очень опасно.
— Моя задача — предупредить солнцеликую Хатшепсут, — проговорил Камазу напряжённо, — мы завтра же едем в столицу, через два дня караван уже будем там.
— Ты хочешь, чтобы я тебя сопровождала? — спросила Линда, чувствуя, что это путешествие может быть фатальным.
— Да, ты едешь со мной, мне нужно познакомить тебя с моим другом, он врач при дворе правящей династии, Имхотеп, думаю, взаимный обмен опытом будет интересен вам обоим.
Линда кивнула. Если бы ей сказали о том, что она когда-нибудь окажется во времена Древнего Египта и будет готовить тело умершего к мумификации вместе с великим жрецом Анубиса, она бы очень долго смеялась над фантазиями собеседника. Но сейчас ей было не до веселья, с другой стороны, быть здесь — прекрасный опыт, и, если она когда-нибудь выберется отсюда, у неё будет столько материала, чтобы написать не один труд, пусть даже если он и будет основан на догадках.
«Если…» — с тоской подумала про себя девушка.
Камазу приступил к ритуалу, а Линда поняла, что лучше хоть что-то делать, чем мыслями сходить с ума и мечтать о возвращении домой. Уже много позднее девушка, омывшись в бане, сопровождаемая евнухом, пришла к себе в покои и устало села на кровать, радуясь, что она у неё хотя бы есть. Вообще в этом храме к людям относились по-другому, чем принято считать в общеизвестной версии истории. Но не все культы были такими мирными, как культ Инпу. Здесь царили строгость и уважение друг к другу, а возможно, тому способствовала личность жреца, ведь он с ней мог сделать всё, что ему заблагорассудится, и ему никто бы не смог препятствовать, но предпочёл приветить как дорогую ему гостью.
Линда потушила лучину и улеглась спать. Но ночь не принесла отдыха, спала она плохо из-за жары и москитов. Она уже было хотела встать, как полог, который скрывал её комнату от посторонних глаз, хотя и формально, но всё же, отодвинули, и в проходе появилась голова одного из евнухов.
— Камазу ждёт тебя, — произнёс тот и поклонился.
У девушки сердце упало куда-то вниз и бешено заколотилось в пятках.
— Что нужно нашему господину от меня? — спросила она и сама себя обругала — голос предательски дрожал, решил воспользоваться правом хозяина?
Но евнух промолчал и только почтительно поклонился. Они вышли в коридор, в котором зябко веяло прохладой, так что её тонкое одеяние нисколько не спасало её. А когда сопровождающий остановился возле комнат Камазу, то девушка тяжело вздохнула.
— Господин, рехет на пороге, — произнёс тот и бесшумно исчез.
— Проходи, дева, — промолвил тот, видимо, ожидая, когда та решится пройти внутрь.
Линда откинула тонкую завесу, отделявшую коридор и апартаменты Камазу, и вошла внутрь. Мужчина стоял возле низенького стола, облачённый в золотую парчу. Он поклонился вошедшей, как в зеркальном отражении Портер повторила за ним.
— Решил я побеседовать с тобой, рехет, — он говорил спокойно, но женским чутьём уловила волнение.
Девушка лукаво улыбнулась, и её взгляд скользнул по поверхности стола. Фрукты, лепёшки с мёдом и вино.
«Мужчины одинаковы во все времена», — подумалось ей, прежде чем их взоры встретились: её смелый, его немного смущённый, изучающий, ожидающий.
— Разделишь ли со мной трапезу? — спросил он.
Линда слегка поклонилась и присела за стол. Камазу уселся следом, всё так же глядя на неё. Они ужинали, хоть и запоздало, и вначале их разговор вернулся к сегодняшнему открытию, планам на путешествие, пока неожиданно не перетёк в личное, когда жрец осторожно спросил о том, где она жила до того, как появилась в Ассиуте и у него в храме. Учёной не хотелось врать тому, кто принял её у себя и оказал гостеприимство, но и сказать правду она не могла, потому что даже самый религиозный человек и тот, кто слепо верит в мистику, никогда бы и ни за что бы не принял рассказ о ней за истину.
— Я та, кто здесь и сейчас может помочь тебе и помогает, не ты ли, служитель Великого Тёмного, сказал мне о том, что я послана тебе им как твоя помощница? — Линда старалась держать спину ровно и говорить уверенно под горящим заинтересованно мужским взглядом.
Камазу отхлебнул из стоящего перед ним кубка жадно, Линда сделала лишь мелкий глоток.
— Я бы хотел, чтобы мы принесли клятвы перед статуями богини Исиды и Хатхор, — произнёс тот открыто, вино придало ему смелости, а девушка нравилась явно сильнее, чем следовало бы для жреца культа, где чтят невинность.
Учёная призадумалась. Её приняли в этом храме, дали приют, доверили тайну. С другой стороны, это ведь не повод выходить замуж. Портер хотелось расхохотаться, но в то же время было явно не до смеха. Камазу же расценил её молчание за растерянность и сомнения.
— Моя сестра** не будет ни в чём нуждаться, никогда, я буду верен и заботлив, как и сейчас, а наши дети будут продолжать моё дело, — жрец чуть улыбнулся и протянул Линде ладонь, ожидая, что она скрепит согласие не только словом.
Девушка не торопилась дать ответ, но руки не подала, прямо и смело смотря тому в лицо.
— Служитель Великого Тёмного, — произнесла она, — я не знаю своей судьбы, чтобы ответить тебе «да» на твоё щедрое предложение, ты — заботлив и рачителен, как господин, и я ни на миг не сомневаюсь, что любая была бы счастлива рядом с тобой…
— Но не ты… — с сожалением.
— Я всего лишь странница в этом мире, и я не знаю, куда может забросить меня моё предназначение… — мужчина вновь прервал её.
— Ты обещана Инпу? — он был озадачен.
— Я когда-то скрепила свои руки брачными узами, жрец, и я знаю, что такое — потерять дитя, — произнесла девушка, и её глаза заблестели непрошенной влагой, — мой жизненный путь непредсказуем, а ты хороший человек, Камазу, и я не хочу, чтобы ты вновь оплакивал потери.
Камазу побледнел.
— Прости меня, рехет, больше никогда не заведу я разговор о таком, — он стал печальным.
Их беседа после некоторого молчания перешла в нейтральные темы, а затем и вовсе иссякла. За порогом её ждал всё тот же евнух, чтобы сопроводить в комнату, отведённую ей, а затем, по утру, так же явиться за учёной. Её сердце беспокойно дрогнуло, как только они прошли знакомым вчерашним путём. Линда облегчённо вздохнула, когда они пропустили покои жреца, ни на секунду там не задержавшись, а остановились у малого обрядового зала, где Камазу отдавал кому-то указания. И вправду, как она могла подумать, что жрец не понял её отказа и попытался бы