как моя мама пошла в спальню. Телевизор включился. Она не ляжет спать и будет сторожить, это значит, что они не проберутся сюда так легко.
Я легла на пол, поджав колени к груди и обвив ноги руками. Я вдохнула запах Натана со своей кожи, просто для того чтобы чувствовать себя с ними. Без команды Коты, или наставления мистера Блэкборна, без других я чувствовала себя потерянной. Что мне сейчас делать?
Если я выйду, она вызовет полицию. И она была уверена, что я не смогу просто сбежать, потому что она забрала мою одежду. Почему она поступает так со мной? Потому что она верит, что я украла деньги? Я не знала, что они у неё есть. Она верила в ложь, которую говорила моему отцу?
Я не могла понять, что мне делать. Мне не навредили. Я была одна. В этом всё и было. Где был мой отец? Почему все его вещи пропали?
Ушел без объяснений, даже не сказал гребаного «до свидания». Я начала припоминать, что Натан говорил, когда показывал мне записку. Он знал, что мой отец забрал всё с собой? Почему он мне не сказал?
Время шло. Я не была уверена сколько я здесь нахожусь. За головой я услышала скрип шагов. Я узнала Мэри. Она побежала в душ, почистила зубы в раковине.
Шаги мамы было слышно в спальне, а затем по направлению в коридор. Скрип раздался в лестничном проёме. Следует ли мне попытаться сбежать? Следует ли мне выскочить, и проверить был ли телефон в комнате? Нет. Другие не захотели бы, чтобы я рисковала. Если я выйду за телефоном и она увидит меня, она может поступить как и обещала — вызвать полицию. Мне не следовало звонить парням до того, как это произошло.
Так как мне нечего было делать, я потянулась за коричневым пальто, висящим надо мной. Я накрыла себя им. Пахло старостью и пылью. Забытое. Оставшееся, забытое пальто — всё, что осталось от моего отца, и оно прикрывало мою наготу. Я провела руками по ткани, найдя пуговицы, одной не было на груди. Может быть, ему было наплевать на меня как отцу Натана, но я никогда не думала, что он исчезнет. Теперь его вещи исчезли, я чувствовала, что нас забыли, как и это пальто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я не знала, что чувствовала. Была ли я злой? Почему я не была расстроенной? Может быть, потому что глубоко внутри, я не верила в это? Думала ли я о том, что этому может быть другое объяснение?
Мамины шаги вернулись, как и голос Мэри. Я села, обернув плечи в пальто и задержав дыхание, чтобы подслушать.
— Сэнг останется дома, — сказала моя мать. — Если тот мужчина спросит тебя о ней, скажи, что она заболела и не придёт в школу.
— Где папа? — спросила Мэри.
— Он бросил нас, — сказала моя мать монотонно, сообщая это как факт. — Мне нужно позвонить в банк, чтобы узнать, оставил ли он нам денег.
— Почему ты не позвонишь ему? — спросила Мэри.
— Я не могу дозвониться до него. Но ответь тому мужчине, притворись ей. Скажи, что она чувствует себя больной. Я не хочу, чтобы он пришёл и стал искать её.
Голос застрял у меня в горле, и я ахнула. Они будут лгать. Мэри сотрудничала с ней. Она знала, что я в шкафу?
Я опустилась вниз, вытянувшись, чтобы выглянуть сквозь щель между ковром и дверью. С этого угла всё, что я могла увидеть, была дверь другого шкафа. Я пыталась с разных углов, но всё, что я смогла увидеть, это дверь в ванную.
Ванна! Вероятно, там есть камера.
Я повернула ручку, открывая дверь.
— Мама? — позвала я её покорным голосом.
— Закрой дверь, — резко сказала она мне.
— Мне нужна ванна, пожалуйста, — сказала я.
Пауза.
— У тебя пять секунд, — предупредила она.
Я оставила дверь шкафа открытой, выйдя в пальто. Мэри была в спальне, мой розовый телефон был в её руках, она печатала. Её карие глаза поднялись, смотря мне в лицо, на мою наготу и коричневое пальто. Я глянула на неё испепеляющим взглядом. Будь осторожна, я хотела сказать ей. Она не в порядке. Она запрет тебя в шкафу тоже.
Посмотрев на сестру, я не увидела удивления или сожаления. Я увидела что-то, что заставило меня замереть на месте.
Веселье. Чистое, настоящее веселье. Она была самой счастливой за всё время, что я её видела. С прямой спиной, одетую в голубую футболку Натана и новые красные шорты, которые я только что носила. Она держала телефон, как приз.
Всё, о чём я могла думать, это то, что я ей когда-либо сделала, что она получает такое удовольствие, смотря на мое унижение. Разве мы не пытались работать вместе все эти годы? Может быть, мы и не ладили, но и не завидовали друг другу. У меня были её ключи. Я помогала ей всегда сбежать, когда она в этом нуждалась. Я никогда не стучала на неё, как она делала.
— Мне нужен телефон, — сказала Мэри. — Если они будут писать ей в школе, я буду продолжать говорить, что она заболела.
Моя мать кивнула, её губы сжались. Она держала домашний телефон в руках.
— Мне плевать. Можешь взять, — сказала она. — Я позвоню в школу и скажу им, что её не будет сегодня.
Она нажимала на кнопки телефона.
— Я позвоню твоему отцу в офис. Если он не перезвонит мне до вечера, я позвоню в полицию, чтобы сообщить, что он бросил свою дочь. Если он хочет уйти от меня, пусть забирает её с собой.
Быстрое мышление
Я поспешила в ванную. Я не знала, сколько времени пройдёт, прежде чем парни используют камеру или сколько времени у них займет выяснить, что происходит. Если Мэри напишет им, что я чувствую себя нехорошо, а потом сама ещё скажет об этом на остановке, они поверят. Что Натан подумает, если она будет носить его рубашку? А шорты? Он узнает их? Они не смогут проверить меня до окончания учебного процесса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Что случится сейчас и потом? Что случится, если мама сдастся раньше и позвонит в полицию? И почему наш отец бросил нас? Почему она настаивает на том, чтобы он забрал меня, не важно, где он? А если он просто в командировке и забрал все свои вещи, потому что она долго продлится? Извинения, догадки. Не помогут. У меня нет всех ответов и у меня сейчас нет времени, чтобы всё выяснить.